Картер Браун - Том 17. Убийца среди нас. Непристойный негатив. Звездой помеченный любовник. Начни все сначала,Сэм

— Вы выжили из своего непотребного ума, — неуверенно рассмеялась Соня. — Если вы хоть на секунду поверите, что Ирвинг допустит…

— Кирш просто чудовище, — заметил я гневно. — Он захочет отнять у Хойта все — и даже этого ему будет мало. Вот вам еще один повод для размышлений, радость моя. Когда в очередной раз этот садист посмотрит на вас своими стеклянными моргалками, попытайтесь определить, как высоко он вас ценит в списке вещей, принадлежащих Ирвингу Хойту!

Я отпустил ее руки, вышел из машины и забрал чемодан с заднего сиденья. Громко хлопнув дверью, я все же сказал напоследок:

— Когда вам понадобится помощь, радость моя, приходите ко мне. — И зашагал в отель. Дойдя до двери, я оглянулся и увидел, что она все еще сидит за рулем. Ее изящный силуэт, казалось, был окутан атмосферой отчаяния.

Через пятнадцать минут, когда я удобно устроился в своем номере с огромным бокалом бурбона в руке, затрещал телефон.

— Звонок из Лос-Анджелеса, мистер Холман, — сказал оператор. — Одну минутку.

Я ждал, терпеливо слушая щелчки и еле слышные голоса, которые налаживали линию длиною в три тысячи миль. Вскоре в трубке раздался пугающе громкий голос.

— Рик, мальчик мой! — Язык говорившего заметно заплетался, значит, он уже основательно нагрузился. — Как дела в Нью-Хейвене?

— Я в Нью-Блейдене, но ты не очень сильно ошибся, — ответил я. — Кажется, все нормально. Как ты, Лестер?

— Отлично. Перл не хочет со мной говорить. Она боится за свою репутацию: вдруг распространятся слухи, что она связалась с парнем, который общается с педиками. Представляешь, что ты натворил прошлой ночью?

— Мне придется выставить тебе счет за дополнительно оказанные услуги.

— Пока я открыл для нее счет в шикарном ресторане. Думаю, через тройку недель она пополнеет и кости не будут так сильно выпирать, — самоуверенно заявил Лестер. — Как там Максин?

— Она выглядит потрясающе! Чарли Хатчинс не отходит от нее ни на шаг.

— Я ведь говорил тебе, мой мальчик, Чарли следовало бы держаться от нее подальше, но он, конечно, ни за что не согласится. Как она выглядит?

Я старался попусту не заводиться.

— Лестер, старина! Ты что, не помнишь? Ведь это ты был на ней когда-то женат, и ты хочешь, чтобы я тебе рассказал, как она выглядит?

— Я помню, — тихо вздохнул он. — Но мне хотелось бы услышать независимое мнение. Во что она была одета?

— За кого ты меня принимаешь? За редактора журнала мод? — оскорбился я. — Она была в шелковом платье. И платье выглядело великолепно, как и все остальное.

— Она вспомнила добрым словом старика Лестера?

— Конечно, его самого и особенно его контракт!

Наступила длительная пауза, я уже собирался положить трубку, считая, что моя последняя резкость его обидела, но он заговорил снова:

— Ты уже говорил с Джо Фрайбергом?

— Только с Ирвингом Хойтом.

— Ирвинг Хойт? Кто такой Ирвинг Хойт?

— Ты что, никогда не слышал о нем?

— Нет, с какой стати?

— Он для Бабе Дюан то же самое, что Хатчинс для Максин, — объяснил я. — Они старые заклятые враги, и, по слухам, каждая новая схватка углубляет раздор. — Еще одна длительная пауза. И судорожный вздох, прозвучавший как ураган над Скалистыми горами. — Пожалуй, мне нужно еще выпить, — пробормотал он, явно обращаясь к себе самому. — Ситуация напоминает монолог Хедды из «Фотопьесы»: «Кому кто враг, кто друг кому, и кто в слезах из-за чего…»

Если учесть цену междугородных переговоров — по доллару за минуту, наша беседа слишком затягивалась.

— Все ясно, — оборвал его я. — До встречи, приятель.

— Да, я снова позвоню завтра вечером, чтобы взбодрить тебя. И помни, Рик, мой мальчик, я буду страшно разочарован, если эта фальшивая история появится в газетах.

— Я знаю.

— Мой мальчик, разве я когда-нибудь сомневался в тебе? — сказал он голосом, пропитанным алкоголем. — Я в замоте, поскольку все время приходится возиться с этими чудовищными карликами: носы у них острые как бритва, и они вечно таскают с собой новенькие атташе-кейсы с собственными золотыми инициалами — ну, ты же знаешь этих банкиров? И все потому, что они отвалили приличную сумму на создание нетленного шедевра, который я собираюсь создать вместе с моей любимой крошкой Максин. Они думают, что это дает им право меня тиранить. Ты понимаешь, мой мальчик, здесь нет ничего личного — клянусь всеми святыми, и пусть я проснусь утром кастратом!

Нет ничего более утомительного, чем разговор с пьяным в стельку болтуном.

— Да-да, конечно, Лестер. Иди и проспись хорошенько.

— Хорошая идея, только я не устал — скорее, слегка возбужден, — оживился он, явно ощутив внезапный прилив энергии. — Почему бы нам еще не потрепаться немного, мой мальчик?

— Почему бы тебе не позвонить кому-нибудь другому по междугородному телефону? — предложил я во внезапном приливе вдохновения. — Открывай новые географические пункты, сидя в своей собственной гостиной. Глядишь, и чувство возбуждения пройдет. Попробуй, например, город Ном на Аляске.

— Прекрасная идея, — продекламировал он медленно торжественно-судьбоносным голосом. — Оператор, соедините меня с городом Ном, Аляска! — Чувствовалось, что он полон энтузиазма. — Послушай, Рик! Я же никого не знаю в Номе на Аляске.

— Позвони Смиту, — с бесконечным терпением объяснил я. — Действуй осторожно, назови его Робертом, а не Джоном. Такой есть почти в каждом городе.

— Пожалуй, ты прав. — Он почти уже согласился. — А если Роберт Смит не захочет говорить со мной?

— Лестер, дружок. — В отчаянье я закрыл глаза. — Допустим, ты сидишь дома и ничего не делаешь, и вдруг звонит телефон и оператор говорит — вам звонят из города Ном, Аляска, разве ты бросишь трубку, даже если никого не знаешь в этом городе?

— Умница ты! — радостно завопил он. — Огромное тебе спасибо, Рик, мой мальчик. Послушай! А если во мне не иссякнет дух первооткрывателя, когда я закончу разговор с Аляской? Ты знаешь еще какие-нибудь отдаленные экзотические, романтические места, куда я мог бы позвонить?

— Пасадина! — рявкнул я и повесил трубку.

Джо Фрайберг предстал передо мной розовощеким толстяком, только щеки были изрезаны глубокими морщинами, а под глазами залегли темные тени. Его звонок разбудил меня утром, и я пригласил Джо на завтрак, чтобы съесть что-нибудь и самому.

— Я звонил в отель вчера вечером, — извинялся он, улыбаясь, — но не застал вас и подумал, что вы пропустили поезд, который Чарли Хатчинс упоминал в своей телеграмме. Я решил, что вы устанете в дороге, и отложил встречу до утра.

— Очень мило с вашей стороны.

Его блуждавшая по пухленьким щечкам улыбка поняла, что прощена, и решила задержаться на лице.

— Вы не представляете, как я рад вас видеть, мистер Холман!

— Зовите меня Рик, — предложил я.

— Великолепно! — Он весь расплылся от удовольствия. — А меня зовут Джо. Я чуть с ума не сошел за последние недели. Как будто мало мне было проблем, когда Максин отказалась играть в пьесе! Я почувствовал себя наверху блаженства, узнав от Лестера Найта, что вы приезжаете, — вы меня просто сняли с крючка, вы понимаете?

Я налил вторую чашку кофе и зажег сигарету.

— Буду откровенен с вами, Джо, — многозначительно заявил я, — не понимаю вас — в прямом и буквальном значении этого слова.

В его глазах снова появилось напряженное, затравленное выражение.

— Как же так, Рик? — беспомощно спросил он.

— Лестер Найт сообщил мне, будто вы угрожали предать огласке слухи, что кто-то пытается убить Дюан. И вы, мол, обратитесь к газетчикам, если он не сумеет удержать Максин Барр и Чарли Хатчинса от дальнейших покушений на ее жизнь.

— Лестер так и сказал? — Фрайберг посмотрел на меня печально, как сенбернар, которого признали алкоголиком, и его третий подбородок нервно задрожал. — Вы должны понять, Рик, что я в то время был под давлением, под очень большим давлением. Может, я и брякнул что-то сгоряча! Вы же знаете, как это бывает, когда на тебя давят и нет времени даже подумать? Но теперь вы здесь, и я знаю, что вы возьмете дело в свои руки, и я очень рад!

— Кто же давил на вас, Джо? — сочувственно спросил я. — Сама Бабе Дюан?

— Бабе не проблема, бедная девочка настолько напугана, что совсем потеряла голову. Нет, на меня давил этот старый козел, Ирвинг Хойт! Если я, дескать, не наведу порядок, то он сам примет меры, и все в таком духе. Он, мне кажется, говорил вполне серьезно, и…

— Мне нужно поговорить с Бабе.

— Пожалуйста, — с готовностью ответил он. — Я здесь как раз для этого, Рик. Любая ваша просьба для меня приказ и в то же время удовольствие, даю вам слово!

— Спасибо, — сказал я. — Забудем на минутку о Максин и Чарли Хатчинсе. Кто-нибудь еще настроен против Бабе? Актеры труппы, например, или директор, может быть, даже рабочие сцены?