Василий Веденеев - Игра без правил
— Видишь? — притянув ближе к себе мокрого от пота Жедя, прошептал он, как будто тут их кто-то мог подслушать.
— Чего? — не понял тот. Лысину ему успело напечь, и от непривычной жары, бессонных ночей и усталости перед глазами плыли радужные пятна, мешая смотреть. Очки, что ли, пора заказывать?
— Да не туда смотришь, — повернул его голову Аркадий. — Тачка у забора стоит. Засек? До других домов далеко, если будешь стрелять в собаку, не услышат. Вон, вон, гляди, мужик около машины вертится.
— Это не Котенев, — приглядевшись, определил Витек.
— В общем, так, — приказал Лыков, — идем к дому и перелезаем через забор. Я беру на себя этого мужика, а ты собаку. Потом сразу в дом.
Подтолкнув Жедя вперед, он следом за ним, чуть пригнувшись, чтобы их не заметили раньше времени, перебежал через дорогу и, чуть отдышавшись в кустах около забора, перемахнул через него на участок. Рядом тяжело спрыгнул Витек и настороженно прислушался: не раздастся ли злобный собачий лай?
— Похоже, нет собачки? — Растянув в улыбке рот, Жедь ладонью смахнул пот со лба.
— Заходи справа, — выхватив оружие, велел Лыков, — пока я не появлюсь у него за спиной, не высовывайся. Давай!
Витек, стараясь не шуметь, полез через кусты. Аркадий крадучись пробирался ближе к машине. В доме не раздавалось никаких шумов, и это его успокаивало. Возившийся у «жигулей» мужчина тоже не проявлял беспокойства — повернувшись спиной к Лыкову, он ставил в багажник тяжелую сумку. Незнакомец — седоватый, одетый в светлые брюки и рубашку с коротким рукавом — поднял руку, намереваясь захлопнуть крышку багажника, и в этот момент Аркадий, одним прыжком преодолев разделявшее их расстояние, приставил к его спине ствол «парабеллума»:
— Не двигайся!
Незнакомец застыл. Пальцы руки, лежавшей на крышке багажника, чуть заметно вздрогнули, лопатки под тонкой тканью сошлись, как при ознобе, и снова раздвинулись.
— Что вам нужно? — глухо спросил он.
— Кто в доме? — с нетерпением ожидая появления Жедя, спросил Аркадий. Где этот лысый придурок, заблудился, что ли?
— Никого. Я могу опустить руки?
— Стой так! — На всякий случай Лыков провел свободной рукой по одежде незнакомца. Оружия у того не оказалось.
— Где Котенев?
— Его нет, — ответил незнакомец, и в это время перед капотом машины наконец-то появился Витек с наганом в руке.
— Лихо! — присвистнул незнакомец и попробовал обернуться.
Аркадий рубанул его рукоятью пистолета по шее и, подхватив обмякшее тело, прикрикнул на Жедя:
— Веревку давай!
Тот суетливо вытянул из брюк ремень и протянул его Лыкову. Связав незнакомцу руки, они запихали его в салон «жигулей» и захлопнули дверцы.
— В дом! — Лыков бросился к особняку. Сзади, тяжело топая по плитам дорожки, бежал Витек.
Ударом ноги распахнув дверь, Аркадий ворвался на веранду — никого. Работает стоящий на тумбочке цветной телевизор, мелькают на экране кадры какого-то зарубежного фильма — пляшут полуголые женщины в платьях с декольте пониже спины, а среди них пританцовывает, сияя своей знаменитой улыбкой, Адриано Челентано.
Лыков метнулся в комнаты — открытые дверцы шкафов, неубранная постель, чемодан у кресла. Он побежал в другую комнату — там тоже никого, но стоит еще одна кровать. Значит, их двое — незнакомец, возившийся около машины, и Котенев? Но где Михаил Павлович?
Жедь уже успел сбегать на второй этаж и подергать запертую дверь подвала. Вернувшись на веранду, он зло сплюнул и рухнул в кресло, жалобно скрипнувшее под его тяжестью.
— Провалился, зараза! — имея в виду Котенева, сказал Витек в ответ на вопросительный взгляд Аркадия и налил себе воды из стоявшего на столике сифона. Жадно выпил и, широко размахнувшись, грохнул хрустальный стакан об стенку, вымещая злобу.
Лыков нервно дернул плечом и, широко расставив ноги, уставился за окно — ухоженный сад, бегущий по камушкам ручеек, гнущиеся под тяжестью плодов ветви, уютный гамак в тенечке, кажущаяся неправдоподобно яркой трава на лужайке, чисто подметенные дорожки, выложенные каменными плитками. Но где же Котенев?!
В комнатах две смятые, неубранные постели, незнакомец готовил к поездке машину, укладывая в багажник сумки, на полу одной из комнат стоит закрытый чемодан — может быть, открыть его, выпотрошить, поглядеть, какие там вещи? Попытаться определить по их размеру, кому они принадлежат? Тому, кто лежит связанным в машине, или Михаилу Павловичу? Где он, черт бы его побрал?
Неужели все зря — риск, нападения на квартиры, общение с машиной, кража тетради, убитый Анашкин, пытки Ставич, дорога сюда без сна и отдыха?
Проведя рукой по небритой щеке, Аркадий поймал себя на мысли, что он может не выдержать новой гонки за сокровищами, как по воле злого рока постоянно ускользающими от него вместе с Котеневым. Не заколдован же он на самом-то деле, не могут же ему помогать потусторонние силы, постоянно отводя опасность?
И тут Аркадий понял, что он не в силах заставить себя успокоиться, не в силах избавиться от дрожи, а к горлу подкатывает комок, и хочется с разбегу удариться об стену головой и завыть дурным голосом от отчаяния — конец всем мечтаниям! Котенев опять ушел!
Сзади раздался звон. Лыков резко обернулся — Жедь выпил еще один стакан воды и запустил им в стену.
— Перестань, — брезгливо поморщился Аркадий.
— Пожгу все тут, — плюнув на пол, прямо на роскошный ковер, мрачно пообещал Витек. — Оболью бензином из ихней тачки и пожгу!
«Правда подожжет», — отстраненно подумал Лыков, отворачиваясь к окну и бездумно скользя взглядом по пышной зелени.
И тут сердце его радостно дрогнуло и забилось быстрее — на дорожке, ведущей к дому, показалась знакомая фигура с полотенцем через плечо. Неужели?
— К двери! — свистящим шепотом приказал он Жедю. — Скорее! Он идет сюда!..
— Там что-то происходит. — Опустив бинокль, смуглый парень обернулся к напарнику, сидевшему на стуле в глубине комнаты.
Напарник поднялся, подошел к окну и, взяв бинокль, поглядел на особняк, стоявший на другой стороне улицы. Наблюдать мешали пышная зелень и другие дома, но сильная оптика приблизила веранду и мелькавшие за опущенными занавесками тени.
— Двое, — не опуская бинокля, отметил напарник.
— Да, но Котенев ушел купаться, — возразил первый наблюдатель, — и еще не возвращался. Откуда появился второй? Неужели он все время прятался в доме и только сейчас решился выйти? Тогда что его заставило это сделать?
Напарник опустил бинокль и потер кончиками пальцев усталые веки — солнце било в глаза, вызывая слезы. Действительно, откуда на веранде появился еще один человек?
— Может, старуха? — помолчав, предположил он.
— Она сегодня еще не приходила.
— Точно?
— Я с дома глаз не спускал, — обиженно ответил первый наблюдатель.
Напарник отдал ему бинокль и, отойдя от окна, взял лежавшую на столе рацию. Нажав на клавишу переговорного устройства, поднес микрофон ближе к губам:
— Гора! Гора! Я — Долина! Гора, ответьте!
Сердито встряхнув аппарат, он снова начал вызывать Гору, но рация молчала.
— Батареи сели? — предположил первый наблюдатель.
— Возможно, — нервно щелкая тумблером переключателя, откликнулся напарник. — Техника на грани фантастики. Старье, списывать пора, а новой все равно нет. Гора! Гора!
— Мы только теряем время, — подошел к нему первый наблюдатель. — Рация молчит, телефона здесь нет. Придется сбегать позвонить. Иди, я продолжу наблюдение. Скажешь, что вдруг появились новые люди, а гостеприимный хозяин утром вывел из гаража машину. Пусть примут меры.
— Хоп! — откладывая рацию, согласился напарник и вышел.
Первый наблюдатель вернулся к окну и снова поднял бинокль — о современной технике приходится только мечтать.
…По выложенной каменной плиткой дорожке к дому неторопливо шел Котенев с полотенцем через плечо. Наблюдатель насторожился и подкрутил колесико настройки, наводя оптику на резкость…
Утром Александриди зашел в комнату к Михаилу Павловичу.
— Пора, — без стеснения позевывая и прикрывая рот ладошкой, сообщил грек, — поднимайтесь, перекусим и поедем.
Котенев бросил взгляд на часы, висевшие на стене, — пять утра, хочется поспать, а за окнами уже вовсю светит яркое солнце, обещая знойный день.
— Поднимайтесь, поднимайтесь, — снова зевнул Лука и вышел.
Михаил Павлович встал, накинул легкий халат, вышел на веранду. На столике был приготовлен завтрак: сок, бутерброды, сифон с минеральной водой. Грек почему-то обожал наливать минералку в сифон и газировать ее, а потом разбавлял ей замысловатые сиропы — кизиловый, рябиновый, анисовый.
Вяло пожевав бутерброд с копченой колбасой и запив его соком, Котенев поглядел за окно — Лука вывел из гаража автомобиль и заботливо протирал стекла мягкой ветошью. Куда же они сегодня отправятся?
