Евгений Сухов - Замануха для фраера
Самое глубокое озеро – Средний Кабан, но оно для нас не представляло интереса. Наша экспедиция направлена на розыски части золотого запаса царской России, которая была вывезена в Казань после революции и сброшена при отступлении Красной армии в 1918 году в озеро Дальний Кабан возле села Бутырки, входящего ныне в черту города. Это уже не легенда и не миф, а настоящий исторический факт, подкрепленный пусть косвенными, но все же историческими, и причем многочисленными свидетельствами. Кроме того, в озере Дальний Кабан не раз и не два обнаруживались весьма тяжелые металлические предметы, которые не удавалось поднять рыбакам и спасателям. А, как известно, золото один из самых тяжелых металлов…
Третьего июня наш корреспондент встретился с Владимиром Сергеевичем Коноплевым, бывшим спасателем лодочной станции от спортобщества «Динамо». Этой станции на Дальнем Кабане лет пятнадцать как нет, Владимир Сергеевич уже два года, как вышел на пенсию, но события почти сорокалетней давности помнит так, как будто они произошли совсем недавно.
– Сразу бы хотелось уточнить, – сказал нам бывший спасатель, – что газета «Советская Татария», описавшая этот случай в пятидесятом году, немного ошиблась. Мы тогда вытащили не сундук, а ящик, очень тяжелый и весь грязный от большого количества ила на нем. Все остальное – так, как и было написано. Мы искали тело утопленника железными «кошками», и вдруг моя лодка резко остановилась. Стало ясно, что «кошка» зацепилась за что-то тяжелое. Я попробовал вытащить ее, но у меня ничего не получилось. Тогда я закричал, и мне на помощь подошло еще несколько лодок. Мы стали тянуть веревку втроем, потом нам удалось раскачать «кошку» с грузом, за который она зацепилась, и потихоньку вытягивать веревку. Скоро, – продолжал свой рассказ Владимир Сергеевич, – я увидел не такой уж и большой ящик, набитый чем-то очень тяжелым. Я и еще один из спасателей, Игнат Феклин, подвели под ящик веревки, вытянули его на поверхность и схватились за него руками. Он был очень тяжелый, да еще толстый слой ила… В общем, – печально посмотрел на нас Коноплев, – ящик выскользнул из наших рук и сразу исчез под водой. Мы еще часа три потом искали его. Но безуспешно. Наверное, он очень глубоко зарылся в ил. Были вызваны водолазы, но они искали недолго: во-первых, ничего не видно, а во-вторых, в озере слой ила в несколько метров. Поди, отыщи тут небольшой ящик…
Бывший спасатель несуществующей ныне лодочной станции пенсионер Коноплев – когда мы попросили его об этом – охотно согласился показать нам место, где был выловлен, а затем ушел обратно на дно ящик с загадочным содержимым.
– То, что это было именно в этом месте, может подтвердить и Игнат Феклин, – заявил нам Владимир Сергеевич.
– Он жив? – спросили мы.
– А что ему сделается, – усмехнулся наш проводник. – Он сейчас проживает на улице Гагарина.
Так мы нашли Игната Феклина, еще одного свидетеля существования таинственного ящика.
– Верно, – ответил он нам, когда мы рассказали ему то, что рассказал нам Владимир Коноплев. – Там мы и зацепили этот ящик.
Интересно, совпадет ли оно с тем местом, которое указано на нашей редакционной карте?
А. Бодианский (наш спец. корр.)
Отчет второй
05. 06. 1988
ЗА ЧТО ЗАЦЕПИЛАСЬ «КОШКА»?
Итак, уважаемый читатель, экспедиция на озеро Дальний Кабан в Казани продолжает свою работу. Что же касается места на озере, показанном бывшим спасателем лодочной станции Владимиром Сергеевичем Коноплевым, где они с его товарищем Игнатом Феклиным едва не подняли со дна таинственный ящик (с золотом?), то оно в точности совпало с местом, указанным на нашей редакционной карте.
Дело в том, что еще зимой к нам в редакцию пришел пожилой сантехник одного из московских ЖЭУ Шаукат Минтимеров, уроженец города Казани. Он поведал нам, что увлекается кладоискательством вот уже лет тридцать и имеет способность отыскивать металл при помощи биолокационной рамки. В шестьдесят шестом году, еще проживая в Казани, он ходил со своей волшебной рамкой по льду озера и нашел место, где его рамка, по его словам, «очень сильно волновалась».
– То есть? – спросили мы.
– Она буквально вырывалась у меня из рук, – сказал нам Шаукат Рифкатович. – Вертелась, как бешеная.
В это время мы вели приготовления к экспедиции и заинтересовались заявлением немолодого сантехника-энтузиаста. По нашей просьбе он, полагаясь только на собственную память, которая, к слову сказать, оказалась отменной, начертил карту озера и пометил крестиком место, на которое среагировала его биолокационная рамка.
– Это недалеко от бывшего Горбатого моста, – пояснил он нам.
И вот мы на дюралевом «Прогрессе» вышли на озеро. Остановились там, где проходил над Дальним Кабаном Горбатый мост, – это место прекрасно помнил Владимир Сергеевич Коноплев, ставший полноправным членом экспедиции.
Несколько раз крючья нашей «кошки» цеплялись за что-то в глубине озера, но всякий раз срывались. Наконец, «кошка» вцепилась во что-то мертвой хваткой. Мы налегли на весла, и трос «кошки» буквально натянулся струной. Два аквалангиста экспедиции Геннадий Маслов и Руслан Киреевский с подводными фонарями и металлическими пиками-щупами опустились на дно озера, чтобы нащупать тот предмет, за который зацепился крюк «кошки».
Не было их с четверть часа. Потом пошли пузыри, и одна из веревок, к которым были привязаны пики, задергалась. Это значило, что кто-то из аквалангистов дошел до ила и начал работу. Потом задергалась и вторая веревка. А затем вынырнул Руслан Киреевский, красный, как рак.
– Ну что? – спросили мы его.
– Ил, – коротко ответил он. – Глубина небольшая, но слишком высокая и густая перина ила. К тому же донные родники…
– А что родники? – спросили мы.
– Уж больно холодные, – ответил нам Руслан и снова погрузился в озеро.
Потом вынырнул Маслов.
– Ни черта не видно, – сказал он, отдуваясь и снимая маску. – Ил очень высок. Щупом не достать. И еще эти подводные фонари, – он в сердцах бросил свой фонарь в лодку.
– А что фонари? – спросили мы.
– Да полное г…, – не сразу ответил нам Геннадий. – Ладно, попробую еще разок.
Он надел маску и снова плюхнулся в озеро. Они с Русланом снова стали зондировать ил пиками.
Безрезультатно.
Но мы, признаться, были готовы и к такому результату.
Когда Киреевский и Маслов, расстроенные, выбрались из озера, мы попытались вытянуть за трос «кошку». Гребли изо всех сил, тянули трос руками, но груз на дне не сдвинулся с места. Наши усилия завершились тем, что мы оборвали трос, и наша «кошка» осталась на дне, вонзив свои зубья в предмет, который мы так жаждали увидеть.
Ничего, завтра мы продолжим поиски.
А. Бодианский (наш спец. корр.)
Отчет третий
07. 06. 1988
ВМЕСТО КЛАДА – ПРОБЛЕМЫ
Вчера мы поняли, что наша экспедиция была лишь пробным шаром в поисках части золотого запаса царской России, покоящейся на дне озера Дальний Кабан в Казани. И что в подобных работах, затеянных нами, должны участвовать профессионалы.
Конечно, Руслан Киреевский и Геннадий Маслов сделали все, что могли. Они не боялись становиться на ил и лазали по нему со щупами в условиях минимальной видимости.
– Руку свою и то не видно, – пожаловался нам Маслов. – А слой ила метра три, если не больше. Под ним глина очень вязкая, того и гляди засосет.
Помимо черной мглы, в которой работали аквалангисты, со дна озера еще били холодные ключи, и тогда у Маслова и Киреевского, как говорится, зуб на зуб не попадал.
Интересную подробность сообщил нам Руслан Киреевский. Вынырнув в очередной раз, он, к нашему общему удивлению, бросил в лодку саперную лопатку.
– До нас уже кто-то искал клад, – сказал он нам убежденно. – На дне я видел ямы явно искусственного происхождения. Копал кто-то.
– Может, это ямы от земснаряда? – спросил кто-то из нас.
– Нет. Ямы от земснаряда имеют диаметр больше, – ответил Руслан. – Да и саперная лопатка вот… Трудно предположить, что она в озеро случайно попала.
Это еще раз подтвердило, что мы на правильном пути.
Однако больше наши водолазы ничего не нашли. Разве оторванный от буя якорь. А еще мы видели множество полумертвых рыбин и мазутные пятна, плавающие по озеру. Мазутом пропах ил и наши руки. И мы поняли, до какой степени запущено в экологическом отношении это озеро.
