Василий Веденеев - Крысиная тропа
Вдруг кто-то крепко схватил его за волосы — нет, не из дерущихся, а сидевший сбоку на нарах — и резко дернул, прижав голову к плечу. Хафиз сразу вспомнил, как примерно подобным же образом обманул его оперативник в бомбоубежище, и быстро перехватил чужую руку, намереваясь вывернуть ее и с хрустом переломать пальцы, дабы более никому было не повадно…
Но в этот момент его словно стегнули по напряженной шее тонкой, докрасна раскаленной струной. Сразу бросило в жар, а потом сердце сжало леденящими тисками. Холод быстро побежал по всему телу, делая ватными и непослушными руки и ноги, мутя рассудок и застилая мраком глаза. Что с ним, отчего он стал слабее младенца и почему ничего не видит?
Хафиз хотел закричать, но не смог. Кто-то толкнул его, и он свалился с нар на пол, цепляясь за реальность последними проблесками угасающего сознания.
Людской ком, казалось, намертво сцепившийся в жестокой драке, немедленно рассыпался и отпрянул в стороны, с жадным любопытством и брезгливостью разглядывая валявшееся на полу залитое кровью тело с сонной артерией, перерезанной бритвой.
— Зови контролеров! Врача! — громко распорядился староста, хотя прекрасно видел: Хафиз мертв. И тихо добавил, обращаясь к подручному: — Писку[2] затыри!
Пусть теперь здесь все перевернут вверх дном, отыскивая виновного, старосты это уже не касается: он выполнил переданный с воли приказ любой ценой убрать нацмена по фамилии Евлоев. Ослушайся он, и убрали бы его, а кому охота отправиться раньше срока на встречу с архангелами?
Зато теперь, когда все сделано, старосту не забудут. Ведь кроме официальной есть незримая власть, и еще неизвестно, которая из них сильнее. Уголовник был твердо убежден: все решают как раз те, у кого в руках сходятся тайные нити — дерни за них, и официальные представители власти запляшут так, как нужно…
Жуков подвинул поближе телефонный аппарат и набрал номер, который помнил наизусть. Он вообще предпочитал никогда не делать никаких записей — они при неблагоприятном повороте событий могут обернуться против тебя, — а держал все в памяти. Потом, когда миновала надобность, он приказывал себе забыть, освободиться от ставшей ненужной информации, и послушная память убирала ее до поры до времени на дальнюю полочку, чтобы при необходимости вновь выдать по первому требованию.
Когда-то он потратил немало усилий, развивая в себе такие способности и совершенствуя их, но теперь не жалел об этом — значительно удобнее и безопаснее держать секреты в голове и знать, что они не пропадут, чем доверять их бумаге.
Видимо, его звонка с нетерпением ждали, поскольку ответили сразу:
— Вас слушают!
— Добрый день, — поздоровался Иван Андреевич. О том, что номер телефона, с которого он звонил, может засечь модный в России определитель, он совершенно не беспокоился: здесь стояла отличная импортная аппаратура, отсекавшая любые подобные попытки и готовая немедленно подать сигнал тревоги, если разговор прослушивался, и автоматически прервать его.
— Добрый! С кем имею честь?
— Это хороший знакомый вашего приятеля Владика. Кажется, у вас был с ним недавно разговор?
— Да-да, — торопливо подтвердил абонент. — Я ждал вашего звонка.
— Прекрасно, — улыбнулся Жуков. — Надо бы нам повидаться. Знаете, есть прекрасное местечко на Крымском валу, угол Бабьегородской набережной.
— Выставочный зал? Вы его имеете в виду?
— Именно. Там бывают весьма интересные экспозиции. Через час устроит?
— Вполне. Как я вас узнаю?
— Не стоит беспокоиться. Я сам подойду. Главное, не играйте в шпионов, а спокойно осматривайте выставку.
— Хорошо.
Жуков положил трубку и усмехнулся: кажется, собеседник слегка обиделся? Ну и шут с ним, пусть обижается, все равно ему никуда не деться.
Выкурив сигарету, Иван Андреевич присел к зеркалу и надел парик и голубые контактные линзы. Задорно подмигнув своему преображенному отражению, он переоделся в строгий дорогой серый костюм, повязал модный галстук, взял ключи от машины и вышел.
Подъехав к выставочному залу, оставил машину на стоянке и немного погулял, внимательно осматриваясь: кажется, ничего подозрительного? Кстати, вон и машина обидчивого собеседника. Стоит ли томить его слишком долгим ожиданием?
Жуков купил билет и по широкой лестнице поднялся на второй этаж, где была развернута экспозиция картин авангардистов. Пройдясь по полупустым залам, он быстро заметил солидного мужчину с ранней сединой на висках — это был тот, кто ему нужен.
Еще минут пятнадцать покружив по залам и удостоверившись, что здесь не кроется никаких неприятных неожиданностей, Иван Андреевич подошел к уныло разглядывавшему абстрактные творения мужчине и негромко произнес:
— Еще раз добрый день. Меня зовут Сергей Сергеевич. Я от Владислава Борисовича.
— Очень приятно, — мужчина расплылся в улыбке и подал крепкую руку. — Владимир Петрович.
— Пройдемся? — Жуков фамильярно взял его под локоть. — По-моему, в следующем зале есть нечто более привычное глазу людей, воспитанных на классицизме.
— С удовольствием, — согласился новый знакомый.
Иван Андреевич провел его в пустой зал и тихо спросил:
— Вы уже все решили?
— В принципе да.
— Прекрасно… Знаете, я часто думаю: кто создал нашу землю? Бог, матушка-природа или какой-то высший вселенский разум? Но они дали нам общий дом, и самый страшный, смертный грех, непростительный для властей предержащих, — создавать любые преграды — экономические, политические, религиозные или иные, лишая любого человека права видеть весь свой дом в тот срок, пока он живет на земле, за то яркое, короткое и мучительно прекрасное время, называемое жизнью! Если правители мешают нам сделать это, то они совершают еще один смертный грех, возвеличивая себя без меры и считая себя равными Богу!
— Скажите, Сергей Сергеевич, вы поэт или философ? — покосился на него слегка ошарашенный Владимир Петрович…
Жуков сделал неопределенный жест свободной рукой и пожал плечами, как бы удивляясь вопросу.
— В зависимости от настроения. Но неужели я не прав?
— Об этом не было и речи!
— Итак, вы идете один или?..
— Или, — улыбнулся Владимир Петрович. — С семьей. Не хочу оставлять их на произвол судьбы среди этой мерзости.
— Лишние расходы, — меланхолично заметил Иван Андреевич.
— Они меня не пугают.
— Что же, тем лучше! Приятно иметь дело с трезвым и расчетливым человеком. Кстати, время к обеду. Может быть, нам оставить пищу духовную и отправиться перекусить? Так сказать, деловой обед. Заодно оговорим некоторые условия и обсудим детали…
Наконец-то жара спала, и над раскаленным городом прошумели короткие ливневые дожди, принесшие облегчение и прохладу. Столбик термометра опустился до двадцати, столица оказалась в зоне облачного фронта, и дни стояли пасмурные, вполне соответствовавшие настроению Серова.
Он сидел за столом в своем кабинете, курил и мысленно подводил некоторые итоги.
С того дня, когда они взяли склад Гриши Ломидзе, прошло три недели. Сегодня на общей пятиминутке начальник Управления поздравил Сергея с досрочным присвоением звания подполковника милиции и вручил новенькие погоны с двумя просветами и большими звездочками, пожелав Серову дальнейших успехов. Как ни странно, Мякишев сдержал обещание и провернул все в рекордно короткие сроки. Обычно представления на досрочные присвоения званий бродили по кабинетам кадровиков долгие месяцы.
Как расценить эти звездочки? Как плату за его самоотверженное рвение или как утешительный приз неудачнику? Бросили кость — на, цацкайся, грызи, Волкодав, но перестань рычать и пытаться кого-то придушить? Или они несут с собой новый виток служебной карьеры, когда его хитро отстранят от непосредственного ведения оперативной работы?
Да, это не за горами: сегодня объявили, что Мякишев назначен заместителем начальника Управления. На его место прочили Серова — не может же отдел осиротеть без руководства, а кому руководить отделом, как не опытному, энергичному и толковому сыщику, досрочно заслужившему подполковничьи погоны? А Трофимыч по-прежнему будет курировать работу и наставлять Сергея на путь истинный. Никак, выходит, не избавиться от его опеки и надзора — в том, что он будет ежедневным и крайне назойливым, можно нисколько не сомневаться. Интересно: Александр Трофимович получил пост заместителя начальника Управления за то, что, как пресс, безжалостно давил жизненные соки из подчиненных, любыми путями добиваясь нужного результата, или в благодарность за то, что постоянно прикидывался дураком и гнал информацию заинтересованным лицам, скорее всего, связанным с подручными хозяев «крысиной тропы»? Но разве узнаешь об этом? Можно лишь догадываться и подозревать, набраться терпения и ждать, когда гнойник лопнет сам, а можно набраться не терпения, а наглости и втихаря начать рыть под Трофимыча. Вот только до чего дороешься? Его свалишь или выроешь себе могилку?
