Холодный туман прошлого - Николай Иванович Леонов

— Простите, я не знаю, как к вам обращаться. Я только что от вашей соседки с верхнего этажа — от Алины Сергеевны, и забыл у нее спросить, как вас зовут.

— Тимур Алексеевич я, — ответил старик. — Проходите в комнату, там есть где сесть.

Гуров прошел следом за хозяином квартиры и очутился в гостиной, в которой, кроме дивана, стола со стулом да большой стопки книг в дальнем углу, больше ничего не было. Под потолком висела голая лампочка без абажура. Диван был застелен потертым пледом, и сверху на нем лежала огромная подушка. По всей видимости, старик спал на этом диване и вообще жил только в этой комнате. Во вторую комнату дверь была плотно закрыта, и на ней висел замок.

— Садитесь на стул, а я по-стариковски — на постели посижу, — тихо предложил Тимур Алексеевич.

Он тяжело сел и выжидательно посмотрел на Гурова своими серыми мутными глазами.

— Тимур Алексеевич, мне сказали, что ваша супруга умерла в прошлом году в январе от острой сердечной недостаточности.

— Да, это так, — покивал старик и пожевал губами. — Оленька меня на десять лет моложе. Никогда на сердце не жаловалась, а вот ведь как получилось. Один я теперь остался…

— Вы не помните, какого числа это было?

— Как не помнить — помню. Двадцать четвертого числа и было. Она с утра бодрая такая была, уборку делала. У меня двадцать шестого день рождения. Сын со снохой и с внуком должны были приехать. Вот она и готовилась.

— Соседка Алина Сергеевна оставляла ей ключи, чтобы она кота ходила кормить…

Лев Иванович вопросительно посмотрел на Тимура Алексеевича.

— Да, помню. Оля в этот день ходила утром и кормила кота. Пафнутия Петровича, — старик едва заметно улыбнулся. — Назвали же так, — добавил он неопределенно. — А кот вредный у них. Да. Очень вредный кот. На Олю постоянно зло так смотрел и все поцарапать ее норовил.

— А кто-то чужой в этот день к вам не заходил? Может, Алину Сергеевну спрашивал или ключи от ее квартиры просил? — Гуров посмотрел на старика.

Тот сначала молчал, видимо, вспоминал что-то, а потом, кивнув лохматой головой, ответил:

— Приходил один мужчина. Высокий такой, интеллигентный, в очках и в пальто. Я тогда в магазин ходил и сам его не видел. Мне Оленька потом рассказала, что, мол, приходил такой-то и такой-то мужчина и просил ключи от квартиры Алиночки.

— А для чего они ему нужны были, он не сказал?

— Дак вроде как сказал… Что-то такое мне Оля говорила… Вроде как починить что-то нужно. Сказал, что он друг Алины Сергеевны и она его просила что-то починить. Но что, я не знаю. Не помню…

Он замолчал, опустив голову и глядя на свои ноги, одетые в толстые шерстяные носки и в тапки.

— Ах да, вспомнил. Компьютер надо было отремонтировать. Да. У мальчика, у Кирилла, сломалось там что-то. Ребенок в школу должен был ходить, но они уехали. Мама у Алиночки заболела, кажется.

— А ваша жена не говорила, долго этот человек в квартире был?

— Так недолго. С полчаса, наверное. Я с магазина пришел уже, когда он ключи обратно принес. Жена эти ключи у него и забирала. А он вежливый такой, спасибо сказал, и вот вам презент за беспокойство — шоколадку ей подарил. Я из кухни их разговор слышал.

— Понятно. Тогда еще один вопрос, и я уйду…

— Так спрашивайте хоть и не один. Все мне не одному в четырех-то стенах маяться. Сын с внуком ко мне редко приезжают. Раньше, когда Оленька жива была, так каждую неделю, почитай, приезжали. А теперь… — Тимур Алексеевич вздохнул.

— А умерла Ольга Тимофеевна когда? В этот же день?

— Да, в этот же день и умерла. Чай мы с ней вечером попили… Она сладкоежка у меня была, тот шоколад, что ей мужчина подарил, с чаем весь и приговорила, — тихо засмеялся Тимур Алексеевич, вспоминая свою сладкоежку-жену. — А через полчаса ей плохо стало. Я даже «Скорую помощь» не успел набрать — она уже и…

Старик закрыл лицо руками, и Гуров услышал, как сквозь ладони прорываются сдерживаемые рыдания и стоны.

— Вам воды принести? — спросил Лев Иванович и встал.

— Нет, не надо, не трудитесь. — Тимур Алексеевич отнял руки от лица, достал из карманов трико мятый и давно не стираный платок и утер им слезы. — Я уже успокоился. Это я первое время каждый день плакал. А теперь уже смирился. Бог и меня скоро приберет. Недолго мне тут без Оленьки оставаться. Скоро уже встретимся.

Лев Иванович распрощался со стариком и вышел на площадку. Дверь за ним закрылась, и Гуров неторопливо стал спускаться по лестнице, раздумывая над словами Тимура Алексеевича. Ему уже не казалось совпадением и то, что Алина Сергеевна работала преподавателем в техническом колледже, в котором училась Марина Жиганова, и то, что у нее был автомобиль той же марки, на которой разъезжал предполагаемый убийца. Отдельные пазлы мало-помалу начинали складываться хоть в какую-то более-менее понятную картинку. Гуров хотел было вернуться к Юлдашевой и подробнее узнать у нее о ее друге, который отлично разбирается в компьютерах. Но передумал. Вернуться и расспросить женщину он всегда успеет. А сейчас ему нужно было побыть одному и все как следует обдумать.

16

Утром следующего дня, когда все собрались в кабинете на каждодневную оперативку, Гуров, выслушав доклады по результатам вчерашнего поадресного обхода, рассказал о своем разговоре с Юлдашевой и о том, что он узнал от старика-соседа.

— Ну и что вы по этому поводу думаете? — спросил он, обводя присутствующих вопросительным взглядом.

— Наверняка этот мужчина и был нашим Каллиграфом, — сразу же ответила Елена.

— Вы думаете, что старушка-соседка умерла, поев отравленного шоколада? — задал вопрос Ярослав. — Прямо как в кино, — скептически хмыкнул он. — Убийца убирает всех, кто его видел.

— А почему нет? Почему ты считаешь, что в жизни такого быть не может? — взвилась Елена и недовольно посмотрела на Ярослава.

— Лен, да успокойся, — поднял тот обе руки вверх, как бы сдаваясь на милость однокурсницы. — Я совсем не против такого жизненного поворота. Вернее, я против, чтобы травили старушек, но просто… Просто ситуация слишком уж невероятная.

— Ну почему же невероятная? — посмотрел на Прилучного Станислав Крячко. — Очень даже логично убрать свидетеля, который мог бы потом дать описание человека, незаконно проникшего в соседскую квартиру. Я просто уверен, что этим интеллигентным мужчиной в очках и был тот, кого