Эдгар Френсис - Честь семьи Прицци
Нельзя сказать, что он нервничал, скорее, срабатывала профессиональная привычка. «Кольт» покоился в кармане, пока ненужный, но со скинутым предохранителем.
Энджело вышел из вагона ровно в три часа. Чарли специально назначил встречу на это время, проверив расписание. Минутой позже от соседней платформы отходил поезд на Куинс, и если бы Портено-младший заметил что-нибудь подозрительное, он просто нырнул бы в вагон соседнего состава и растворился в шумной многоликости города.
Энджело, одетый в светло-бежевое шерстяное пальто и шляпу, вышел на платформу, огляделся и, заметив сына, поспешил ему навстречу.
— Здравствуй, отец.
Чарли, на всякий случай, еще раз осмотрел платформу.
— Все нормально, — кивнул старик. — Здесь спокойно.
— Извини, что затащил тебя в такую даль, — улыбнулся сын. — Но знаешь, очень не хочется, чтобы кто-нибудь выстрелил в меня сдуру.
— Я понимаю, — Портено-старший энергично тряхнул головой, одобряя осторожность Чарли. — Если бы Доминик был так же умен и осмотрителен, как и ты, он до сих пор был бы жив и здоров.
— А что с ним?
— Убили сегодня утром, — пояснил Энджело, — на Парк-авеню.
— Черт побери.
Чарли растерялся. Не то чтобы его поразила сама новость. Напротив, факт насильственной смерти среди членов семьи был, в общем-то, нормальным, довольно обыденным явлением. А уж то, что Доминик со своим несносным характером спокойно дожил до своего возраста, казалось едва ли не чудом. Но в ходе сложившейся ситуации, убийство вполне могли приписать ему, Чарли Портсно. Дон, конечно, умный человек, но убийство сына может затмить разум кому угодно. Тем более, после письма, в котором Чарли недвусмысленно заявил о своих намерениях относительно своего бывшего босса.
— Дон решит, что это моих рук дело, — вздохнул он.
— Почему?
— Из-за письма.
— Не волнуйся. Оно у меня. Я не отдал его Коррадо.
Энджело усмехнулся, доставая письмо из кармана пиджака.
— Слава Богу.
— Более того, он хотел, чтобы ты пришел к нему завтра в полдень, принять полномочия босса. Коррадо именно так и сказал.
Чарли почувствовал, что окончательно перестает понимать происходящее.
— Он что, не подставлял меня?
— Я знаю его пятьдесят лет. Чарли, сынок, поверь, если дон сказал: «нам нужен Чарли Портено», значит, так оно и есть.
— Постой, но они с Домиником наняли Айрин, чтобы…
— А с чего ты взял, что это ОНИ? С Айрин разговаривал только Доминик. Коррадо лишь сказал ей привести деньги.
— Но… Он так сказал? Сам?
— Да. Времени у нас очень мало. Пока Коррадо ничего не знает о похищении Филаджи, и не нужно, чтобы ему это стало известно. Пусть думает, будто все идет по плану. Наш бизнес должен продолжаться, и ты
— единственный человек, способный взять бразды правления в свои руки. Коррадо хочет сделать тебя боссом? Пусть делает.
— А как быть с Филаджи?
— Завтра утром, в десять часов, ты высадишь Филаджи на углу Сорок второй и Пятой авеню, у Публичной библиотеки. В квартире его уже будут ждать фэбээровцы, об этом позаботимся мы с Эдуардо. Вот и все. А затем сразу же отправляйся к Коррадо. Ты понял?
— Конечно, — Чарли качнул головой. — И мы замнем всю эту историю?
— Постараемся, — ответил Энджело.
— О’кей. Я сделаю так, как ты скажешь. Значит, в десять?
— Да. И постарайся особенно не мелькать там.
— Ладно.
— Ну что же, — старик улыбнулся. — Удачи тебе, сынок.
— И тебе, отец.
Чарли отступил на шаг, затем повернулся и быстро пошел к лестнице, ведущей наружу.
— Чарли! — окликнул его Энджело. Тот обернулся.
— А компания-то, действительно, выплатила страховые деньги без единого звука!
Он засмеялся, довольно и громко. Портено-сын удовлетворенно кивнул головой, развел руками, словно говоря: «А я и не сомневался», и тоже рассмеялся…
* * *… Розалио Филаджи, связанный наподобие круга телячьей колбасы, с заклеенными пластырем глазами и ртом, лежал на заднем сиденье «шевроле-фургона» и со страхом думал о своем ближайшем будущем. То, что похитившие его люди принадлежат к мафии, он не сомневался ни секунды и поэтому не очень верил их разговорам о том, что его отпустят живым и невредимым.
Когда сегодня утром в маленькую комнату, которая стала ему пристанищем на последние несколько дней, вошел какой-то человек и сказал: «Мистер Филаджи, выкуп получен, все в порядке, вы скоро окажетесь дома», Розалио испугался. Глаза его были заклеены все время пребывания у похитителей, поэтому он не видел гангстера, а только слышал голос. Веселый, с еле заметной хрипотцой. От этого страх стал еще сильнее.
Филаджи достаточно читал в газетах о киднэппинге, чтобы знать: обычно жертву находят где-нибудь в Нью-Джерси с перерезанной глоткой или изрешеченной пулями, а то и не находят вовсе. Паника, овладевшая им, была достаточно сильна, чтобы Розалио, потеряв остатки своего достоинства, начал умолять этого человека сохранить ему жизнь, обещая засыпать того деньгами с головы до ног и бормоча клятвы о том, что полиция никогда ничего не узнает. По крайней мере, он, Розалио Филаджи, будет нем, как рыба.
Выслушав его, человек хмыкнул и спросил: «Разве я сказал, что мы убьем вас? Вы скоро будете дома, мистер Филаджи».
Розалио вновь возобновил бормотания. Он твердил, что помнит и чтит «омерту» и никакая сила в мире не заставит его открыть рот.
Похититель промолчал.
Теперь же, лежа на заднем сиденье фургона, Филаджи с трепетом ждал, чем закончится эта поездка. Время от времени им овладевало отчаяние и хотелось заорать: — если вы хотите меня убить, то убейте прямо сейчас!
Но время текло своим чередом, и мобстеры, невнятные голоса которых он слышал сквозь шум мотора, не выказывали к нему враждебных намерений…
… — Каким образом мы доставим его на место? — спросила Айрин, глядя на Чарлй.
Тот сидел за небольшим откидным столиком и посматривал в окно на загородный пейзаж.
— Отец сказал, чтобы мы высадили Филаджи около Публичной библиотеки на Сорок второй стрит. Дальше я еду к дону, а Ларри отвезет тебя домой.
Она кивнула головой. Пушистые волосы ее заколыхались, и Чарли залюбовался ими.
— Теперь расскажи мне о деньгах. Дон прочел наше письмо?
— Нет, — Портено никогда не лгал. — Отец не отдал ему письмо.
— Почему?
— Видишь ли, вчера утром был убит Доминик. И выяснилось, что дон, действительно, хочет сделать меня боссом. Энджело не счел нужным выдвигать ему наши требования после того, как источник опасности уже устранен.
— Господи, да о чем ты говоришь, Чарли? Проснись! Ты, действительно, веришь, что вся эта история прошла мимо Коррадо Прицци?
Айрин выглядела искренне удивленной. В другом случае, Чарли растерялся бы и вновь принялся метаться в догадках, но не сейчас.
— Послушай, Айрин, я понимаю твое состояние, но поверь мне: отец очень хорошо знает Коррадо. Они росли вместе с самого детства. Он знает дона так же, как себя самого. И уж если Энджело уверен в том, что все чисто, значит, так оно и есть.
— Ну, допустим, — с явной неохотой согласилась она. Было видно, слова мужа не убедили ее. — Допустим, хотя мне кажется, что-то тут не чисто. А как насчет денег-то?
— Все в порядке. Мы получаем полмиллиона сразу,
наличными, затем еще шесть с половиной процентов со всех видов деятельности семьи, — он улыбнулся. — Так что, на следующей неделе у нас на руках будут все деньги.
Однако Айрин не разделяла его оптимизма.
— Ты что, будешь работать сегодня, а деньги получать только через неделю? Так что ли?
— Дорогая, — вздохнул Чарли. — Я — босс! Я им нужен! Какой смысл дону сейчас нас обманывать? В любом случае, отец проследит за нашими интересами. Ему-то я должен верить?
Айрин жестко усмехнулась.
— Наверное, отец, действительно, будет тебя опекать и следить за ТВОИМИ интересами. Но это вовсе не значит, что он станет опекать меня!
— Ты моя жена…
— Чарли, открой глаза и взгляни на мир трезво! Я — твоя жена, но я — полячка!
— Слушай, ну хватит, а? — раздраженно оборвал ее Чарли. — Хватит!
— Ладно, хватит. Ты уверен в намерениях дона, а я — нет. Он хитер и жесток. Мне нужны доказательства того, что Прицци ведут дела честно.
— Какие еще доказательства?
— Девятьсот тысяч долларов. Мои девятьсот тысяч долларов.
Чарли уставился на жену в немом изумлении.
За какие-то считанные доли секунды в Айрин что-то переменилось. На лице ее застыло отрешенное выражение человека, знающего б грядущем зле, но не способного достучаться до других, чтобы предупредить их об этом. Ей не были нужны эти деньги, именно как деньги. Айрин требовалось доказательство. Она прекрасно помнила слова Чарли о нравах сицилийцев. «Скорее, они убьют собственных детей, чем отдадут кому-нибудь хотя бы цент».
