Александра Маринина - Соавторы
- Есть. Вы проверяли мое алиби, каждая минута того дня у меня подтверждена свидетелями. Как я мог поехать на квартиру Лены и ждать ее там, если меня все время кто-то где-то видел? Вы же не станете утверждать, что я подкупил свидетелей?
- Почему не стану? Что в этом невозможного? И потом, вам необязательно было ехать и убивать Елену самому, для этого существуют наемники. Вы никогда об этом не слышали?
- Чушь. Полная чушь. Я не понял, вы что, серьезно подозреваете меня в убийстве Лены?
- Ну а что мне остается, Егор Витальевич? - Настя развела руками. - Что бы я вам ни сказала, вы мне отвечаете, что не хотите это обсуждать. Попытайтесь меня опровергнуть, и я изменю свое мнение, если вы будете достаточно убедительны.
- Да вы что, обалдели совсем, что ли?! - заорал Сафронов. - Что вы несете? Как вы смеете?!
Ну слава богу, сдвинулись, подумала Настя. А то сидел как каменный, ни тпру, ни ну. Теперь с ним хотя бы можно разговаривать.
Она начала последовательно давить его вопросами: как давно вы знакомы с Тамарой Леонидовной Ефремовой? Как часто вы с ней встречались? Когда виделись в последний раз? В какой форме Елена выдвинула свои требования? Каковы были ее финансовые условия при вступлении в брак, настаивала ли она на брачном договоре, оговаривала ли содержание ребенка в случае последующего расторжения брака? Когда и при каких обстоятельствах вы рассказали Ефремовой о том, что ваша сотрудница вас шантажирует? Что ответила Ефремова?
Предложила ли она какой-нибудь выход из ситуации?
Какой именно?
Через два с половиной часа Настя полностью выдохлась и вынуждена была признать, что у нее ничего не получилось. Связь с Ефремовой Егор Витальевич в конце концов отрицать перестал и даже согласился, правда, сквозь зубы, с тем, что в целом Каменская восстановила всю историю правильно. Кроме одного: он жену не убивал.
"Зря мальчик Тема на меня понадеялся, - расстроенно думала Настя, когда Сафронова увели в камеру. - Не оправдала я его надежд. Вот что значит неподготовленный допрос на замороченную голову. Но, с другой стороны, Сафронов хотя бы разговаривал со мной и ответил на множество вопросов, касающихся его контактов с Ефремовой в последние месяцы. Герасимчуку он на эти вопросы ни за что не ответил бы, потому что не счел бы возможным обсуждать свою связь с Тамарой, так что какая-никакая польза от меня все-таки есть. Теперь пусть кто-нибудь допросит Тамару Леонидовну по тем же самым пунктам, и можно будет ловить их на противоречиях. Темочка их дожмет, он зубастенький. Ой елки-палки, а кто же будет Тамару допрашивать? Неужели опять я?
Сколько ей сейчас? Сорок пять? Артемчик точно не возьмется, по тем же самым причинам, по которым не стал допрашивать Сафронова, и будет прав на сто тридцать процентов Жаль, что следователь Анисимова работает не в этом округе, вот кого бы на Ефремову натравить, и хватка железная, и возраст подходящий. Куда вы, мальчики, без нас, старушек, денетесь?"
Она сделала уже вторую за день попытку вернуться домой, тем более и время для этого было вполне приличным, без четверти семь, но Герасимчук, провожая ее, сказал:
- Кстати, Анастасия Павловна, пока вы допрашивали Сафронова, звонил ваш начальник несколько раз. Он пытался дозвониться вам на мобильный, но вы не отвечали, и ему кто-то сказал, что вы у меня. Он просил вас обязательно позвонить.
Пришлось звонить. И потом ехать на Петровку. И заниматься текучкой, писаниной и прочими скучными, но необходимыми делами.
Наконец около десяти вечера Настя, плохо соображающая от усталости, решила, что теперь-то уж ничто и никто не помешает ей осуществить свой план в части душа, чая и постели. Она уже закрывала и опечатывала сейф, когда зазвонил городской телефон.
- Анастасия Павловна? Это Богданов.
Так. Ну, что еще? Неужели ей снова не удастся пойти домой? Говорят, бог троицу любит. Значит, третья попытка закончить на сегодня с работой тоже бесславно провалится.
- Я, собственно, ищу вашего коллегу Ильина, но у него служебный телефон не отвечает, а никакого другого номера он мне не оставил. Не подскажете, как с ним связаться?
Она не подскажет. Оперативник оставляет свидетелям только тот номер телефона, который считает нужным, и никто не вправе самовольно расширять круг знаний посторонних лиц.
- Он на задании, Глеб Борисович, - осторожно ответила Настя. - Может быть, я могу быть вам полезной?
Интересно, знает Богданов о том, что Славчикова погибла? Если не знает, то говорить ему или нет? Распереживается старик, с сердцем плохо станет… Нет, не рискнет Настя, не возьмет на себя ответственность. Плохие вести нужно приносить лично, чтобы в случае чего помочь, поддержать, просто побыть рядом.
- Дело в том, что Петр был сегодня у меня, и по ходу беседы речь зашла о моей книге о Бонч-Бруевиче Он очень хотел ее прочесть, сказал, что в свое время не смог достать, и спрашивал, нет ли у меня лишнего экземпляра.
Я посмотрел у себя и не нашел. А вечером обнаружил целых две книги, они почему-то стояли в другом месте.
Я, собственно, хотел ему сказать, что он может подъехать и взять книгу, если хочет. Вы ему не передадите?
Книга о Бонч-Бруевиче… И Петя Ильин. Он что, с ума сошел? Какая книга? Когда ему читать? Да еще о Бонч-Бруевиче. Дурдом на колесах. А Богданов спокоен, не похоже, чтобы он знал о Катерине. Неужели даже Василий ему не позвонил? Впрочем, Василию не до него, он, наверное, с отцом, с братьями. Как бы он ни относился к Екатерине Сергеевне, но ведь у родного отца горе… Сказать или не сказать по телефону? Или плюнуть на все и поехать сейчас к Богданову? Сил нет. Ни на что нет сил, тем паче на то, чтобы сидеть со стариком-сердечником, капать ему лекарство, вызывать "неотложку" и утешать.
Ладно, завтра. Все завтра.
- Конечно, Глеб Борисович, я передам.
Черт возьми, а если гибель Славчиковой попала в телевизионные выпуски новостей? Богданов услышит. Он дома один. Кошмар. Что же делать?
Она никак не могла принять решение, поэтому стала думать, как бы потянуть время. Что бы такое сказать?
Или спросить?
- А для чего к вам приезжал Ильин? Что-нибудь случилось?
- Он интересовался, как мы придумываем детективные сюжеты и откуда так хорошо знаем работу милиции.
Почему-то его это очень интересует. Вообще ваш коллега Ильин производит хорошее впечатление, начитанный, всем интересуется. Спрашивал, кто из работников милиции нас консультирует.
- И что вы ему ответили? - напряженно спросила Настя.
- Что мы ничьими консультациями не пользуемся.
- А Ильин не предложил вам свои услуги в качестве консультанта?
- Нет, - голос Богданова звучит ровно и чуть удивленно. - Какой странный вопрос. А что, он должен был мне это предложить?
- Нет-нет, я просто так спросила. Вы не беспокойтесь, я передам Петру насчет книги.
- Всего доброго, Анастасия Павловна.
- До свидания, - пробормотала она.
Петя Ильин. Какого черта он сунулся к Богданову со своими вопросами? Ведь решено же было не трогать соавторов до поры до времени, не пугать их разговорами о материалах журналиста Нестерова. Конечно, Петька про материалы впрямую не спрашивал, действовал с подходцем, дескать, откуда вы так хорошо знаете нашу работу, да как ловко вы все это придумываете, в надежде услышать в ответ, что есть материалы, в которых много чего написано… Или хотя бы слова о том, что вот Катерина у нас все это придумывает… Или Вася. В общем, любой намек годится, от него можно отталкиваться.
Но зачем, зачем Петька это сделал? Какие лавры ему покоя не дают? Чего он хочет добиться? Мог же все испортить. А может, и испортил уже Он пришел проситься в группу, работающую по делу об убийстве Лаптевой. Сам пришел. И не месяц назад, а именно сейчас, когда убили Глафиру Митрофановну, и не где-нибудь, а в квартире знаменитого писателя Богданова. Он проявлял повышенный интерес к писателям, просил Настю дать ему возможность побеседовать с ними и даже открыто говорил о том, что ему интересно, откуда они берут хитрые сюжеты о махинациях в милиции и прокуратуре. Он все сказал, а она не услышала.
Сколько ему заплатили, гаденышу? Или не заплатили, а запугали? Нет, скорее заплатили, уж больно он жизнерадостный. Ожидание обещанных денег создает хорошее настроение, а шантаж - никогда.
Погодин и его люди велели Боровенко разбить стекла в машине Богданова, когда все соавторы будут вместе.
Глеб Борисович должен был обратиться в милицию, ведь машина застрахована, а без справки из милиции страховку не выплатят. Но он не обратился.
Тогда прислали игрушечную бомбу. И снова - тогда, когда они все вместе. Они должны были испугаться и вызвать милицию. И вызвали бы, если бы не Богданов, который был категорически против, а ссориться с ним никто не захотел.
