Девушка из банка - Мацей Сломчинский
По крайней мере, так думал полковник, подобное же чувство испытывал молодой, высокий, одетый в штатское капитан, сидящий у стены и время от времени бросавший взгляды на эту молодую женщину, лишенную всякого обаяния. И хотя во время допросов он старался не обращать внимания на внешность допрашиваемого, эти безнадежно опущенные плечи нервировали его. Он подумал, что в ее позе со стиснутыми коленями есть что-то общее с поведением ученицы прусского женского пансиона, приглашенной к директору. Но так как он никогда не видел прусского женского пансиона, то задумался, откуда это сравнение пришло ему в голову. Под стеклянным белым плафоном, висящим под потолком, кружились мухи, сигаретный дым лениво струился вверх тяжелыми клубами, в комнате было слишком тепло, и это мешало внимательно следить за разговором, вернее, за монологом полковника, так как девушка отвечала только односложно.
Полковник закончил говорить. Девушка не пошевелилась и ничего не ответила, хотя в последних словах офицера заключался вопрос, обращенный к ней.
— Значит, вы уверены, что смогли бы его узнать? — терпеливо повторил он через минуту.
— Да… — ответила Малгожата своим апатичным голосом, который свидетельствовал лишь о том, что она не узнала бы родного отца, даже если бы ей указали на него пальцем.
— Но из того, что вы нам рассказали, вытекает, что вы не слишком хорошо его рассмотрели?
— Хорошо рассмотрела. — Девушка сняла очки, протерла их и снова водрузила на нос. — Очки у меня упали, но я пользуюсь ими только для работы, потому что у меня дальнозоркость. Мои очки только плюс полтора. Когда я не читаю и не считаю деньги, гораздо лучше вижу без них.
— А зачем вы сейчас их надели?
— Потому что… потому что это новые очки… те разбились… Мне хотелось их испробовать, такие ли они, как те. Впрочем, вы сидите близко… А того пана я вижу гораздо хуже, как сквозь туман. — Она показала глазами на молодого капитана.
— Понимаю… — Полковник вздохнул. — Но сейчас речь идет не о ваших очках. Вы показали, что у него были на глазах большие мотоциклетные очки, а поднятый воротник куртки бросил на лицо тень.
— Да.
— Следовательно, там мало что можно было увидеть, правда? Только нижнюю часть лица. Вдобавок вы сами сказали, что не заметили ни одной характерной особенности, которая могла бы помочь при идентификации: шрама, родинки, усов. Я не ошибся, верно? Вы сказали так?
— Да. Я не заметила ничего такого. Ни шрама, ни родинки, ни усов.
— И в тот момент вы были совершенно ошеломлены происшедшим. В этом, впрочем, нет ничего странного. На вашем месте каждый был бы ошеломлен. Машина перевернулась на скорости семьдесят километров в час. И без помощи бандита можно было погибнуть на такой скорости.
— Да… Наверное…
Полковник снова вздохнул, а потом сказал с мягкостью, в которой было больше усталости, нежели веры, что настойчивые вопросы к чему-нибудь смогут привести.
— Вот видите. Тогда как же, будучи в таком состоянии и не имея возможности хорошо рассмотреть этого человека, вы утверждаете, что смогли настолько хорошо его запомнить, чтобы узнать?
— Не знаю. Но, по-моему, я бы его узнала. Я… у меня он до сих пор стоит перед глазами. Я, наверняка, его узнала бы… — Она замолчала и снова покраснела. — Но, может быть, вы лучше знаете?
В этой последней фразе не скрывалось ни капли иронии. Она на мгновенье выпустила из рук сумочку, которая упала на ее колени, и безнадежно развела руками.
Полковник открыл рот, потом закрыл его и посмотрел на капитана. Капитан в ответ на этот взгляд развел руками, повторил жест Малгожаты и утвердительно кивнул головой с таким выражением, как будто хотел сказать: «Попробуем, мы ведь ничего не потеряем, кроме времени…»
Полковник снова обратился к девушке.
— Я хотел бы, чтобы вы внимательно меня выслушали. Дело обстоит таким образом… — он замолчал, но тут же продолжил.
Капитан слегка усмехнулся. Он знал добросовестность своего шефа и понимал, что тот будет говорить и объяснять так долго, пока не будет абсолютно уверен, что имеет дело с полной идиоткой, которая ничем не может помочь следствию. Видимо, это время еще не наступило.
— Это исключительно хитрый бандит, уважаемая пани. — Полковник украдкой вытер лицо рукавом мундира. — Он не оставил после себя никаких следов. Ни в первый раз, ни во второй. Машина, которой он воспользовался при последнем нападении, была украдена из гаража в Лодзи и найдена три часа назад на окраине одного из предместий нашего города. Настоящий владелец машины, холостяк, находится в эти минуты за границей по путевке. В машине нет никаких следов, кроме старых отпечатков пальцев, которые наверняка не принадлежат преступнику, потому что как руль, так и ручки двери дочиста вытерты, вытерты также и другие места, к которым он, возможно, прикасался. Вдобавок, в воеводском отделе Народного Банка, в котором вы получили деньги, не была зарегистрирована ни одна из переданных вам банкнот. Во время предыдущего нападения ситуация была чуть лучше. Мы узнали из банковских записей номера нескольких пятисотзлотовых банкнот, которые он похитил. Некоторые из них были обнаружены позднее в Сопоте, другие в Здроях, Устке, Юраце. И больше нигде. Убийца, по-видимому, был настолько предусмотрителен, что подумал о том, что номера банкнот могут быть записаны, потому что мы ни разу не нашли никого, кто запомнил бы, как выглядел человек, который расплатился этими деньгами. И к своему стыду, мы должны признать, что это все, чем мы располагаем и что нам удалось установить. Это один из тех случаев, когда убийце благодаря его хитрости и жестокости удалось, при определенном везении, спрятать концы в воду и избежать расплаты за содеянное. Теперь, после второго нападения, исходная ситуация у нас лучше, так как существуете вы. Благодаря невероятному стечению обстоятельств, которое, разумеется, не принималось убийцей в расчет, потому что в противном случае он позаботился бы о том, чтобы убить вас, у нас есть свидетель. От вас мы узнали, что действовал только один человек, что он довольно спортивного вида и, скорее всего, молод или еще в расцвете сил, так как умеет лазить по деревьям и смог соскочить с
