Дорожный снайпер - Николай Иванович Леонов
Весь следующий час сыщики изучали, а затем сличали записи, сделанные камерами наблюдения на двух соседних домах. Записей и правда оказалось достаточно, и они показали вроде бы все, что нужно: и тот момент, когда черный «БМВ» припарковался возле тротуара, и момент убийства, когда человек, сидевший в машине, опустив стекло, произвел два выстрела, и момент, когда машина отъехала. Но все эти записи мало что дали сыщикам. Оказалось, что оба номера на иномарке, и передний, и задний, были замазаны грязью, так что цифры не читались. Стекла машины были сильно тонированы, и разглядеть, кто в ней сидит, было невозможно. Гуров возлагал надежды на тот момент, когда убийца опустил стекло, чтобы произвести выстрел. Но оказалось, что киллер предусмотрел и этот момент – та часть его лица, которую можно было разглядеть на этих кадрах, была скрыта маской.
Записи с камер они просматривали, уже сидя в Главке. Эта работа затянулась до полуночи. Гуров все никак не мог поверить в такую предусмотрительность убийцы. Он до последнего мгновения надеялся, что у них будет хоть маленькая возможность зацепиться за какую-то деталь и выйти на след преступника. Поэтому он в который уже раз пересматривал записи с разных камер, но в результате был вынужден признать свое поражение и выключил компьютер.
– Значит, ни охранник, ни другие люди, находившиеся в вестибюле, не видели момент выстрела? – спросил он, повернувшись к Стасу.
– Я уже тебе это говорил, Лева, – напомнил Крячко. – Нет, выстрела никто не видел.
– А с сослуживцами Сорокина ты разговаривал?
– Разговаривал. За сегодняшний вечер я отыскал шестерых людей, сидящих в общем зале, через который проходил Сорокин. Из этих шестерых только двое заметили, что новый секретарь директора прошел мимо них, остальные четверо вообще не обратили на него внимания. Но и эти двое не увидели в поведении секретаря ничего необычного. Прошел мимо – и все.
– А с начальником Сорокина ты говорил?
– А, с этим Аркадием Максимовичем! А как же, беседовал. Я к нему домой ездил. Но только напрасно время потерял. Дело в том, что Аркадий Максимович ушел с работы раньше своего секретаря, еще в семь вечера. Так что он вообще ничего не видел.
– Тогда о чем ты с ним беседовал?
– Ну, если я скажу, что мы говорили о последних научных открытиях, ты ведь не поверишь… Я его спрашивал, не заметил ли Аркадий Максимович в поведении своего секретаря признаков беспокойства, тревоги, чего-то необычного. Оказалось, что нет, ничего такого начальник не заметил. А еще я, послушав твой рассказ о каком-то человеке, приходившем за кредитом, спросил об этом посетителе.
– И что он ответил?
– Сказал, что абсолютно ничего не знает об этом. И он совершенно прав: как он может знать о человеке, который зашел к секретарю, поговорил с ним – а затем исчез, словно испарился?
– А какое мнение у него сложилось о Сорокине как о работнике?
– Мнение в целом положительное. Сорокин успел зарекомендовать себя как человека исполнительного, деловитого, преданного работе. Что тебя еще интересует?
Гуров пожал плечами и, откинувшись на спинку стула, произнес:
– Да, в общем, больше ничего не интересует. Зацепок нет. Итак, мы сегодня остались без главного подозреваемого. Причем, заметь, едва мы обратили внимание на господина Сорокина, едва начали разрабатывать эту линию, как его тут же ликвидировали. Что ты об этом думаешь?
– Ясное дело! – воскликнул Крячко. – Я думаю то же самое, что, наверное, думаешь и ты: Сорокина убрал кто-то из подельников. Он слишком много знал и мог проболтаться.
– То есть его убрали как слабое звено, – согласно кивнул Лев. – В связи с этим возникает вот какое предположение: что человек, убивший Сорокина, не простой киллер, он и есть организатор убийства Полубояринова. Организатор, а возможно, и исполнитель. Знаешь, какая общая черта бросается в глаза в обоих преступлениях? Меткость стрелков. Полубояринов был убит с расстояния в четыре-пять метров, причем убит одним выстрелом. Сорокина застрелили с еще большего расстояния, метров в тридцать, причем секретарь, уходя с работы, шел очень быстро. Тут убийца для верности выстрелил дважды. Но мог этого и не делать: как меня заверил наш медицинский эксперт, уже первый выстрел был смертельным.
– Значит, нам нужно искать человека, который умеет хорошо стрелять, – заметил Крячко.
– Да, он умеет хорошо стрелять, он хорошо знал Полубояринова, знал его секретаря Сорокина… – задумчиво проговорил Лев.
– Постой! – перебил его Стас. – Ты говоришь, этот человек убил Полубояринова? Но как он мог это сделать? Ведь мы знаем всех, кто входил в этот кабинет и выходил из него! Другого выхода из кабинета нет, ты это проверил. Или… или ты думаешь, что этот предполагаемый организатор мог залезть через окно вслед за Лободой? Но этого не может быть! Ведь камеры его не зафиксировали!
– Да, по стене он влезть не мог… Но я все вспоминаю этого блондина, которого видел в приемной Сорокина. Чем больше я думаю об этом эпизоде, тем крепче у меня убеждение, что это был никакой не заемщик, а знакомый Сорокина. Зачем он приходил? Ему надо было или что-то сообщить Сорокину, или что-то у него узнать. А может, получить от секретаря какую-то вещь… Меня, главное, поражает ловкость, с которой он скрылся. Как сквозь землю провалился!
– Если этот человек умеет исчезать, как тень на свету, значит, он мог так же исчезнуть и из кабинета Полубояринова, – заметил Крячко.
– Вот именно! – воскликнул Гуров. – Он был там, в кабинете, был совсем рядом с нами – а мы его не заметили. Да, это настоящий человек-невидимка. И это второй его отличительный признак, кроме умения метко стрелять.
– Что ж, получается, что ты, Лева, становишься у нас главным свидетелем. Ведь ты единственный, кто видел этого странного «заемщика». Тебе завтра же нужно садиться возле монитора и создавать фоторобот преступника.
– Это я, конечно, сделаю, – кивнул Лев. – Потом с этим моим рисунком надо будет обойти всех, кто у нас проходит по делу об убийстве Полубояринова, и тех, кто стал свидетелем
