Фред Варгас - Бесприютный

– Это точно, – отозвался Марк.

Клеман взглянул на Марка и улыбнулся ему. Он улыбался застенчиво, не показывая зубов.

– Ты знаешь, как умерли эти женщины? – не отставал Луи.

– Я не хочу про это говорить, я от этого волнуюсь.

Марк, наверно, хотел вставить «я тоже», но Луи взглядом удержал его.

– Ладно, Марк, пока хватит, – сказал он, вставая.

Марта поглядела на него с тревогой.

– Нет, – недовольно проговорил Луи. – Не знаю, Марта. Но пока, что бы там твой парень ни натворил, мы влипли, как последние идиоты. Постриги его покороче и перекрась. Только, ради бога, ничего кричащего, сделай из него красивого брюнета. Ни в коем случае не рыжего. Пусть отпустит бороду, мы ее тоже потом выкрасим, если нас раньше не сцапают.

Марта хотела что-то сказать, но Луи приложил палец к ее губам.

– Подожди, старушка, дай мне закончить и сделай в точности, как я скажу: ни под каким видом не дай ему выйти отсюда, даже если станет вопить, что пойдет выпить кофе в кафе.

– Я ему почитаю книжку.

– Ну-ну, – раздраженно сказал Луи. – И закрывай дверь, когда будешь уходить. Дай мне его пожитки, все, что есть. Надо от них избавиться.

– А как я узнаю, может, ты их себе оставишь?

– Никак не узнаешь. У тебя оружие есть?

– Мне его не надо.

Марта собрала вещи Клемана и сунула их в его рюкзачок.

– А аккордеон? – спросила она. – Ты же его не заберешь?

– Он брал его с собой, когда следил за женщинами?

Марта вопросительно посмотрела на Клемана, но он не слушал их разговор. Сидя на кровати, он расправлял рукой складки.

– Малыш, – обратилась к нему Марта, – ты брал с собой аккордеон, когда следил за женщинами?

– Конечно нет, Марта. Он такой тяжелый, да и зачем он нужен, когда за кем-то следишь?

– Ну вот. – Марта снова повернулась к Луи. – M в газетах об этом ни слова.

– Очень хорошо. Но пусть к нему не притрагивается, чтобы ни одной ноты не было слышно, проследи за этим. Никто не должен знать, что у тебя кто-то есть. Когда стемнеет, мы придем за ним и уведем отсюда.

– Уведете?

– Да, старушка. В такое место, где нет женщин, которых можно убить, и там, где за ним можно будет наблюдать день и ночь.

– В кутузку? – вскрикнула Марта.

– Да не ори ты все время! – вдруг нервно огрызнулся Луи уже третий раз за утро. – Хоть раз доверься мне! Просто надо убедиться, кто этот парень, зверь или просто дурак! Только так мы выпутаемся из этой истории! Пока я все не выясню, легавым я его не отдам, ясно?

– Ясно. А куда ты его отведешь?

– В Гнилую лачугу. К Марку.

– Что? – удивился Марк.

– Больше некуда, Марк, ничего не могу другого придумать. Этого придурка надо срочно спрятать от полиции, да и от него самого. У тебя в доме женщин нет, это уже большой плюс.

– Надо же, – сказал Марк, – никогда бы не подумал, что это плюс.

– И потом, нужно, чтобы кто-нибудь следил за ним: Люсьен, Матиас, ты и твой крестный.

– А с чего ты взял, что мы согласны?

– Вандузлер-старший согласится. Он любит разные паршивые истории.

– Это верно, – признался Марк.

Взволнованный Луи дал Марте еще кое-какие

наставления, взглянул напоследок на Клемана Воке, который уныло разглаживал рукой одеяло, закинул рюкзак на плечо и потянул Марка на улицу.

– Пойдем перекусим, – сказал Марк. – Уже почти четыре.

Глава 9

– Найди столик поукромнее, – сказал Луи, входя в кафе на площади Бастилии. – С нашими заморочками нам сейчас лучше не светиться. Пойду-ка позвоню, а ты закажи что-нибудь.

Через несколько минут Луи вернулся.

– У меня встреча с комиссаром Девятого округа, – объявил он, садясь. – Там было второе убийство, на улице Башни Аббатис.

– И что ты ему скажешь?

– Ничего, его послушаю. Хочу узнать, что полиция думает об этих убийствах, какие у них версии и до чего уже докопались. Может, они уже и фоторобот сделали. Неплохо было бы взглянуть.

– Думаешь, комиссар так тебе все и выложит?

– Надеюсь. Мы когда-то вместе работали в министерстве.

– А под каким предлогом ты будешь его выспрашивать?

Луи задумался:

– Скажу, что эти убийства мне что-то напоминают, не могу вспомнить, что именно. Что-нибудь наплету, не важно.

Марк с сомнением покачал головой.

– Да хватит и этого. Комиссар ко мне хорошо относится, я помог его сыну в одном деликатном деле восемь лет назад.

– Что за дело?

– Он с кучкой бритоголовых приторговывал сильным кокаином, настоящей крысиной отравой. Я успел его вытащить прямо перед облавой.

– И с какой стати ты это сделал?

– С такой, что это был сын полицейского, а это всегда может пригодиться.

– Браво.

Луи пожал плечами:

– Он был не опасен. Не тот окрас.

– Ну да…

– Уж я-то разбираюсь! – повысил голос Луи и посмотрел на Марка.

– Ладно, – сказал Марк, – давай поедим.

– Я его ни разу среди них не видел, не строй из себя святошу. Сейчас главное вытащить Марту из того феерического дерьма, в которое она ухитрилась вляпаться. И нам нужны сведения от полиции. Очень важно знать, куда идут они, чтобы знать, куда идти нам. Думаю, что полиция, как и журналисты, нацелились на серийного убийцу.

– А ты нет?

– Я нет.

– На сведение счетов что-то не похоже. Он выбирает случайных женщин.

Луи махнул рукой, быстро глотая жареную картошку. Он почти всегда ел медленно, но сейчас торопился.

– Конечно, – сказал он. – Я думаю, как ты и как все остальные: это сумасшедший, маньяк, свихнувшийся на сексуальной почве, называй, как хочешь. Но это не серийный убийца.

– Хочешь сказать, что больше он убивать не будет?

– Наоборот. Он будет убивать и дальше.

– Черт побери, надо думать.

– Здесь дело в арифметике, я тебе потом объясню, – сказал Луи, быстро глотая пиво. – Я убегаю. Отнеси, пожалуйста, вещи Мартиного пупсика к себе в лачугу, не тащить же мне их с собой в полицию. И жди меня.

– Раньше восьми не приходи, я буду на работе.

– Ну да, – сказал Луи, – ты вроде работу нашел? В Средневековье?

– Нет. Работа по дому.

– То есть?

– Я с тобой самолично по-французски говорю, Луи. Работа по дому. Вот уже три недели, как я горничной работаю на две трети ставки. Пропылесосить, полы натереть, пыль протереть, постирать, помыть, довести до блеска. А глажку на дом беру. И ты сам сейчас похож на святошу. Иди к своему комиссару, а меня грязные полы ждут.

Глава 10

Окружной комиссар Луазель не заставил Луи ждать в коридоре. Похоже, он был искренне рад его видеть. Луазелю, как и Луи, было около пятидесяти. Это был невысокий блондин, который курил сигареты, тонкие как соломинки. В министерстве Луи Кельвелера называли Немцем, и Луазель тоже звал его так. Луи давно перестал обращать на это внимание. Наполовину немец, наполовину француз, он родился во время войны и не знал, где его корни. Он хотел бы называться Рейном, но это была его высокомерная мечта, о которой он никому не говорил. Все вокруг называли его Людвигом или Луи, и только Марк Вандузлер, неизвестно по какому наитию, иногда звал его «сыном Рейна».

– Здорово, Немец, – сказал Луазель. – Рад тебя видеть. Сколько лет…

– Как сын? – спросил Луи, присаживаясь.

Луазель поднял обе руки в знак того, что все в порядке, и Луи кивнул.

– А ты как? – продолжал комиссар.

– Меня вышибли из министерства четыре года назад.

– Чего и следовало ожидать… Ты совсем отошел от дел?

– Живу переводами.

– Но делом Севрана ведь ты занимался, разве не так? А банда неонацистов в Дрё и старик в мансарде?

– Ты хорошо осведомлен. Пришлось заняться кое-чем факультативно. Держаться в стороне труднее, чем ты думаешь, если у тебя картотека. Старые дела преследуют, врезаются в память. Только рядом что-то случится – сразу вспоминаешь про папки в шкафу. Не дают они спать спокойно.

– И что на сей раз?

– Я тихо-мирно переводил биографию Бисмарка, и тут какой-то тип убил в Париже двух женщин.

– Убийца с ножницами?

– Да.

– Это тебе что-то напомнило? – спросил Луазель, сразу заинтересовавшись.

– Меня это зацепило. Что-то напоминает, но пока не пойму, что именно.

Какая чушь, подумал Луи.

– Ты мне басни плетешь, – сказал Луазель, – это тебе что-то напоминает, и ты не хочешь мне говорить что.

– Да нет, честное слово. Какое-то смутное воспоминание, ни имен, ни лиц, поэтому я к тебе и пришел. Мне нужны точные сведения. Конечно, если тебе удобно об этом говорить.

– Удобно, – неуверенно сказал Луазель.

– Если все подтвердится, я тебе расскажу, что меня беспокоит.

– Договорились. Я знаю, что ты честный человек, Немец. Ничего плохого в том, что мы поговорим об этом. Не думаю, что ты разболтаешь журналистам.

– Они уже и так почти все знают.

– Да, почти. Ты уже виделся с комиссаром Девятнадцатого? Говорил о первом убийстве?

– Нет, я сразу к тебе.

– Почему?

– Не нравится мне комиссар из Девятнадцатого. По-моему, он кретин.