Место полного исчезновения: Эндекит - Златкин Лев Борисович
Игорь в душе надеялся, что после обеда он все же уговорит Лену рискнуть уединиться с ним в его номере, не подумав о том, что ему просто никто не дал бы ключи, старшим по номеру был не он, и дежурная ни за что не пустила бы его с девушкой, только за отдельное вознаграждение. Возраст был такой: строить планы, которые при ближайшем рассмотрении оказывались воздушными замками или мыльными пузырями.
Рокка-аль-Маре Игорю понравился, но его желание уже вступило в противоречие с его эстетическими чувствами, и последние стали проигрывать.
Вернулись все очень усталые, осмотр парка-музея, раскинувшегося на берегу Коплиского залива и имевшего труднопроизносимое название — Вабаыхумуузеуми, отнял много сил.
Лена с Игорем договорились встретиться через час, чтобы немного отдохнуть, и разошлись по своим номерам.
Игорь, едва войдя в номер, сразу же обнаружил, что все вещи Дарзиньша исчезли.
— Выбыл из игры Виктор Алдисович? — спросил он соседа.
— Судя по отсутствию вещей, очевидно, — витиевато ответил тот, наученный жизнью отвечать обтекаемо, чтобы всегда можно было дать задний ход или переменить мнение.
Игорь быстро сбегал в душ смыть с себя пот и пыль прогулок и, вернувшись в номер, разлегся на постели. Взглянув на сиротливо пустовавшую постель Дарзиньша, Игорь невольно стал размышлять о вчерашнем инциденте. Его поразило, что ни его, ни Лену милиция не тревожила, показания не снимала, не задала ни единого вопроса. И то, что Дарзиньш исчез, даже не поблагодарив за спасение, его удивляло.
«Что-то там нечисто! — подумал он. — С одной стороны, его уважительно называли „хозяин“, а с другой — такая жгучая ненависть и желание прикончить в страшных мучениях. И такая таинственность с его исчезновением. Кто ты, Дарзиньш Виктор Алдисович?»
Но долго думать над такими скучными вещами Игорь не мог. Его мысли опять заняла Лена.
«Ладно, — решил он вынужденно, — подождем до отдыха на острове Сааремаа».
Но до отдыха на острове были еще две поездки в Тарту, на праздник песни, и в Нарву. И только потом автобус должен был доставить туристическую группу на остров Сааремаа, где в окрестностях города Кингисеппа находился кемпинг и где им предстояло провести десять самых счастливых дней.
Когда показался на горизонте Тарту, экскурсовод привычно затарабанила:
— Впервые Тарту под названием Юрьев упоминается в хронике 1030 года в связи с князем Ярославом Мудрым. Тарту также известен как один из самых старых университетских городов. Первая высшая школа была здесь основана еще в 1632 году, а постоянный университет действует с 1802 года. Тарту — колыбель эстонской культуры. Здесь крупнейшие в Эстонии библиотеки, показывает свое искусство театр-комбинат «Ванемуйне», постоянно проходят певческие праздники, на один из которых мы сейчас и едем. Древний город Тарту расположен на реке Эмайыги…
Она еще долго говорила, но Игорь уже не слушал, а просто смотрел в окно на природу и прижимался к Лене, держа ее за руки.
Праздник песни проходил на певческом поле в Тяхтвере и поразил Игоря своей грандиозностью. Игорь впервые видел и такое скопление людей, жаждущих хоровой песни, и такое количество коллективов, приехавших послушать других и себя показать.
— Кроме праздника песни мы ничего здесь не увидим? — спросил Игорь у Лены.
— По дороге в Нарву заедем посмотреть некоторые достопримечательности в Тарту, — ответила Лена. — Но можешь мне поверить, кроме университета здесь смотреть нечего, а театр на гастролях в Таллинне.
— Откуда ты знаешь? — удивился Игорь.
— Афиши иногда читаю! — усмехнулась Лена. — А ты смотришь только на меня и на памятники.
— Зато по-разному! — пошутил Игорь. — На тебя с любовью. А на памятники лишь с интересом. Они же древние, а ты так молода, так красива.
Лена оказалась права. После праздника песни, группе туристов показали Тартусский университет и повезли дальше, в Нарву.
Лишь к ночи приехали в город, где переночевали в еще худших условиях, чем в Таллинне, по десять человек в номере, хорошо еще, что не все вместе. Так пошутила одна из туристок, но Лена посмотрела на Игоря, и они понимающе улыбнулись друг другу.
Они бы не возражали ночевать вместе, но, разумеется, только вдвоем и наедине.
— Какой дурак придумал такой маршрут? — удивилась Лена, но прошептала это только Игорю.
— Чем он тебе не нравится? — спросил Игорь.
— Из столицы нас везут обратно на восток, затем на север, а после мы поедем через всю Эстонию на юг, вернее, на крайний запад, но все равно в другой конец республики. Если они хотели нам все это показать, то лучше бы начали с Нарвы, затем Тарту, после Таллинн, а потом и на остров Сааремаа. Не мотаться в автобусе по два-три часа.
Эстонская Нарва и русский Ивангород были расположены по обоим берегам реки Нарвы, которая раньше называлась Неровой, Норовой, Наровой. Тут Нарвское плато уступами спускается к приморской низменности. Поэтому здесь можно встретить дюнный, моренный, горный и лесной ландшафты. В Нарве преобладал горный ландшафт, что придавало ей большую живописность. Река Нарва прогрызла себе русло в скалистом грунте, образовав высокие берега, а там, где ей этого не удалось, могучими потоками низвергалась с высоты, образуя знаменитые нарвские водопады.
Нарвский орденский замок и Ивангородская крепость уже не смотрели грозно друг на друга с противоположных берегов, между ними пролегал через реку мост «Сыпрус», или «Дружба».
И жители Нарвы зачастую находили себе работу в Ивангороде, а жители Ивангорода в Нарве.
Орденский замок впечатлял, экскурсовод говорила о нем с таким восторгом, что даже Лена прислушалась к ее рассказу.
— Орденский замок построен в период между концом тринадцатого — серединой пятнадцатого веков, в основном, в период владычества датчан. Тогда он представлял собой крепостное сооружение кастельного типа, это такое укрепление, образованное стеной, окружающей четырехугольный участок, внутри которого строения располагаются свободно. Главная башня и два предзамковых укрепления-форбурги, северное и западное, органично вписались в рельеф местности. Позже, когда Ливонский орден положил конец владычеству датчан, это произошло в 1347 году, замок приспособили для нужд орденских рыцарей, жизнь которых строго регламентировал монастырский устав. У ордена были другие строительные нормы, в соответствии с ними датское оборонительное сооружение кастельного типа было превращено в конвентский дом — замкнутый архитектурный комплекс с помещениями-флигелями, расположенными в форме каре вокруг внутреннего двора. Во флигелях размещались капелла, зал Конвента, дормиторий, или, по-вашему, спальня, рефекторий-трапезная и прочие общественные помещения орденских рыцарей-братьев…
Тут она сделала паузу, которой незамедлительно воспользовалась Лена.
— У нас их называли «псы-рыцари»! — ехидно заметила она. — Так по-нашему!
От такого неприкрытого намека на ее национализм экскурсовод покраснела, но сделала вид, что не поняла, и затараторила дальше:
— На архитектурном облике замка меньше всего отразился период шведского владычества, которое сменилось уже русским нашествием. За более чем сотню лет были возведены каменные здания различного хозяйственного назначения в западном укреплении-форбурге да перестроены в бастионы две его южные башни… В июле 1944 года немцы подготовили замок к взрыву. Они заложили в нижнюю часть главной башни восемь тонн авиационных бомб, установили детонаторы и провели электропроводку. Взорвать они не успели, стремительное наступление Советской армии не дало им привести в исполнение свой варварский план. Эти боеприпасы пролежали в развалинах башни до 1969 года. Двадцать пять лет пролежали они, угрожая в любой момент разнести город. Их обнаружили реставраторы во время расчистки главной башни от завалов.
Экскурсовод повела группу, рассказывая о замке подробнее, затем показала шведскую цитадель семнадцатого века. Еще в Нарве можно было посмотреть на местную Башню Длинный Герман и на Ратушную площадь, недавно переименованную в площадь Коммуны, в честь первой Эстонской республики, которая тогда называлась Эстляндская Трудовая Коммуна. Монументальный барельеф увековечил сие событие на декоративной стене, ограждающей двор ратуши. Этот барельеф никакого восторга не вызвал. Но здания, построенные в семнадцатом веке: ратушу, аптеку, несколько домов на бульваре Койдулы они посмотрели с заслуживающим того вниманием.
