Наталья Александрова - Украденное воскресенье
— Значит, так. Чтобы я. Тебя, козел. Больше. Никогда. Возле себя. Не видела. Чтобы близко ко мне не подходил и номер телефона выбросил! Кретин недоделанный!
Я успела заметить, как в глазах у него появилось удивление, а потом самая настоящая боль. Скажите, какие мы нежные! А может, он ненормальный? Но мне было уже все равно. Я повернулась и пошла к эскалатору, опустив с размаху букет в первую попавшуюся урну. Краем глаза я успела заметить восхищенное лицо контролерши — нечасто на спокойной «фрунзенской» удается посмотреть такое представление!
Сидя в вагоне, увидев заново перед глазами всю эту сцену, я не ощутила удовлетворения, а только усталость. Господи, как они все мне надоели! Но, как оказалось, это было только начало моих неприятностей.
***
Дома на телефоне уже ожидала свекровь.
— Вот, она уже идет! — радостно заорала Галка и сунула мне трубку. — Слушай, она меня достала! — пожаловалась она нарочно громким голосом.
Здравствуй, Таня. Я вынуждена напомнить тебе, что ты пропускаешь уже четвертое воскресенье. Сначала вы были в отпуске, потом ты отговорилась Асенькиной простудой…
— Но она действительно чихала и кашляла!
— Может быть, ты неправильно ее одеваешь? — немедленно переключилась свекровь.
И почему я вечно должна оправдываться?
— И потом, — продолжала свекровь, — мне не нравится женщина, которой ты доверяешь ребенка, видишь ли, ее Манеры оставляют желать лучшего…
Как будто у меня есть выбор, а потом, хоть манеры у Галки действительно не очень, но ей я могу доверить ребенка хоть на месяц, в отличие от свекрови, которая, несмотря на то что всю жизнь проработала в школе, абсолютно не умеет обращаться с детьми. Аська с ней невыносимо скучает, и посещения свекрови для нее острый нож.
— Ты не права, Таня, что… — начала свекровь свое, привычное, но я весьма невежливо ее прервала:
— Простите, Анна Александровна, если у вас нет ко мне конкретных вопросов, то я предпочла бы перенести наш разговор на более удобное время. Сейчас я очень устала.
— А где же ты пропадала вчера весь день? — прямо осведомилась свекровь, очевидно любопытство одержало верх над приличиями.
— Это вас не касается, — спокойно ответила я и повесила трубку.
— Наконец‑то ты начала нормально с ней разговаривать! — одобрила Галка из кухни.
Я уселась за ужин одна, потому что детей Галка уже накормила. Что бы я без нее делала? Аппетита не было, Галка сурово наблюдала как я ковыряюсь в тарелке.
— Ну, прояснилось у тебя в голове?
— Не очень, — вздохнула я.
Поскольку Галка смотрела на меня выжидательно, я поняла, что придется ей кое‑что рассказать. И рассказала про сволочь Валентину, про Вадима и про этого тихоню, который на самом деле оказался таким подлецом.
— Да уж, погуляла ты, Татьяна! — восхитилась Галка. — Все из‑за этой Вальки, и зачем ты с ней связалась? Принца прекрасного, она, видишь ли, захотела. И когда ты поймешь, что нету на свете принцев и надо брать что есть, а то так и останешься одна с ребенком.
Все, сейчас начнется. Сейчас Галка опять начнет вспоминать Толика.
Месяцев восемь назад в нашем доме объявился То лик, приятель Сережи и компаньон. То лик высмотрел меня на рынке, когда мы с девчонками принесли Галке поесть и кофе в термосе. Тут как раз случился Новый год, мы встречали его все вместе, большой компанией. Новый год — веселый праздник, все накачались шампанским, резвились, мы, кажется, даже поцеловались с То ликом на кухне, — в общем, Толик положил на меня глаз и попросил Галкиного содействия.
Галка взялась за дело с увлечением. Кроме известной бабской привычки — всех сватать и женить, — она руководствовалась абсолютно трезвыми соображениями. Она сразу же все рассчитала, как Толик женится на мне, как я уйду с работы, мы все вчетвером организуем свою фирму, я буду вести бухгалтерский учет и вообще все бумажные дела, а Галка с То ликом и Сережей будет по очереди ездить за товаром. Галке с ее деятельной натурой сидеть в четырех стенах невыносимо.
Не утруждая себя никакой дипломатией, Галка тут же изложила мне весь свой план и страшно удивилась, когда я стала отказываться.
Сам по себе Толик был человек неплохой, по характеру хозяйственный и незлобивый, выпивал в меру, старался при мне не ругаться матом. Но он почему‑то всегда ходил с полуоткрытым ртом, что придавало ему глуповатый вид. Нос у Толика плохо дышал, поэтому он частенько хрюкал. Еще я подозревала, что он храпит по ночам, но проверить это у меня не возникало желания. Кроме того, в разговоре Толик иногда путал падежи. Когда я изложила Галке все соображения, по которым не могу выйти замуж за Толика, она пришла в ярость, сказала, что я сама не знаю, чего хочу, а падежи у нас по телевизору половина политиков путает. Она так на меня наседала, что пришлось пожаловаться Сереже, он полчаса хохотал, а потом вправил ей мозги, но Галка еще долго дулась и три дня со мной не разговаривала.
Поэтому сейчас я поскорее удалилась в комнату, пока Галка опять не начала вспоминать Толика. Мы немножко почитали с Аськой про волшебника из страны Оз, сначала читала она, а потом — я, чтобы поскорее закончить главу и лечь спать. Пока я стелила постель, Аська залезла в ящик стола и стала перебирать там бусы, цепочки, клипсы.
— Мама, а где же бабушкины сережки? — Она держала в руках пустую коробочку.
У меня глухо ухнуло сердце. Неужели со всеми этими передрягами я потеряла бабушкину память? Я вспомнила, как собиралась уходить от Валентины тогда, субботним вечером, сняла сережки и кольцо и убрала их в косметичку. Вот они так и лежат, завернутые в носовой платок. Я вспомнила, как мы шли с Кириллом по улице, как нас догнала машина Вадима, потом была драка, но постойте, он ведь увез мою сумку! Да, я точно помню, именно поэтому я и пошла домой к тому извращенцу, чтобы позвонить. А утром в понедельник, когда я оттуда убегала, сумка, как ни в чем не бывало, стояла на столике в прихожей. Откуда она взялась? Вадим привез? Или Кирилл за ней съездил? Скорее всего, Вадим отдал ее Валентине, а Кирилл забрал. Очень мило, уже полгорода знает, что я сутки провела у этого ненормального. А впрочем, наплевать и забыть, забыть их всех! Я поцеловала Аську и погасила свет.
Аська уже начала тихонько посапывать, и я задремала, как вдруг перед глазами поплыли огненные круги, я будто наяву услышала треск горящего дерева и запах дыма. Я почувствовала, как меня обдало жаром, как что‑то давит на меня и не дает вырваться. Я находилась в каком‑то темном помещении и, словно муха, билась в маленькое заколоченное оконце. Запах дыма становился все сильнее, я уже задыхалась. В это время фанера, которой было заколочено окно, поддалась, я высунула голову, потом рванулась и вылезла на белый свет.
Через минуту я осознала себя сидящей на постели, сердце гулко билось.
«Все хорошо, — успокаивала я саму себя, — просто сон плохой приснился, это от духоты».
Я встала, открыла форточку, подышала свежим ночным воздухом, потом заснула.
Первое, что я увидела, выходя из своего подъезда на следующее утро, были бежевые «Жигули» с открытым капотом. Хозяин машины копался в моторе, зарывшись в него по пояс, так что снаружи были видны только брюки и ботинки. Брюки неплохие, хорошей ткани, но внизу, возле отворота, красовалось пятно мазута. Обидно. Мазут попробуй выведи, намучаешься.
На работе опять навалилось столько дел, что все заботы и вчерашний сон забылись начисто. К обеду я разгребла все самое неотложное и вышла немного пройтись. Я решила начать борьбу за здоровый образ жизни, потому что мой организм начал давать сбои. Поэтому надо больше гулять, пораньше ложиться спать, пить больше апельсинового сока и совсем бросить курить. Тогда исчезнут кошмары и вообще разные странности.
И, когда я в совершенно благодушном настроении подходила к мороженице «Баскин Роббинс», со мной вдруг поравнялся маленький кривоногий мужичонка с торчащими вперед, как у кролика, зубами и тихо проговорил, как бы ни к кому не обращаясь:
— С тобой хочет встретиться Шаман.
— Что вы сказали? — переспросила я удивленно, поворачиваясь к странному типчику.
— Головой не верти! — шикнул он сердито и вместе с тем испуганно. — Делай вид, что мы незнакомы.
— А мы и правда незнакомы, — фыркнула я, — еще не хватало мне такого знакомого.
— Ты не очень‑то, — начал было он угрожающе.
Я оглянулась по сторонам. Московский проспект днем очень оживлен, в основном, конечно, машины, но и пешком люди ходят, поэтому я не очень волновалась.
— Послушайте, идите своей дорогой, я вас не знаю и знать не хочу, и Шамана, кстати, тоже не знаю.
В мгновение ока он схватил меня за локоть, как железными клещами, и потянул в сторону от проходящих людей. Этого еще не хватало. Я только открыла рот, чтобы закричать, как мужичонка остановился и тихонько сказал мне в ухо:
