Татьяна Ревяко - Серийные преступления
В сумочке у Лены уложен тщательно подобранный арсенал, состоящий отнюдь не из предметов дамского туалета: газовый баллончик, сахарная пудра, медицинский шприц и на всякий случай — ножик с выкидным лезвием.
„Рабочий день“ Лены начинается около десяти вечера, когда в театрах подходят к концу вечерние спектакли. Из устремившейся к выходу толпы она вылавливает взглядом хорошо одетых, одиноких, экзальтированных дам в возрасте. Для них театр — отдушина, помогающая скрасить серые будни, вспомнить былые времена и просто отдохнуть.
— Денег у этих женщин в общем-то не так много, — говорит Лена. — Но все же их вполне хватает не только на билет и перекур в буфете во время антракта, но и на такси, на непредвиденные расходы. Для них „посещение театра — праздничное бытие“, посему и средств в таких случаях жалеть не принято. В этих женщинах по-прежнему живы такие понятия, как ценность и культура человеческого общения, уважения друг к другу, в конце концов, взаимопомощь и просто доброта.
На эти качества и надеется Лена, когда идет „на дело“. Увидев подходящую для предстоящей комедии кандидатуру и оценив ее финансовые возможности, Лена смело подходит у будущему спонсору ее фантазий. Дальше действует по обстоятельствам. Основная задача — завести бедную женщину в тихое место, например во двор.
— Есть еще такие люди, — злорадно смеется Лена, — которым достаточно наплести про дешевые билеты у служебного входа, и они уже устремляются за тобой.
Есть у Лены и другие „приманки“: кое-кто обязательно попадется в расставленные сети и идет за Леной во двор.
Тут-то и начинается самое интересное. Вначале Лена методично обрабатывает жертву из газового баллончика. Но не грабит, как можно было бы предположить, а разыгрывает спектакль — не хуже того, что закончился в театре. Пока несчастная приходит в себя, в руках мошенницы появляется пудра и шприц. Дальше огорошенной даме доходчиво разъясняется, что порошок не что иное, как „травка“, а сама Лена — по глупости попала и увязла в сетях наркодельцов. С родителями она не живет, денег на наркотики, а в перспективе на лечение у нее нет. Единственный способ добыть их — грабеж. Но вот видите, не смогла себя переломить…
Расчет оказывается точен. Такая слезно-жалобная исповедальная речь действует, как правило, безотказно. Проникнувшись искренним состраданием к молодой девушке, попавшей в беду, женщины добровольно отдают ей имеющуюся наличность (одна из них даже проводила Лену к метро). И, естественно, не возникает повода обратиться в милицию, что могло бы серьезно подорвать Ленин „бизнес“.
Определенные трудности возникли лишь раз. Тогда пришлось применять крайние, устрашающие меры — достать с истеричным воплем нож, и имитируя попытку самоубийства, приставить его к венам, на запястье. Этот наглядный аргумент подействовал на заартачившуюся было даму безотказно. Женщина протянула „несчастной“ две пятидесятитысячные купюры и еще в придачу оставила ей свой домашний телефон, пообещав найти хорошего нарколога…
В театрах наступил „мертвый сезон“ и Лена вынуждена была устроиться на временную работу. А осенью… — На стипендию-то не проживешь, — усмехается она.
Растолковать, чем в будущем для нее могут закончиться эти околотеатральные представления мне, увы, так и не удалось…»
(И. Острый. Куранты; КОД № 3, 1996)
Маньяк в белом халате
О том, что женские консультации Липецка для удобства пациентов ввели обслуживание на дому, Нина Петровна, 43-летняя липчанка, слыхом не слыхивала, но не удивилась, когда позвонил незнакомый мужчина.
Представился гинекологом. Звоню, говорит, от вашего лечащего врача, потому как дела ваши, мадам, неважные. Ждите в гости. Буду брать анализы.
И в самом деле, скоро расторопный специалист по женским болезням уже стоял в дверях квартиры. Врач как врач: мужчина лет 40, высокий, стройный. Правда, без халата. Первым делом гинеколог, сняв пятнистую куртку, спросил мужа пациентки, где можно помыть руки. Это ли не признак профессионализма?
Ничего страшного не произошло и в спальне, где эскулап, уединившись с хозяйкой, производил обычное гинекологическое обследование и «забор анализа». Во всяком случае женщина не почувствовала разницы. Правда ее несколько смутило, что от гинеколога уже в 10 утра разило спиртным, но в конце концов врачи тоже люди. Знал бы дело хорошо! Между тем не совсем трезвый, но внимательный медик, осмотрев грудь пациентки и заметив уплотнения, предупредил: «С этим не шутят! В понедельник назначу вам рентген». С тем и удалился.
К вечеру трудолюбивый доктор объявился снова. Он уверил пациентку, что ввиду серьезности ее положения анализы нужно взять еще раз, но на этот раз «гинеколога» спустили с лестницы. А все благодаря бдительности соседки — не верит она в добрых докторов. Сомнения Петровна разрешила, сходив в поликлинику, где с ужасом услышала, что на дом оттуда к ней никого не посылали. Да и нет такой службы.
То, что случилось потом, лишний раз подтверждает: жизнь богаче всяких выдуманных сюжетов. Убитая стыдом и горем Нина Петровна в тот же вечер обо всем рассказала зашедшему в гости брату. Вместе думали, где теперь искать этого жулика. Как вдруг та же бдительная соседка влетает и говорит: «Не ваш ли Айболит звонит из автомата на улице?» Брат Нины Петровны, выскочив на улицу, буквально остолбенел. «Ба! Да это же, мой мастер, монтажник!» Что произошло вслед за этим, история умалчивает.
Милиции все это поначалу показалось несерьезным. Дело было возбуждено только после вмешательства Октябрьской окружной прокуратуры. Баловник — субъект прелюбопытный Сергей Дмитриевич Стеклов, оказывается, просто в детстве не наигрался «в больничку». Следствию он говорил, что была у него голубая мечта — стать доктором, но не разрешили папа и мама. А пришлось идти в монтажники. Но все равно мечту свою Сергей Дмитриевич не схоронил: читал всякие медицинские книжки, принадлежавшие жене (она медсестра), особенно часто мусолил литературу по гинекологии. И вот однажды гинеколог-любитель понял, что становится профессионалом: его час пробил, предмет он знает. И так уж случилось, что острое желание «попрактиковаться» возникло у Сергея Дмитриевича после принятия на грудь 0,7 литра водки плюс пива. Увидел на улице телефон, наугад набрал номер. Разыграл маленький спектакль, и сразу повезло…
За «обследование» Нины Петровны монтажник получил 2 года. Но неожиданно выяснилось, что после первого разоблачения он вовсе не оставлял своей «практики». Гуляя с подпиской о невыезде, Сергей Дмитриевич попался теперь уже на «гинекологическом осмотре» 14-летней девочки. В квартире не было взрослых, а школьница не могла и подумать, что дядя не доктор… Впереди новый судебный процесс. А пока психическое здоровье Стеклова (из сочувствия его родным фамилию изменили) изучают специалисты. Не исключено, что феномен гинеколога-монтажника станет новым словом в маньяковедении.
(КОД, № 12, 1996)
«Я не псих, я нормальнее вас всех!..»
Корреспонденты Олег Кармаза и Сергей Аверкин встретились с убийцей, бывшим милиционером, накануне вынесения приговора.
«Я не убивал, не насиловал! Я просил по-хорошему, и они сами раздвигали ноги…» — чуть не кричал нам сержант милиции Андрей Юркин, когда мы с ним встретились.
Встретились в комнате свиданий для приговоренных к расстрелу.
Пока приговор не вынесен. Но никто не сомневался — будет «вышка». Об этом, похоже, знает и сам Андрей.
Стараниями местных журналистов его жизненный путь уже досконально изучен. Газеты пестрят фотосериалами: «Юркин на сенокосе», «Юркин с друзьями в день 7 ноября», «Юркин на деревенской свадьбе».
— Гады они, — обижается на журналистов бывший сержант, — сделали из меня маньяка. А вы жену спросите: я хоть раз на нее голос повысил? Хоть раз ударил?
Сейчас за ним числится 5 жестоких убийств и несколько изнасилований с грабежами.
Рассказывают, что в момент задержания оперативники так «поработали» с Юркиным, что он чуть не отдал Богу душу, еле успели откачать.
«Ты же мент! — втолковывали ему. — Ты же наш, сволочь!..»
Через знакомых милиционеров и «следоков» он узнавал о показаниях своих жертв. И в зависимости от этого менял одежду, снимал или, наоборот, надевал маску из капронового чулка, выбирал новые места и время нападения.
Схема была незатейливой. «Девушка, вас не проводить, время позднее, хулиганов полно?» И — стальной зажим на шее…
Поначалу он хотел только грабить. Но пришло недовольство: в руках ведь баба, симпатичная, молодая. Товар пропадает! И уже вторую жертву Юркин ограбил и изнасиловал.
А, кажется, на третьей вышла неувязка. Спрятавшись в кустах, возле тропинки, ведущий через лес на городское кладбище, Юркин решил ограбить молодку. Выскочив, по привычке обхватил жертву за шею, но не тут-то было. Девчонка пихнула его локтем под дых и со всей мочи рванулась вперед. В руках у Юркина осталась лишь сумочка с тремя тысячами рублей…
