Дей Кин - Пайола
Я протянул ему руку.
– Я давнишний ваш почитатель, мистер Коннорс. Я старался не пропускать ваши выступления на бульварах. И у меня есть ваша долгоиграющая пластинка.
Рука его была влажной и безвольной. Он посмотрел на жену и вопросительно поднял бровь.
Мне было стыдно за них обоих. Я догадался, что он имел в виду. Он спросил, не пойти ли ему прогуляться.
– Нет, – резко ответила она. – Теперь с этим окончательно покончено. – Она решительно покачала головой. – Кроме того, мистер Алоха не интересуется мной. Он – частный детектив. Интересуется коррупцией в пластиночном бизнесе.
Чтобы уточнить свою заинтересованность, я сказал:
– Только в той степени, в какой в это дело замешан Томми-Тигр. Его приятельница Ивонна Сен-Жан поручила мне доказать, что он не убивал Мэй Арчер.
Коннорс снова взял несколько аккордов.
– Этот подлец принадлежит к той же банде, что и Джек Келли! Оба – подлые кровопийцы!
Мейбл убрала со стула вечерние туалеты.
– Присаживайтесь, мистер Алоха. И не упрекайте Дэйва за то, что он так ожесточен. После всего, что случилось в последнее время, приходится даже удивляться, что он еще разговаривает со мной.
Я сел на стул, который она освободила.
– Может быть, чашечку кофе? У нас есть плитка в ванной. – Она вопросительно посмотрела на меня.
Я поблагодарил и сказал, что хотел бы просто побеседовать с ними. Вообще-то она казалась порядочной женщиной. Мне было жаль ее. Поэтому я сказал, что высоко ценю информацию и оплачиваю ее из денег моих клиентов. К тому же меня заинтересовало, о чем намекал Джек Келли. Каким образом такие фирмы, как "Стартайм" и объединение Амато, заполучали своих певцов и потом удерживали их в своих сетях?
В качестве доказательства я выложил пять долларовых билетов из своих личных денег.
Мейбл так обрадовалась, что мне показалось – она вот-вот расплачется.
– Как они их удерживают? В двух словах: страхом перед голодом и насилием. – Она изменила тон. – Точнее, страхом, что они нигде не найдут работы, если не будут им подчиняться. А как они их заполучают? Или перекупают договоры у агентов, попавших в тяжелое положение, или наобещают златые горы. Лишь позднее артисты понимают, что посулы их из недоброкачественного сыра, который даже в рот не возьмешь.
Все это было любопытно, но не давало конкретного материала для дела Мулдена. Я спросил ее, не знает ли она, чем занимался Мулден в "Стартаймс"?
– Знаю. Конечно, знаю, – ответила она. – Его работа в "Голден Четон" была только маскировкой. Его настоящая работа как раз и заключалась в том, чтобы удерживать певцов и музыкантов в "Стартаймс", если они не хотели продлевать свои контракты. Дело доходило даже до избиений.
– А что касается женщин?
– С ними обращались не лучше. Их еще и запугивали: мол, если они не будут вести себя чинно, то их еще и изнасилуют.
– Вы знаете лично хоть одну девушку, с которой поступили так мерзко?
– Не одну, а несколько.
Если ее слова можно было доказать, то я сразу исключу Мулдена из числа своих клиентов, а Хаммер получит свои деньги обратно. Для меня существует три смертных греха: убийство, торговля наркотиками и насилие над женщиной.
– Ты слишком много говоришь, – недовольно сказал Коннорс, все еще сидя за роялем. – Хотя Мулден и находится за решеткой, но люди Амато ведь гуляют на свободе.
– А мне все равно, – парировала Мейбл. – Я не могу так больше жить. И не хочу.
– Меня интересует еще один факт, – быстро вставил я. – Во время моего разговора с Тодом Хаммером он упомянул, будто Амато пытается проникнуть в большой бизнес и работает, не брезгуя никакими приемами "Пайолы". Что он имел в виду, говоря это?
Мейбл посмотрела на меня таким взглядом, будто я свалился с Луны.
– Но, мистер Алоха, не будьте же так наивны! Как вы думаете, чем достигаются успех или неудача?
Я сказал, что не очень-то разбираюсь в музыке, но слышал, что успех достигается благодаря рекламе, пропаганде и зависит от того, как часто та или иная песня транслируется по радио.
– Совершенно верно, – согласилась она. – И крупным фирмам тут бояться нечего. Они имеют возможность удержать знаменитых певцов и музыкантов баснословными гонорарами, а успех обеспечить крикливой рекламой. Артисты рады записывать такие пластинки. Крупным фирмам необходимо, чтобы их певцов признала общественность. Иное положение у фирм "Стартайм" и Амато. Для них всегда больной вопрос: будет ли пластинка иметь успех или нет. Поэтому они и вынуждены для своих песен приглашать известных певцов. А для этого у них имеется два средства: деньги и хорошенькие девочки.
Она замолчала и попыталась найти в беспорядке на столе сигареты. Она нашла только пачку без сигарет. Я предложил ей свои и поднес огонь.
Она заговорила дальше.
– Поэтому часто бывает, что одаренная, но еще мало известная девушка, которая служит в одной из небольших фирм, внезапно по распоряжению своей фирмы отправляется на квартиру к "звезде" со своей новой пластинкой под мышкой и с перспективой распластаться перед этой "звездой" на спине, а он будет демонстрировать свои музыкальные номера уже непосредственно на ней.
Картина была не из приятных. Я спросил:
– А она не может отказаться?
– Разумеется, может, – раздраженно ответила Мейбл. – Но поэтому-то в этих фирмах и числятся среди служащих такие люди, как Томми-Тигр. Девушка может отказаться, но она знает, что с ней за это будет. А уж если заниматься любовью, то лучше со знаменитостью. Тот по крайней мере обойдется с ней по-человечески. И потом всегда остается шанс, что благодаря этому ее пластинка будет иметь успех.
– Именно это вы и предлагали Джеку Келли? Коннорс перестал бренчать на рояле.
– Не рассказывай больше ничего этому парню, Мейбл. Если ты не замолчишь, мы оба легко можем отправиться к праотцам!
– А мне плевать на все! Я так себя стыжусь, что даже в зеркало посмотреться не могу. Неужели ты думаешь, мне легко делать такое предложение этому подонку Джеку Келли?
– Нелегко, – согласился Коннорс. – Но...
– Что "но"?
– Мы должны есть.
– В таком случае отправляйся к Келли и сделай аналогичное предложение, – отпарировала Мейбл.
Эта девушка мне положительно нравилась. А Коннорс меня разочаровал. В моих глазах он был не лучше Мулдена. Независимо от того, одаренный ты человек или нет, но если ты позволяешь своей жене идти на унижения ради своей карьеры, то ты как человек ничего не стоишь.
После всего, что я узнал, мне захотелось лишь одного: выбраться из этого дела. К Мулдену у меня не было никакой жалости. Чем раньше его отправят на тот свет, тем лучше. А по словам Хэнсона, полиция была заинтересована в Тоде Хаммере и Марти Амато в не меньшей степени, чем в Мулдене. И если я расскажу Тому Хэнсону и его коллегам, которые боролись против бесчинств "Пайолы", некоторые факты и назову ряд дат и имен, то, возможно, Хэнсон и отпустит меня с богом.
– У вас есть еще контракт? – спросил я Мейбл.
– Да, есть. С фирмой "Блюзберд".
Это была фирма Амато.
– И вас Амато просил сделать предложение Джеку Келли?
Она покачала головой.
– Он не просил. Он приказал. Сказал, что выбросил уже много денег на дерьмовые пластинки и должен хоть возместить производственные издержки.
– Вы бы повторили все это в кабинете прокурора?
– Нет! – выкрикнул Коннорс. – Она не будет делать этого!
– Конечно! – твердо сказала Мейбл. – С большим удовольствием.
Я поднялся.
– Хорошо. Где у вас телефон?
Она загасила сигарету.
– Розетка от телефона вон там, в углу. А сам телефон забрали уже несколько недель назад.
– Поблизости есть автомат?
– В парадной... Я вас провожу.
– Кому вы хотите позвонить? – спросил Коннорс.
– Капитану Хэнсону из отдела по расследованию убийств. Я спрошу у него, какой отдел занимается этим вопросом.
Коннорс перевел взгляд на жену.
– Ты действительно хочешь "расколоться"?
– Вот именно.
Его пальцы скользнули по клавишам. Зазвучала его старая милая мелодия.
– Ты делаешь ошибку. Большую ошибку. – И он снова попытался ее припугнуть. – Ты добьешься, что нас обоих отправят на тот свет.
Мейбл пожала плечами и открыла входную дверь.
– Налево, мистер Алоха. Телефон у самой лестницы.
В узком коридоре было темно, я видел лишь слабую полоску света у парадной двери. Я пошел на свет. Мейбл последовала за мной.
Коридор был длинный. И не прошли мы и пяти шагов, как меня охватило точно такое же неприятное чувство, как и тогда, когда я уезжал от Ивонны. Всей кожей я ощутил присутствие человека, и человек этот был моим врагом.
Я скорее почувствовал движение, чем увидел. Расплывчатая фигура, отделившаяся от стены, скорее походила на тень, чем на существо из плоти и крови.
– Вниз! Живо на пол! – воскликнул я.
С этими словами я уже падал на пол, выхватывая револьвер из кобуры. В тот же миг кто-то выстрелил подряд три раза. Две пули просвистели над моей головой. Третья ударилась во что-то твердое.
