Сергей Белан - Ресурс Антихриста

— Хорошо, — перебил его Каретников, — тогда предложите сами.

— Ну, у меня вообще-то сегодня вечер распланирован…

— Юлий Викентьевич, — продолжал настаивать Каретников, — поймите, дело крайне серьезное и не терпит отлагательств.

— Что, есть какие-то новости?

— Новости?! Это не новости… Я не знаю, как ЭТО назвать, слов просто нет… Тут такое случилось…

— Заинтриговал, — в голосе Серебрянского проскользнула нотка неподдельного интереса. — Значит так, приезжай-ка к часикам восьми ко мне на дачу.

— Это там же, в Дарзини? — уточнил Каретников.

— Э нет, милый друг, я теперь обосновался в Сужи. Дорогу на Яунциемс знаешь? Давай сделаем так…

Условились, что в восемь вечера на развилке яунциемского шоссе у воинской части его будет ждать машина с человеком Серебрянского, за которой он и проследует до дачи Юлия Викентьевича.

— Вот тут я теперь и отключаюсь от суетной городской жизни, — проговорил Серебрянский, завершая проведенную для Каретникова экскурсию по всем апартаментам своего роскошного коттеджа. — А дарзиньский особнячок я дочери оставил, пусть самостоятельно хозяйничать приучается.

Как ни порывался Каретников начать важный разговор, без этой самой экскурсии выслушивать его Серебрянский решительно не желал.

Дача Юлия Викентьевича поразила Валерия. И не столько своим размахом и оригинальностью проекта, сколько великолепием отделочных работ, внутренним убранством помещений. На первом ее этаже размещались гараж, бойлерная, кухня, туалет с безупречной испанской сантехникой, сауна с овальным бассейном, облицованным дорогим кафелем, на втором — комната отдыха, рабочий кабинет с библиотекой и уютная гостиная с камином, на третьем была мансарда со спальней и солярием на просторной террасе. Двери, лестницы, перила — все было сделано из дуба, везде паркет. Интерьер дополняли дорогая добротная мебель, витражи, картины — словом все, вплоть до мелочей, говорило о достатке и состоятельности хозяина.

«Да, ничего общего с той дачей на Гауе, — подумалось Каретникову после окончания осмотра. — Обитель Игоря по сравнению с этим дворцом — просто хижина дяди Тома. Последняя обитель, роковое пристанище…»

— А знаешь, дорогуша, я ведь живу по меркам этого местечка скромно, — произнес Серебрянский, словно читая его мысли, когда они вышли на террасу. — Да-да, поверь, весьма скромно. Глянь вон вокруг, что творится — Монте-Карло, Ницца, Монако, разве что без Средиземного моря. Видишь вон то сооружение? — показывал Юлий Викентьевич, — чем не Ласточкино Гнездо в миниатюре? Владелец — президент банка, причем учти, средненького банка. А тот замок под средневековье? Там обитает небезызвестная госпожа Лаздиня — ювелирные, галантерейные магазины… У нее одной прислуги с две футбольные команды наберется, не то что у меня три с половиной человека, да и то из числа служащих фирмы. Надо же дать своим людям подработать.

Они вернулись в гостиную, и Серебрянский усадил Валерия за изящный инкрустированный столик вблизи камина. На нем стояла богатая ваза с ассорти свежих фруктов и блюдо с аппетитными бутербродами на любой вкус.

— Это так, для разминки, — заметил Серебрянский, открывая бар, заставленный несметным количеством всевозможных бутылок. — Внизу, в подсобке Алим шашлычки по-карски готовит — пальчики проглотишь! И наше, морское блюдо будет — кальмары по особому рецепту. Питие сам выбирай: водка, коньяк приличный есть, шотландское виски…

— Пожалуй виски, — сказал Каретников. Коньяк уже был с утра в «Пикадоре», а недопитая водка рядом с мертвым Игорем до сих пор стояла у него перед глазами.

Юлий Викентьевич на правах хозяина плеснул ему виски из пузатой бутылки, сам же предпочел простую «Столичную».

— Выпьем без тостов, не люблю излишней помпы, а потом уж и дела обсудим, — предложил он, поднимая свой бокал.

Каретников молча кивнул. Он поднес было виски ко рту, но передумал, взял со стола бутылку и решительно набулькал желтоватой жидкости по самый край. Серебрянский в изумлении взметнул брови, но смолчал. Валерий, не отрываясь, тут же осушил вместительную посудину и впился зубами в бутерброд с ветчинкой, присыпанной свежей зеленью. Вконец измученный передрягами прошедшего дня, он, по сути, впервые сегодня прикасался к еде.

— Так что у тебя стряслось? — участливо осведомился Серебрянский, выпив свою водку.

— Таланов… убит… — пережевывая бутерброд, скупо сообщил Каретников.

Некоторое время Юлий Викентьевич сидел молча и неподвижно, словно осмысливая столь ошеломляющую информацию.

— Надеюсь, ты не шутишь? — спросил он после паузы, осторожно, будто к взрывному устройству, прикасаясь к бутылке «Столичной».

— Какие уж тут шутки, Юлий Викентьевич, меня до сих пор колотит.

Каретников наполнил свой бокал виски, правда, на сей раз лишь на треть. Он, не дожидаясь, выпил, Серебрянский последовал за ним. Казалось, эта трагедия опечалила его ничуть не меньше самого Валерия.

После этого Каретников, ничего не утаивая, подробно поведал о всех своих злоключениях, закончив жуткой историей на даче. И в конце добавил:

— Эх, Игорь… За что же его так… Я по натуре человек не жестокий, но знать бы, кто это сотворил — собственными руками придушил, и сердце не дрогнуло бы.

— Ну, что ж, Валерик, могу сказать одно, — дослушав его до конца, с сожалением в голосе проговорил Серебрянский, — твои дела скверные, ты теперь, получается, крайний.

— Да я это и без вас знаю, — отозвался Каретников. — И не надо смягчать краски, Юлий Викентьевич… Дела мои не просто скверные, а, если называть вещи своими именами, хреновые донельзя.

Он слегка опьянел и, расслабившись, не утруждал себя в выборе выражений:

— И вообще, по-русски говоря: «Здец нечаянно нагрянул, когда его никто не ждал…» Вот так-то, дорогой Юлий Викентьевич! Я к вам, откровенно говоря, не исповедоваться приехал, по этой части есть другой департамент. Мне помощь ваша нужна, понимаете, помощь!

— В чем конкретно?

— Если б я знал, — уныло пробормотал Каретников, разведя руками, — я вам бы весь расклад как на духу выложил, со всеми прибамбасами…

— Ну ты только не раскисай, не раскисай, — потрепал его по плечу Серебрянский. — А что ко мне приехал — правильно сделал. Кто еще тебя как не дядя Юлик выручит в тяжкую годину. Ничего-ничего, вечер-ночь длинные, пошурупим, помозгуем, что-нибудь и придумаем.

Они выпили еще по стопочке и Серебрянский, ненадолго отлучившись, вернулся с большим блюдом, на котором лежали шампура с истекавшим соком шашлыком.

— У Таланова есть кто-то в Риге? — поинтересовался Серебрянский, когда они продолжили трапезу. — Жена, дети, другая родня?

— Не женат он и никогда не был. Есть родители, где-то на Алтае живут.

— Так-с, это хорошо, — с удовлетворением кивнул Юлий Викентьевич.

— Но вот Илона… они были близки и…

— Это та секретарша, что на дачу позвонила?

— Она.

— Как ты подставился, — сокрушенно покачал головой Серебрянский. — Глупей не придумаешь. Как ни крути ни верти, цепочка вся на тебе замыкается, попробуй теперь докажи, что ты не верблюд. И еще вопрос — куда делись деньги фирмы? Ты не пытался их там поискать?

— Юлий Викентьевич, не режьте по живому! — взмолился Каретников. — Какие деньги?! Какие поиски?! Да когда я там увидел все это… крыша поехала, аут!

— А на чьей даче это случилось? На его собственной?

— Нет, не похоже. Там обстановка такая… вещи детские были разбросаны. Если б он купил дачу, то я бы знал или, по крайней мере, Илона.

— Э-э, не скажи! — возразил Серебрянский. — Таланов твой квартиру сбагрил, много вы знали? Нет, дорогой, не так тут все просто. Президент ваш, видать штучка еще та — пока ты моря бороздил, кто знает, чего он здесь наворотил. Насолил кому-то круто, вот и затаился от всех, чтоб со следа сбить, а потом втихаря умотать куда подальше. Капиталец он судя по всему уже переправил, а сам уйти не успел. Достали…

— Зачем же вы так, не зная человека… — всерьез обиделся Каретников. — Это все голая декларация, слова без доказательств. И не затем я здесь, чтобы правду искать или версии строить. У меня иллюзий на этот счет нисколько — боюсь, мы с вами истину уже никогда не узнаем. Я о другом — помогите мне… выпутаться… Вы человек мудрый, влиятельный, у вас и связи, и возможности дай бог какие…

— Это все так, — не без удовольствия подтвердил Юлий Викентьевич, снова наполняя бокалы. — Ясней ясного — увяз ты, надо тебя как-то выцарапывать из этой трясины. Но с умом, чтоб медвежьей услуги не вышло.

— Юлий Викентьевич, за мной не станет, вы меня знаете…

— Какие счеты среди своих, — остановил его Серебрянский. — Давай-ка еще по одной пропустим и кое-что обсудим. Зреет у меня тут, — он коснулся виска указательным пальцем, — одна задумочка. По-моему, интересная.