Чингиз Абдуллаев - Равновесие страха
– Но группу взяли, – жестко напомнил Ваганов, ‒ значит, ее уже ждали.
– Я тебя не понимаю. Ты сам говоришь, что об их возвращении знали только мы с тобой. Точное число и место. И никто, кроме нас, об этом не знал. Тогда получается, что если не я, то ты сдал эту группу. А я в это тоже не верю, если тебе приятно это слышать.
– Помолчи, – махнул рукой Ваганов, – сейчас не время обмениваться комплиментами. Я говорю о другом. Эту группу ждали. Все дни и на всех направлениях. Понимаешь, в чем дело? Их именно ждали.
– Понятно, что ждали. Но откуда они узнали о том, когда эта группа будет возвращаться?
– Вот в этом все и дело. Значит, ждали все дни и на всех направлениях, – пояснил Ваганов. – Ты представляешь, какие силы были задействованы? Восемь дней в пяти местах, откуда могла проходить группа. Сорок засад. Сорок, Феликс, это тебе не шутки. Получается, группу следовало не просто ждать, ее нужно было остановить и уничтожить. Сорок засад могли организовать только люди, которые должны были во что бы то ни стало взять эту группу. Понимаешь теперь, о чем именно я говорю?
– Да, – немного растерянно произнес Викулов. Он не хотел признаваться, что еще не совсем понимал, о чем именно идет речь, но уже осознал, что ни его самого, ни себя Ваганов не собирается ни в чем обвинять.
– Им нужно было показательно уничтожить группу Старика, – продолжал Ваганов, – чтобы не пропустить конкурентов, ведь за два дня до этого благополучно прошла в другом месте группа, которая работает на Отшельника.
Он говорил о Роберте Туманове.
– Им повезло больше, чем нам, – пожал плечами Феликс.
– Еще одна глупость, и я тебя выгоню, – снова начал злиться Ваганов. – Сиди спокойно и слушай. Его группа благополучно прошла, а наша нет. Причем организовали засаду везде, где только можно, и ждали во все дни. То есть забросили сеть, в которую должна была попасть наша группа. Для чего? Что они выиграли?
Убили Старика и еще одного человека. Арестовали двух «шестерок», которым ничего не известно. Перехватили часть груза. Мы от этого не станем беднее, хотя все равно неприятно. Но они помогли группе Отшельника, который и так все время выступает нашим конкурентом. Если бы не этот уникальный случай, я бы не обратил внимания на наш провал. Провалы случаются у каждого. Но наш случай был уникален в том смысле, что о доставке груза, вернее, о месте и времени, знали только мы с тобой.
Феликс молчал, уже не решаясь прерывать своего шефа.
– И тогда я вспомнил о двух случаях, которые произошли с нашими людьми сначала в Мурманске, а потом в таллинском порту. В обоих случаях погибли наши люди. Не будем сейчас вдаваться в подробности, кто и почему их сдал, хотя мы с тобой прекрасно знаем, что их сдавали именно люди Отшельника. Но вот в чем парадокс. Оба раза погибших выдавали за людей Отшельника. Понимаешь, в чем дело? Происходит невозможное. Убивают наших людей, причем убивают по наводке его стукачей. И погибших выдают за своих людей. Везде появляются статьи, намеки, сообщения. И Отшельник даже не опровергает эти сообщения. Тогда я себя спрашиваю, почему? Это ведь абсолютно сумасшедшая позиция. В любой войне, а тем более в такой, как наша, самое важное – нанести урон противнику. А тут происходят невероятные вещи. Убивают наших людей и выдают погибших за своих. Зачем? Для чего? Кому нужна такая непонятная слава? Обычно приписывают себе чужие победы и преуменьшают свои поражения. И тем более свои потери. Но где и на какой войне приписывали чужих убитых себе? Я начал думать. Долго думал. Вспомнил о других странностях с этим Отшельником. Он появился неизвестно откуда и сразу стал довольно известным человеком с возможностями и связями Монте-Кристо. И теперь я хочу понять – почему смерть наших людей приписывают ему. И почему нашу группу взяли, выжидая ее в засаде на всех направлениях и все дни, а его группу пропустили.
Феликс молчал.
– Ну да, а теперь ты молчишь, – сказал Бразилец. – Когда нужно говорить, ты молчишь, а когда не нужно, трещишь, как сорока.
– Некоторые его знают, – задумчиво сообщил Феликс. – Он работал сначала с Тухватом. Помнишь, был такой тип, который контролировал половину уральских городов еще в восьмидесятых.
– Я тогда мальчиком был, – напомнил Ваганов, – а ты в колонии уже в шестнадцать лет сидел.
– Поэтому я помню Тухвата, – сказал Феликс. – Тогда в девяносто втором перебили людей Тухвата и грохнули его самого, а этот тип каким-то чудом ушел.
– Это все сказки, которые про него придумали.
– Это правда, – согласился Феликс. – Я знал ребят, которые там работали. А потом кто-то решил ему отомстить и вырезал всю его семью. Вот тогда он и превратился в настоящего отморозка, который ничего не боится.
– Насчет семьи, наверно, тоже сказки, – возразил Ваганов.
– Я тебе говорю, как слышал, – отрезал Феликс. – Он потом работал с самим Ревазом Московским, которого застрелили на Лазурном берегу. И этот Отшельник был рядом с ним. На вилле, где убили Реваза, нашли оружие с отпечатками пальцев Отшельника, и его посадили во французскую тюрьму. Вот откуда он знает языки – французский и английский. А потом он был где-то смотрящим, говорят, что в Сибири или на Дальнем Востоке. И через десять лет вернулся к нам, уже сделав себе капитал. Можно проверить все эти данные, но я знаю, что это точные сведения от надежных людей. И короновали его в ростовской пересыльной тюрьме с согласия очень авторитетных людей. Так все и было.
– Тогда в органах у него работает конкретный осведомитель, – задумчиво произнес Ваганов, – или он сам потихоньку стучит...
– Сам на себя? – хмыкнул Феликс. – Такой авторитетный «вор в законе» и стучит? Ну ты даешь. Так просто не бывает. Очень подозрительным ты стал, Бразилец. Такие люди не стучат, на них обычно стучат.
– Все это я знаю лучше тебя, – недовольно вставил Ваганов, – конечно, я его лично не подозреваю. Скорее наоборот, он сумел найти себе «крышу» в лице очень влиятельного чиновника, которому он платит деньги. Или у него есть свои стукачи в органах. А наверняка и то, и другое.
– А если знаешь, зачем говоришь?
– Я говорю о конкретных фактах. Давай сделаем так. Найди кого-нибудь из тех, кому сейчас за шестьдесят. Они должны помнить и о Тухвате, и о его людях, и об убийстве Реваза Московского. Если даже никого не сможешь найти, пошли людей в колонии, где сидят авторитетные люди по двадцать, двадцать пять лет. Может, среди них будет кто-нибудь, кто расскажет более подробные сведения об этом Отшельнике.
– Я все сделаю, – согласился Феликс, – только ты на него не греши. Давай лучше убьем его и успокоимся. Он ведь человек авторитетный, и все знают, что у него с тобой конфликт. Тебе никто и слова сказать не посмеет. Зачем тебе его еще проверять?
– Значит, ты ничего не понял, – сказал с досадой Ваганов. – Убить его мы успеем. Тем более если получится наша комбинация с женой этого олигарха. Но прежде мы должны узнать, что стоит за всеми этими нашими провалами и постоянными удачами Отшельника.
– Твое образование тебя погубит, – предупредил Феликс. – Не нужно придумывать никакие непонятные схемы. Он наш конкурент, основной конкурент, Бразилец, и мы уже давно к нему подбираемся. Все его успехи от фартовой удачи, которая пока на его стороне. Его люди прошли границу, а наши случайно попались. Не нужно видеть в этом никакой подставы. И насчет погибших в Таллине тоже все понятно. Он нарочно молчит про них, чтобы не выдавать никому своих планов. Легче сказать, что это были его люди и его миссия провалилась. Но он сам ничего не говорит, а про погибших ходят разные слухи. Поэтому успокойся и не нервничай. Знаешь, как говорят в таких случаях? Лучший запах – запах трупа твоего врага.
– Ты у нас начитанный, – хмыкнул Ваганов, – прямо книгочей. Только все равно пошли людей, и пусть все тщательно проверят. Может, это вообще не Отшельник, а другой человек, который просто выдает себя за него. Сейчас такие умные стали все эти оперативники из угро и ФСБ. Нужно быть осторожнее.
– Какие умные? – поморщился Феликс. – Если он агент, а не настоящий Отшельник, он бы так глупо никогда не подставился. Никто бы не разрешил ему крутить шуры-муры с женой этого миллионера. И никто бы не позволил ему лезть в отель, где его можно было сфотографировать в такой пикантной позе. – Он расхохотался.
– Возможно, ты прав, – мрачно заметил Бразилец. – Только я теперь никому не верю. Никому, кроме... тебя, Феликс. Поэтому ты обязан все узнать и мне рассказать. Срок у тебя три дня. А за эти дни мы узнаем, где Отшельник назначил новое свидание со своей пассией, и спокойно его уберем.
– Может, убрать обоих? – предложил Феликс.
– Зачем? Я никогда не делаю нецелесообразных вещей. Если жена моего бывшего друга встречается с Тумановым, то это нам только на руку. Мы восстанавливаем честь нашего друга и убираем Отшельника, осмелившегося посягнуть на супругу самого Романа Хаусмана. И делаем его еще и должником. Да и она после случившегося будет охотно с нами сотрудничать. Вот и весь наш резон.
