Харлан Кобен - Обещай мне
Выбраться оттуда оказалось непросто. Эйми завезла его в эти пригородные дебри, а он не дал себе труда запомнить каких-либо ориентиров. Подобно крысе, ищущей выхода из лабиринта, он выбирался минут двадцать, пока не оказался на Парамус-роуд, которая вывела его уже на центральную Гарден-стейт-парквей.
Но теперь возвращаться в нью-йоркскую квартиру Майрон уже не собирался.
Была ночь на воскресенье, а точнее — уже воскресное утро, и если он отправится домой в Ливингстон, то завтра перед вылетом в Майами успеет поиграть в баскетбол.
А в том, что отец Эйми Эрик ни за что не пропустит воскресную игру, Майрон не сомневался.
Таким был его нехитрый план на ближайшее будущее.
Поэтому рано утром — даже слишком рано, по мнению Майрона, — он поднялся, натянул шорты и футболку, стряхнул пыль со старого наколенника и поехал в спортивный зал школы. Перед этим он попытался позвонить Эйми, но ее телефон сразу переключился на голосовую почту, и он услышал ее жизнерадостный голос на автоответчике, традиционно просивший оставить свое сообщение.
Он уже собирался убрать телефон, когда тот завибрировал у него в руке от входящего вызова. Он посмотрел, кто звонит, но на дисплее ничего не высветилось.
— Алло?
— Ты ублюдок! — Голос был приглушенным и низким. Похоже, он принадлежал молодому человеку, но сказать наверняка было трудно. — Ты меня слышишь, Майрон? Ублюдок! И ты заплатишь за то, что сделал!
Связь прервалась. Майрон набрал «звездочку»-шесть-девять и подождал, пока металлический голос не продиктует ему телефон звонившего. Код был местным, но номер телефона был ему точно неизвестен. Майрон остановил машину и записал номер, решив проверить его позже.
Оказавшись в школьном спортзале, Майрон подождал секунду, давая глазам привыкнуть к искусственному освещению, и на него тут же нахлынули воспоминания. Неистребимый спертый запах любого школьного спортзала, дриблинг мяча по полу, чей-то смех — все было до боли знакомо и отзывалось в душе приступом ностальгии.
Майрон не появлялся здесь, чтобы поиграть, уже несколько месяцев, потому что не любил такие матчи офисных служащих. Сама игра в баскетбол по-прежнему значила для него слишком много. Он обожал ее. Ему нравилось ощущать мяч кончиками пальцев, нравилось, как они цепляются за желобки на его поверхности при броске сверху, как мяч прокатывается по ободу корзины, прежде чем упасть в нее, как выбирается позиция для перехвата, как делается пас в прыжке. Ему нравилось, что решения принимаются за долю секунды — пас, обводка, бросок, неожиданные бреши в обороне, которые открываются на десятые доли секунды, когда время замедляется и есть возможность успеть этим воспользоваться.
Он обожал все это.
И терпеть не мог, когда взрослые люди пытались самоутвердиться, демонстрируя свою крутизну. В зале было полно мужчин, считавших себя центром Вселенной и звездами первой величины. Несмотря на большой дом, толстый кошелек и спортивный автомобиль, подчеркивавший их исключительность, им по-прежнему было нужно кого-то побеждать, причем не важно, в чем именно. В молодости Майрону и самому был присущ дух соперничества. Может, даже слишком. Ради победы он был готов на все. Со временем он понял, что это качество далеко не всегда являлось сильной стороной, хотя великих спортсменов от очень хороших, а профессионалов от любителей отличало даже не желание, а именно потребность превзойти другого.
Но с возрастом он повзрослел и перестал быть заложником подобного самоутверждения. А в этом зале было немало тех, кто так и не смог преодолеть такую зависимость. Они составляли меньшинство, но их было достаточно.
Увидев Майрона, бывшего игрока НБЛ (пусть даже недолго), они тут же ухватились за возможность доказать, кто из них настоящий мужчина. Даже сейчас, когда многие из них уже давно перевалили сорокалетний рубеж. А если быстрота рефлексов и скорость остались в прошлом, а жажда славы по-прежнему жжет сердце, игра может перерасти в физическое противоборство и откровенную грубость.
Майрон оглядел зал и нашел причину своего приезда.
Эрик разогревался у дальней корзины. Майрон трусцой подбежал к нему и окликнул:
— Привет, Эрик! Ты как?
Эрик повернулся к нему и улыбнулся:
— Доброе утро, Майрон. Рад тебя видеть.
— Вообще-то я не ранняя пташка, — отозвался Майрон.
Эрик перекинул ему мяч. Майрон сделал бросок, но мяч не попал в корзину, а отскочил от обода.
— Поздно лег? — поинтересовался Эрик.
— Очень.
— Да и выглядишь ты неважно.
— Спасибо на добром слове, — поблагодарил Майрон и добавил: — Как дела?
— Все в порядке, а у тебя?
— Отлично.
Послышалась команда, и первые десять игроков подбежали к центральному кругу. Первыми игру начинали те, кто приехал раньше других. Состав команд всегда определял Дэвид Рейнив — финансовый директор одной из крупнейших корпораций Америки, обладавший удивительным талантом подбирать игроков так, чтобы команды были примерно равными. Его решения никогда не оспаривались: они были окончательными и обязательными для исполнения.
Рейнив разделил игроков на две команды. Майрону противостоял молодой парень ростом шесть футов семь дюймов. Это было хорошо. Верность теории о комплексе Наполеона может вызывать сомнения в реальной жизни, но не на спортивной площадке. Невысокие парни всегда стремятся причинить вред высоким и показать себя на арене, где первую скрипку играют рост и вес.
Но сегодня, к сожалению, это правило подтверждалось исключением. Высокий соперник Майрона играл со злостью и не стеснялся использовать локти. Он был атлетически сложен и силен, но не обладал баскетбольным даром. Майрон старался держаться от него подальше. Несмотря на свой возраст и больное колено, Майрон мог забить столько, сколько хотел. Попадание в корзину получалось у него само собой, и сдерживать себя ему было трудно. Но в конце концов он решил, что пора проиграть, и сбавил обороты. Приехали новые люди, которые сменяли проигравшие команды, а победители продолжали играть. Майрону было нужно уйти с площадки, чтобы поговорить с Эриком.
Вот почему после первых трех побед Майрон позволил своей команде проиграть.
Его партнеры были очень недовольны тем, что при дриблинге он допустил двойное ведение, что и привело к поражению. Теперь они уступили место другим, огорчаясь поражению и радуясь такой продолжительной серии побед. Как будто это имело значение.
У Эрика, разумеется, была в руке бутылка воды. Его шорты составляли комплект с майкой, а кроссовки были аккуратно зашнурованы. Носки подтянуты и заканчивались на лодыжках на одной линии. Майрон попил из фонтанчика с питьевой водой и присел рядом.
— Как Клэр? — начал он издалека.
— Отлично. Теперь она увлеклась комбинацией пилатеса и йоги.
— Вот как?
Клэр всегда была фанаткой какой-нибудь системы упражнений. Она занималась аэробикой Джейн Фонды, отрабатывала удары ногой по системе тай-бо, использовала тренажеры «Солофлекс».
— Сейчас она как раз на занятии, — пояснил Эрик.
— Сейчас?
— Да. По будням она ходит на занятия, которые начинаются в шесть тридцать.
— Господи, в такую рань!
— Мы жаворонки и встаем рано.
— В самом деле? — Майрон решил воспользоваться предоставленной возможностью. — А Эйми?
— Что — Эйми?
— Она тоже встает так рано?
Эрик нахмурился.
— Это вряд ли.
— Ты здесь, — сказал Майрон, — а Клэр на своих занятиях. А где же тогда Эйми?
— Она ночевала у подруги.
— Правда?
— Молодость, — пояснил Эрик, будто это все объясняло. Может, так оно и было.
— Проблемы?
— Ты даже представить себе не можешь.
— Правда?
Снова это слово.
Эрик промолчал.
— Какого рода?
— Что?
— Проблемы. Какого рода проблемы?
— Я не очень понимаю, о чем ты.
— Она что — замкнулась? — поинтересовался Майрон, стараясь не выдать волнения. — Не слушается? Поздно встает, прогуливает занятия, слишком много сидит в Интернете — что?
— Все перечисленное, — ответил Эрик, но теперь он говорил медленно и очень взвешенно. — А почему ты спрашиваешь?
Майрон решил, что надо сбавить обороты.
— Просто поддерживаю беседу.
Эрик нахмурился.
— Обычно для этого ругают местную команду.
— Брось, — отмахнулся Майрон, — я просто…
— Что — просто?
— Я вспоминаю вечеринку у меня дома.
— И что на вечеринке?
— Не знаю, я подумал, посмотрев на Эйми, какой это непростой возраст.
Глаза Эрика сузились. На площадке кто-то пожаловался на нарушение правил, но нарушивший с этим не согласился.
— Я до тебя даже не дотронулся! — кричал мужчина с усами и в налокотниках.
Затем началась перебранка с переходом наличности — обычное дело на баскетбольной площадке независимо от возраста игроков.
