Ли Чайлд - Джек Ричер, тлт Личный интерес
– У винтовки такого размера перед цевьем две ноги, которые можно убирать или ставить. Он смазал петли, чтобы их защитить – так поступит любой, кто заботится о своем оружии, – а излишки, оставшиеся на тряпке, нанес на ножки, чтобы избежать коррозии, потому что они единственные соприкасаются с внешним миром. Он приходил сюда потренироваться в стрельбе и делал это столько раз и в таком количестве разных положений, что на фанере остались следы.
– Шерлок Бездомный, – сказала Кейси Найс.
Я посмотрел вниз, на дно оврага.
– Предположим, эти камни имеют форму полки или стола. Представьте себе, что он устанавливал на них мишени, – сказал я.
– Какие камни? – спросила она.
Мы двинулись дальше, точно параллельно деревьям, стараясь идти прямо, хотя нам то и дело попадались деревья, которые приходилось обходить. Я уверенно преодолевал ярд за ярдом, а Кейси Найс считала – сначала про себя, когда мы подобрались к тысяче двумстам пятидесяти, тихим шепотом, исключительно по привычке, а потом заговорила громче и четче, с едва скрываемым возбуждением, когда цифры становились все больше, и с изумлением, когда я поравнялся с последним из упавших серых камней.
– Тысяча четыреста ярдов, – сказала она.
Глава 10
Скалы и в самом деле возникли из-за древнего обвала; в результате образовалось нечто вроде полки или стола. Всего двенадцать дюймов в глубину и четыре фута в ширину в самой гладкой части. Однако этого хватило для множества бутылок и банок от пива. Повсюду валялись куски металла и осколки стекла. Кроме того, я обнаружил обрывки бумаги, словно иногда Котт ставил бумажные мишени. А за полкой каменная стена была сильно повреждена и покрыта небольшими кратерами. Он сделал сотни и сотни выстрелов. Может быть, даже тысячи.
– Нам нужен контейнер, – сказал я.
– Какого рода? – спросила Кейси Найс.
– Небольшой. – Я показал в сторону обломков скалы. – Мы возьмем немного пыли для газовой хроматографии, чтобы установить, те это пули или нет.
Кейси Найс похлопала себя по карманам, обнаружила один вариант, тут же его отбросила, но при полном отсутствии альтернатив снова к нему вернулась и немного смущенно посмотрела на меня.
– Что? – спросил я.
– У меня есть флакон от таблеток, – сказала она.
– Подойдет.
Кейси вытащила из кармана маленькую оранжевую бутылочку с наклейкой, сняла крышку и высыпала таблетки на ладонь. Затем убрала таблетки в карман, закупорила флакон и бросила мне.
– Спасибо, – сказал я, наклонился и принялся собирать в бутылочку пыль, песок и мелкие осколки.
Я не очень отчетливо представлял, что такое газовый хроматограф, но не сомневался, что это очень сложный прибор, работающий с крошечными частицами, и хотел, чтобы на анализ попали кусочки свинца, чтобы увеличить наши шансы. Поэтому я наполнил бутылочку наполовину, закупорил ее и спрятал в карман.
– Ладно, теперь можно вломиться в дом, – сказал я.
* * *
Что мы и сделали, выбив ногой дверь. Задача оказалась не слишком сложной. Вопрос силы, которая есть произведение массы на квадрат скорости, и именно квадрат определяет значение скорости, а не веса. Увеличение веса на двадцать фунтов в зале – это неплохо, поскольку к произведению добавляется двадцать фунтов, но увеличение скорости на двадцать процентов лучше, ведь ты получаешь четыреста процентов преимущества. Потому что все возводится в квадрат. Умножается само на себя. Легкая прибыль. Это как в бейсболе: можно наносить удар тяжелой битой, медленно, или легкой, быстро, и в первом случае мяч улетит к краю поля, а во втором – на трибуну! Этот принцип часто забывают. Люди относятся к дверям с огромным уважением. Они с опаской смотрят на них, затем подходят слишком близко и всего лишь прикасаются к ним подошвой.
Но только не я. Мы выбрали заднюю дверь, потому что она выглядела не такой прочной и не слишком толстой, с другими петлями и замком, да и места для разбега здесь было больше. Мне требовалось сделать три шага. Так я и поступил, не особо напрягаясь, без драматичных жестов. Пока я двигался, моя правая нога – как и левая – перемещалась быстрее, и каблук мог пробить замок, как если бы его забыли там поставить.
Так все и случилось. Я в прыжке вышиб дверь, и Кейси Найс первой вошла в дом. На кухню. Я шагнул за ней и увидел высокий длинный кухонный стол, шкафчики, металлическую раковину, холодильник цвета авокадо и кухонную плиту из прессованного металла, изогнутую и устремленную вперед, как автомобиль пятидесятых годов прошлого века. Кухонный стол был тусклым, а шкафчики выкрашены в отвратительный цвет – нечто среднее между коричневым и зеленым.
Застывший воздух был сухим, и я не уловил обычных кухонных запахов. Ни лука, ни мусора. Лишь нейтральная неорганическая пустота.
Складывалось ощущение, что форточку здесь давно не открывали.
Кейси Найс подошла к двери, ведущей коридор.
– Готов?
– Подожди, – сказал я.
Мне хотелось послушать и понять, есть ли в доме кто-то живой. Но я не уловил никаких звуков. Дом оставался тихим и пустым, даже брошенным – и довольно давно.
– Я проверю гостиную, а ты займись спальнями, – предложил я.
Кейси Найс первой вышла в коридор, отделанный фанерой грязно-темного цвета, огляделась и направилась налево. Я двинулся направо и обнаружил гостиную с L-образным уголком, где хозяин ел. Мне сразу понравились изящные пропорции комнаты, но ее портили мебель из темного дерева и стены с тусклыми виниловыми обоями, как в отеле средней ценовой категории. Я огляделся по сторонам и увидел далеко не новые диван, пуфик и два кресла, обитые коричневым плисом. Имелись также два небольших столика, однако телевизора не было. Я не обнаружил в гостиной Котта ни газет, ни журналов, ни книг. Даже телефона. На креслах не валялся старый свитер, на столиках не стояли пустые стаканы из-под пива или пепельницы с окурками. Ничего личного. Никаких следов реальной жизни, если не считать потрепанной обивки и продавленного дивана.
Из дальнего конца дома послышался голос Кейси Найс:
– Ричер?
– Что такое? – отозвался я.
– Тебе обязательно нужно на это посмотреть.
Я уловил странную интонацию в ее голосе.
– Что ты нашла? – спросил я.
– Тебе нужно взглянуть самому.
Я пошел на звук ее голоса – и столкнулся сам с собой.
Глава 11
Очевидно, это была фотография. Мое лицо – черно-белое, увеличенное до натуральных размеров. Вероятно, копия снимка, сделанного профессионалом. Лицо занимало почти весь лист бумаги. К стене снимок крепился кнопками на расстоянии в шесть футов и пять дюймов от пола. Ниже я увидел другие листы бумаги, которые местами накладывались друг на друга, как черепица, с нарисованными на них частями моего тела – шея, плечи, торс, руки и ноги. Художник пользовался черным маркером – в тон фотографии. Человек в натуральную величину, застывший в напряженной позе, ноги широко расставлены – все детали, даже шнурки, тщательно прорисованы.
Получилось весьма похоже. Конечно, мою мать обмануть не удалось бы, но сходство было большим.
Из груди торчал нож. Примерно в том месте, где должно находиться сердце. Большой кухонный нож, дюймов в десять длиной, лезвие которого дюймов на пять вошло в деревянную панель стены.
– И это еще не всё, – сказала Кейси Найс.
Она стояла в алькове, который, вероятно, предназначался для кровати. Я подошел и обнаружил, что вся задняя стена оклеена газетами с вырезками статей обо мне. Сверху висела та же самая фотография в натуральную величину, ниже – копия страницы, с которой ее взяли: моя биография из армейского досье с фотографией в правом верхнем углу. Ниже были приклеены другие страницы, расположенные в строгом порядке.
И всё об одном и том же.
О моих неудачах. Главным образом, Котт собрал здесь отчеты, в которых я докладывал о пропущенных уликах, связях и избыточном риске. Тридцать страниц были посвящены Доминик Кол.
Мои провалы.
– Кем она была? – спросила Кейси Найс.
– Она работала на меня, – ответил я. – Я послал ее арестовать одного парня. Ее поймали и пытали, потом убили. Мне следовало бы отправиться туда самому[3].
– Я сожалею.
– Как и я.
Кейси с минуту смотрела на страницы.
– Ты не мог знать, – сказала она.
– Она была твоей ровесницей, – сказал я.
– Боюсь, это еще не все, – добавила Найс.
* * *
Она привела меня в другую комнату, где я увидел самодельную стойку для бумажных мишеней, которую было удобно устанавливать на расстоянии в тысячу четыреста ярдов. Замечательная инициатива, вот только в качестве мишеней использовались мои фотографии. Те же самые, в натуральную величину. Две стопки. Одна использованная, другая – нет. На неиспользованных я увидел собственное лицо. Другие были почти полностью изуродованы либо пулями калибра.50, либо осколками скалы. Но некоторые экземпляры сохранились лучше. На одной из них осталась лишь одна отметина – полудюймовое отверстие под правой скулой. На другой – дыра в правом уголке рта.
