Ставка на смерть - Тед Белл
— В общем, ситуация, в которой ни США, ни Китай ничего хорошего не ждут, Чарли?
— Меня гораздо больше волнует Тайвань, сэр. То, что говорит Джон об экономических последствиях любого конфликта с Китаем, бесспорно справедливо. Во внешней политике валюта всегда является решающим фактором. А они могут запросто потопить нашу валюту. Но есть одна вещь, которая не менее однозначна и неоспорима. Китаю нужна нефть. Все остальное для них — чепуха. Если хотя бы дунуть в их сторону, они разыграют тайваньскую карту, я повторяю, мистер президент, они сделают это.
— У них дела хорошо идут и без Тайваня, что они так к этому Тайваню привязались?
— Потому что им не очень хочется иметь у себя под боком образцовую модель демократии, и еще потому, что им не нравится, что мы размещаем на Тайване свои морские и авиационные базы.
— Генерал Мур, вы не могли бы объяснить все еще раз на нормальном языке?
— Если мы потребуем, чтобы французы убрались из Омана, Китай ответит нам операцией в Тайване. Я говорю не о каком-то там росте инфляции в США или чертовом повышении процентов по кредитным картам. Я говорю о реальном ядерном конфликте, который может радикально изменить качество американской жизни, сэр. Они используют Тайвань, потому что у них нет другого выхода. Они это сделают.
— Это все?
— У меня все, мистер президент, — сказал Мур.
— Джон?
— Я повторяю уже четыре года, сэр. Мы очень уязвимы во всем, что касается Китая. Тем не менее у нас с ними налажены идеально сбалансированные отношения. Мы нужны им ничуть не меньше, чем они нам. В экономическом смысле. Они не тронут Тайвань. Потому что это перечеркнет все, что они так долго строили. Разрушит до основания. Они этого не сделают.
— Спасибо, что зашли, джентльмены. Чарли, ты не мог бы на пару минут задержаться? Я хочу еще кое-что с тобой обсудить.
Президент положил руку на плечо Чарли Муру. Гуч пошел к двери. Когда он вышел, президент взял командующего объединенным штабом за локоть и, подведя его к графину с бурбоном, налил темно-золотистую жидкость в два бокала.
— Если ты думаешь, что они пойдут на операцию в Тайване, Чарли, мне этого достаточно.
— Да, сэр. Спасибо, сэр.
— Так что нам лучше быть готовыми ко всему. Начинаем операцию «Неожиданный поворот».
Мур посмотрел на президента. Он больше всего страшился услышать эти три слова: операция «Неожиданный поворот».
— Мы будем готовы, мистер президент.
Гарри Брок в этом деле получает приказы напрямую от тебя, а не от ЦРУ?
— Я послал его в Китай и в Оман, сэр.
— Ты получаешь сообщения от Брока или Алекса Хока? Вся эта история с Заливом станет менее волнительной, если нам удастся указать прямиком на Францию. И на этого черта Бонапарта.
— Мы должны получить от них известия не позднее чем через час.
— Ты дашь мне знать, как только что-нибудь выяснишь?
— Конечно, сэр.
— Твое здоровье!
— Ваше здоровье!
— Мистер президент? — в дверном проеме появилась Бетси Холл.
— Да?
— Простите, сэр, мистер Гуч хочет…
Гуч проскочил мимо нее и вошел в комнату, лицо у него заметно осунулось.
— Я только что получил сообщение, сэр. Французские войска высаживаются на побережье Омана. Они начали с моря обстреливать столицу Маскат и несколько других крупных прибрежных городов. В аэропорту приземлилось множество парашютистов.
— Боже правый! — воскликнул Макати. — От Хока что-нибудь есть?
— Только что получили известие, сэр. Он благополучно выбрался из форта.
— Он вывел султана?
— Нет, сэр. Султан мертв. Его убили при попытке освобождения.
— Черт возьми!
— Но есть и хорошая новость. Хок сумел это сделать, сэр. Он записал на камеру обращение султана, в котором тот напрямую указывает на Францию и разоблачает Бонапарта. Отрицает, что он приглашал французские войска в свою страну.
— Спасибо, Джон. Позвони на телевидение. И срочно выпускай запись в эфир. По Си-эн-эн, ФОКС, Аль-Джазире.
— Да, сэр.
— И дозвонись до мистера Бонапарта. Пора уже мне душевно побеседовать с этим подонком.
56
Из всех портовых забегаловок Макао, подумал Сток, ей нужно было выбрать именно эту.
Он позвонил Джет сразу же после приезда. Через двенадцать часов после того как попрощался с Хоком в аэропорту Маската, он уже регистрировался в отеле Гонконга. Алекс хотел, чтобы Сток продолжил распутывать ниточки, за которые он ухватился в Берлине, узнал, что задумал генерал Мун. Сток вытянулся на кровати, из окна его номера открывался великолепный вид на порт. Думая о том, что он скажет Джет, Сток позвонил по номеру с карточки, которую она дала ему в Берлине. Ее голос по телефону звучал бодро.
Еще до того как он успел рассказать о цели своего приезда, она спросила про Алекса. Это показалось Стоку весьма интересной деталью. Джет хотела знать, как у него дела, чем он сейчас занимается. Да, он был прав — девочка явно втюрилась в Алекса. Ну что ж, если так, удачи, детка. Становись в очередь. Хок за всю свою чертову жизнь любил всего двух женщин, если не считать матери. Консуэлу де лос Рейес, которая с ним сейчас не разговаривала. И Викторию Свит, которая была мертва.
Сток сказал ей, что друга Алекса — замечательного парня по имени Эмброуз Конгрив, подстрелили на модной вечеринке на Лонг-Айленде, и он сейчас в больнице. Это все, что они знали на данный момент. Алекс сейчас летел в Нью-Йорк, потому что хотел быть рядом со своим другом. Сток тоже полетит туда, как только закончит здесь, в Гонконге.
Джет предложила встретиться вечером в местечке, которое — хотите верьте, хотите нет — называлось Клуб «Чокнутая кошка». Нужно признать, что атмосфера там царила соответствующая. Джет сказала, чтобы Сток появился здесь не позже восьми. Сейчас было уже почти девять. А он все смотрел на дверь в ожидании ее прихода.
Она сказала, что им понадобится какая-нибудь лодка. Ничего шикарного, но достаточно быстрое. Что-то такое, на чем они смогут добраться до гонконгского порта, даже если погода капитально испортится. Погода испортилась. В Южно-Китайском море бушевал тайфун.
Он сделал все, что мог, в плане поиска лодки. Но это было не так просто. Это же Макао, здесь нельзя
