Дожить до весны - Влада Ольховская
Да, в прошлом Вадима была криминальная история. Как о таком забыть, если он так и не смог до конца себя простить? Даже зная, что поступил правильно, – все равно не смог. Но зачем Форсову действовать такими методами: инсценировать теракты, убивать людей… Впрочем, Вадим был совершенно не уверен, что это устроил именно Форсов. Однако если не он, если у него два могущественных врага, ситуация становится куда более сложной.
Когда Вадим признал, что не сумеет разобраться в случившемся, он решил перейти к обороне. Не лучший вариант, но сойдет. Нужно просто держаться подальше и от Форсова, и от ему подобных, подождать, не будут же они тягаться за ним вечно…
К тому же, ему сейчас было на что отвлечься. На работе наметились трудности из-за пары неудачных решений, которые принял Артем – об этом Вадиму еще предстояло поговорить с сыном. Да и Лиза что-то совсем разболелась, настолько, что он даже не стал отчитывать ее за разговор с учеником Форсова. Истинного беспокойства это не вызывало: Вадим прекрасно помнил, что его дочь еще в детстве под влиянием стресса болела сильнее.
Но от того, что она сейчас живет с ним, под присмотром, становилось легче. Если бы она сама не приняла такое решение, пришлось бы настаивать.
– Лиза, ты не спишь? – спросил Вадим, входя в холл.
Приближаясь к дому, он видел свет в окне спальни дочери, но это ничего не значило, в своем нынешнем состоянии Лиза могла отключиться в любых условиях и любом положении.
Она не ответила ему, но он уловил, как открылась дверь в ее комнату – значит, услышала и идет встречать. Ему нравилась эта ее привычка, пожалуй, ему даже будет не хватать такого, когда Лиза вернется к себе.
Но пока для этого рано, ей еще лечиться и лечиться!
– Не следовало вставать, Лиз, я бы сам к тебе поднялся, – укоризненно заметил Вадим. – Твой брат дома? Он почему-то решил не отвечать на мои звонки.
– Нет… Он не приезжал, – отозвалась Лиза, и голос ее звучал непривычно тихо, дрожал так, будто она плачет или только-только закончила.
Это не могло не насторожить, Вадим тут же повернулся к лестнице. Дочь уже двигалась к нему, но из-за полумрака, раскинувшегося над ступенями, он не сумел толком ее разглядеть. Лиза почему-то не включила свет, но это ничего – он мог включить и сам.
Щелкнул выключатель, вспыхнул свет – и Вадим тут же пожалел, что увидел все сейчас. Это ничего не изменило бы, но… хотя бы те несколько секунд, что дочь спускалась к нему, он мог позволить себе роскошь незнания!
Лицо Лизы было залито кровью. Сначала он решил, что она поранилась – или на нее кто-то напал. Вадим искал источник этой крови, рану, из которой могло пролиться так много… и не находил. Лишь теперь до него дошло: сама кожа Лизы пульсировала кровью, как напитанная алым губка.
– Папа… мне что-то совсем нехорошо, – только и сказала Лиза, а потом глаза ее закатились, и она рухнула на руки отцу.
⁂
Матвей не был к такому готов… да и никто не был. Потому что, как бы они ни старались, как бы ни следили за этим делом, предугадать все невозможно. Они понятия не имели, какими ресурсами обладают их противники. Если бы удалось установить нанимателя, стало бы чуть проще: возможности Валерьевых совпадают с его возможностями. Если бы Мельников так не брыкался, когда его пытались спасти, может, у них и получилось бы… Матвей заставил себя не думать об этом. Желание оглянуться на обидные ошибки прошлого – это ловушка, а Мельников и без того уже наказан так, как никому не пожелаешь.
– Как думаешь, Гарик заражен? – тихо спросила Таиса.
С тех пор, как она оказалась в больнице, она не отходила от него, напряженная, сжавшаяся, понимающая даже меньше, чем Матвей – потому что у нее не было его медицинского образования. Она, пожалуй, считала себя бесполезной, но Матвею от ее присутствия становилось легче.
– Маловероятно, – отозвался он. – Первые результаты показали, что он чист, но еще будут перепроверять, слишком уж велика угроза. Гарик утверждает, что не касался девушки, а воздушно-капельным эта дрянь не передается, это же на самом деле не грипп.
– А Вадим Мельников?
– Он, вполне вероятно, заражен. Но это еще не точно.
– А… Лиза?
– Лиза скоро умрет, в этом случае иного исхода нет. Мне очень жаль.
Матвей даже не знал, зачем добавил последнюю фразу. Понятно, что ему жаль… Всем жаль! Несчастный Мельников даже не может провести с дочерью ее последние часы, его самого заперли в изолированной палате. Форсов направился к нему, чтобы еще раз попытаться вычислить имя возможного заказчика, однако Матвей подозревал, что это выстрел вслепую. Даже ему было тяжело признавать такое разгромное поражение, а уж его наставнику, со всем опытом, со всеми знаниями, тем более.
Кто на их месте предположил бы марбургскую лихорадку? Это неизлечимое, мучительное заболевание каждый год уносит тысячи жизней, но строго на ограниченных территориях. Вирус бушевал преимущественно в беднейших странах, так что создание лекарств становилось невыгодным – ничего личного, тот самый пресловутый бизнес. Именно поэтому Лиза Мельникова, у отца которой денег как раз хватало, должна была в ближайшее время умереть.
Врачи наверняка предположили, что она заразилась естественным способом, она ведь лишь недавно вернулась из Африки, но Матвей такой вариант даже не рассматривал. Во-первых, Лиза путешествовала не по пожираемым болезнью деревням, а по элитным отелям, к которым зараженных не подпустят на расстояние выстрела. Во-вторых, марбургская лихорадка – заболевание, развивающееся стремительно. В случае Лизы сроки указывали на то, что заражена она была уже в России. Вот и как это понимать? Как всё это понимать?
Матвей подумывал направиться к Гарику, но это пока было бессмысленно: чувствовал профайлер себя прекрасно, а новые анализы будут готовы не раньше завтрашнего утра. Поэтому Матвей пошел к Форсову, ну а Таиса уже привычно последовала за ним.
Разумеется, ни Форсова, ни кого бы то ни было непосредственно в палату к Мельникову не пускали – любое расследование имело для страны куда меньшее значение, чем эпидемия. Но с Вадимом все
