Александр Белов - Жизнь после смерти
На восьмом этаже Введенского уже встречали. Крепко сбитый огненно-рыжий парень в черном костюме пригласил его войти.
– Прошу, Дмитрий Андреевич ждет.
Кабинет начальника не поражал ни роскошью, ни размерами. Шмидт намеренно не перебирался вниз, в апартаменты Белова и его друзей, словно хотел подчеркнуть, что он здесь не начальник, а только временно исполняет его обязанности.
Введенский уже начал подозревать, что это бритоголовый крепыш вовсе не такой дуболом, каким хотел казаться.
Он вошел в кабинет и как можно нейтральней поздоровался. Шмидт предложил полковнику кресло.
– Чай, кофе? – осведомился он.
– Спасибо, не надо.
Введенский не опасался, что ему подмешают снотворное или транквилизатор и попробуют разговорить. Но, все-таки, работая с такими ушлыми ребятами, следовало быть поосторожнее.
– Так чем обязан? – спросил хозяин кабинета без всякого подобострастия. – Обычно сотрудники вашего ведомства к себе приглашают.
Введенский отметил, что держится Шмидт неплохо: с чувством собственного достоинства, гораздо более свободно, чем в те времена, когда он был киллером на посылках у Белова. Да, растут кадры прямо на глазах!
Введенский решил без обиняков изложить причину своего появления. Сводилась она все к тому же: объяснению загадочных обстоятельств гибели Белова и его семьи, не менее загадочная гибель Каверина и его помощников.
Излагая Шмидту официальные, известные всем версии преступлений, полковник пытался понять, насколько тот информирован об истинном положении дел.
Но Шмидт отвечал односложно. Введенский понял, что придется самому приоткрыть карты.
– Вы знаете, что жена и сын Белова живы и находятся за рубежом? – спросил он. – Мы предлагаем вам совместную работу по обеспечению их безопасности…
По глазам Шмидта полковник понял, что не удивил его. Значит – знает. Тот ответил не сразу, видимо, собирался с мыслями, взвешивал все за и против. Полковник не торопил его. Он понимал, что сейчас Шмидт принимает важное для себя решение.
Ольга наверняка нужна Шмидту для установления контроля над империей. А может, он наоборот, захочет избавиться от нее, и захватить все, как Макбет?
В любом случае, только через них двоих можно будет выйти на Белова, если он еще жив. Если сейчас удастся установить с этим быкообразным, туповатым на вид отставным ментом контакт, значит половина дела сделана. А завербовать Шмидта означало если не полностью, то в значительной мере компенсировать потерю двух таких агентов, как Каверин и Белов. Наконец, Шмидт прервал молчание.
– Вы ошибаетесь… – сказал он неопределенно.
– То есть? – Введенский был несказанно разочарован ответом Шмидта, и, как оказалось, напрасно.
– Жена и сын Белова не за рубежом. Точнее, пока еще за рубежом, но скоро будут здесь.
Это был успех во всех отношениях. Во-первых, Шмидт пошел на контакт, а дожать его до настоящей вербовки – дело техники. А во-вторых, полученная Введенским от Шмидта информация была по настоящему ценной.
Значит, Ольга с сыном возвращаются. Ну что же, большего подарка они не смогли бы сделать полковнику Введенскому при всем своем желании. Теперь он был уверен, что найдет Белова, живого или мертвого. Предпочтительнее было бы живого.
Итак, первая партия разыграна к обоюдной пользе. Теперь можно и откланяться. Но напоследок нужно выбить противника из седла! Введенский вспомнил завет Штирлица – в памяти собеседника остается последняя фраза:
– А вы не знаете случайно, куда исчез прораб со стройки, где был убит Каверин? – спросил он с равнодушным видом. – Нет? Странно.
А ведь по моим данным, там крутились и вы и ваши люди? Так не знаете? Очень жаль. Ну, рад был познакомиться… Надеюсь, еще увидимся… – полковник с благожелательной улыбкой стиснул руку новоиспеченного авторитета и вышел из кабинета в сопровождении рыжего крепыша.
Он же и проводил Введенского до лифта. Тот с трудом сдерживал довольную улыбку… Полученная им информация требовала немедленной реализации…
XI
Белов проснулся от стука. С пронзительным скрипом отворилась дверь в бытовку, и на пороге появился мужик лет сорока с заросшей щетиной одутловатой физиономией, в черной вязаной шапке-петушке. Он вопросительно посмотрел на Лену.
– Можно к вам? – поинтересовался гость.
– Федя? Заходи! – пригласила Лена. Федя вошел и остановился. Было видно, что он стесняется.
– Ну что в дверях замер? Располагайся, сейчас чай пить будем.
Но Федя продолжал неуклюже топтаться на месте. Наконец он стянул с головы шапку и проговорил.
– Я это… Ребята, в смысле, просили узнать. Как, значит, больной. Ну, я вот, значит…
Белов с трудом приподнялся на локте. Лена поняла, что он хочет сесть, и помогла ему изменить положение, подложив под спину подушку.
– Так это ты меня спас? – спросил он гостя.
– Выходит, я, – признался Федя. – Только мне еще Витек со Степанычем помогали. Один бы я вас в жизни не выволок.
– А почему на вы? – удивился Александр. Федя сделал хитрое лицо и стянул шапку с головы, как перед барином.
– Ну как же, вы же депутат, и все такое. Белов рассмеялся. Смех перешел в хриплый кашель, и некоторое время он не мог говорить. Наконец он собрался силами и произнес:
– Извини. Это ты на плакате морду увидел? Рассмешил ты меня. Ну какой же я депутат? Похож я на него, мне многие это говорили. Только не я это. Сам посуди, с какой бы стати депутат на свалке оказался? Вот то-то и оно. Так что давай на ты. Расскажи лучше, откуда это меня выволакивать пришлось, да еще втроем?
Лена поставила перед Федей и Сашей стаканы с чаем. С тех пор, как в поселке появился Белов, она сильно изменилась в лучшую сторону: совершенно перестала пить, стала опрятней одеваться и даже пользоваться косметикой. За Сашей она ухаживала просто самоотверженно.
Чай был на редкость крепким и душистым. Она перехватила благодарный и вместе с тем удивленный взгляд Белова.
– А что ты хочешь? Тут свалка, все есть, как в Греции. Может, где немного просрочено, так ведь сегодня и в магазине такое купить можно. А тут все бесплатно. Как при коммунизме.
Федя осторожно, чтобы не обжечься, обернул стакан газетой и сделал маленький глоток. Отпил с причмокиванием, громко и вкусно. Белову тоже захотелось чаю, но сил протянуть руку и взять стакан не было. Просить же Лену он постеснялся: стыдно было своей слабости, да и перебивать Федю не хотелось.
А тот принялся рассказывать, как увидел черный "Мерседес", как молодцы с разноцветными головами, в черных костюмах, выволокли из багажника черный пластиковый мешок, как друзья помогли Феде вытащить его чуть ли не из огня и отвезти к доктору. Наконец Федя закончил свой рассказ.
Белов задумался. Сказать по правде, это мало что объясняло. Как все-таки он попал на свалку? Кто в него стрелял? И почему не добили? Неужто действовали любители? Слишком много вопросов, и вряд ли этот помятый тип, похожий на опустившегося интеллигента, сможет на них дать ответ.
– Говоришь, мешок денег думал найти? – спросил он. – Не расстраивайся. Может случиться, что нашел ты гораздо больше. А может так выйти, что принесли вы в поселок бомбу замедленного действия. Я тебя знаешь о чем попрошу? Не говори никому, что вы меня тут подобрали. И друзьям передай. И про то, что я на депутата похож, тоже никому не говори.
Федя вдруг оживился: в голову ему пришла блестящая мысль.
– Слушай, – он даже схватил Сашу за руку, слава богу, не раненую, – может, тебя того, в мешке-то привезли из-за этого самого?
– Из-за чего "этого самого"? – не понял Александр.
– Ну, из-за сходства с Беловым. Может, это типа "Железная маска"?
Федя, похоже, сам ошалел от своего открытия. Саша решил его не разочаровывать.
– Федь, давай замнем. И никому… Не распространяйся. Хоп?
– Хоп, нет проблем!
По глазам Феди можно было догадаться, что он недолго сохранит в себе эту тайну. Но даже такой вариант был сейчас для Александра наиболее безопасным.
– Ты больше не видел здесь этих на "мерине"? А то они ведь могут вернуться и проверить, что со мной?- спросил Саша.
Федя пожал плечами.
– Нет, чего им возвращаться? А даже если и вернутся, все равно ничего не найдут. То место подчистую выгорело. Они же тебя не зря туда кинули, где огонек пожарче.
За стеной бытовки раздался шум, пьяные крики и звуки ударов. Похоже было, что несколько человек лупят друг друга по открытым частям тела. Лена встала, поправила на Саше одеяло и вышла на улицу. Мужчины остались вдвоем.
– Ты расскажи, чем вы тут занимаетесь? – попросил аборигена свалки Белов. – Бомжуете?
Федя обиженно поджал губы.
– Извиняй, начальник. Я не бомж, я – БИЧ. Бывший интеллигентный человек. Таким меня прошу любить и жаловать. А не будете жаловать, тоже не обижусь. А занимаемся мы тут одним нужным делом. Живем мы тут.
– Выживаете? – переспросил Белов.
