Сергей Донской - Воровская свобода

— Как вас зовут?

— Фима. — Буравчик несколько театрально склонил голову.

— Какое странное имя! — хмыкнула Тамара. — Разве сейчас так кого-то называют?

— Как видите, называют. — Буравчик сделал вид, что немного задет.

— Я не хотела обидеть тебя. — Тамара примирительно улыбнулась. — То есть вас.

Тамара подошла к Буравчику совсем близко и не без удовольствия убедилась, что вблизи он так же привлекателен, как издали.

— Думаю, мы можем перейти на «ты», — сказал Буравчик.

— Можем. Но только для этого сначала нужно выпить на брудершафт, — улыбнулась Тамара.

— Договорились. — Буравчик применил свой самый искушающий взгляд. — Куда поедем?

— А ты шустрый!

Усмехнувшись, Тамара неспешно пошла к машине, постукивая высокими каблуками. Охранник открыл перед ней дверь, и она села на заднее сиденье. Сердце Буравчика замерло от страха: что, если она сейчас уедет? Не успев понять, что он делает, он, словно со стороны, услышал собственный голос, прокричавший:

— Так как же на счет брудершафта?

Лицо Тамары не было видно в темноте автомобильного салона. Буравчик рассмотрел только руку, похлопавшую по сиденью:

— Садись, поедем знакомиться!

Буравчика не нужно было просить дважды. В один момент он оказался рядом с Тамарой, пьяняще пахнущей духами и коньяком. И этот запах был для Буравчика запахом свободы. Водитель закрыл за ним дверь и машина мягко тронулась.

Лежа на огромной кровати с белоснежными простынями, Буравчик смотрел в потолок обалдевшим взглядом. В комнате было темно и тихо. Он покосился на табло электронных часов: они показывали два часа ночи. Буравчик даже не предполагал, что таким для него станет его третий день на свободе.

После того, как он сел в машину к Тамаре, они поехали в бар. Там, в полутьме, за бокалом коньяка беседа пошла, как по маслу. Буравчик чувствовал, как Тамара начинала трепетать, если он как будто случайно касался ее. По тому, как участилось ее дыхание, когда он сказал ей на ушко какую-то ерунду, он понял, где проведет сегодняшнюю ночь. И теперь рядом с ним лежала самая шикарная женщина в его жизни, а впереди была возможность получить деньги, которых хватит, чтобы начать новую жизнь. И если получится, то и про Романа он не забудет. Хотя, чем дальше Буравчик был от зоны, тем меньше в нем горело желание помогать кому-либо. Теперь он думал, прежде всего, о своей выгоде.

Перескакивая с мысли на мысль, Буравчик не заметил, как его сморил сон. Его разбудил резкий голос Тамары, напомнивший ему команду дежурного по бараку:

— Эй! Вставай.

— Что? — Буравчик едва смог открыть глаза.

За окном светило яркое солнце. Судя по освещению и звукам было больше десяти часов утра.

Тамара швырнула в Буравчика его брюки:

— Ну, что разлегся?

Буравчик оторопело хлопал глазами, никак не понимая, что происходит. Набросив на себя полупрозрачный халат, прежде, чем скрыться в ванной, Тамара бросила на ходу:

— Одевайся и пошел вон.

Затем Буравчик услышал, как в душе зашипели струи воды. Через минуту он был одет, и сидел в кресле, прямо напротив двери в ванную комнату. Вышедшая из двери Тамара взбесилась:

— Я же сказала, что не желаю больше видеть тебя!

— Должен же я попрощаться с женщиной, с которой провел ночь, Томусик? — Хлопнув ладонями по коленям, Буравчик встал с кресла.

Тамару подпрыгнула на месте от негодования:

— Ты плохо понял меня, что ли?

— Просто мне показалось, что тебе понравилось то, что было у нас ночью. — Буравчик приблизился к Тамаре и усмехнулся. — По-моему, ты даже сейчас не против вернуться со мной в постель.

— Нахал! — крикнула Тамара. — Или ты сейчас же уходишь, или тебя отсюда вышвырнут. — Она сделала шаг по направлению к двери, за которой находилась охрана.

Буравчик понял, что здесь ему больше ничего не обломится, поэтому, зевнув, он перешел на равнодушный тон, чтобы заставить Тамару нервничать еще сильней:

— А ведь я, собственно, не для любовных утех тебя искал. — Буравчик окинул комнату скучающим взглядом, нарочно не глядя на Тамару.

— Неужели? — Тамара раздраженно вскинула подбородок вверх и скрестила руки на груди. — Что ж ты вчера молчал?

— Просто ты так сильно хотела затащить меня в постель, что я не стал противиться. Не люблю спорить с женщинами.

— Я не тащила тебя в постель! — Лицо Тамары побагровело от гнева. Какого черта ты мелишь?

Буравчик поморщился, показывая, что не собирается опровергать ее слова, которые заведомо являются ложью:

— Ты Романа помнишь?

— Какого еще Романа? — насторожилась Тамара.

— Волина Романа. На зоне он просто Воля.

По лицу Тамары пробежала тень, казалось, что через ее тело прошел разряд тока. Она злобно сощурила глаза:

— Ты кто такой?

— Я еще вчера сказал, что меня Фима зовут. На зоне — Буравчиком окрестили. За взгляд так прозвали.

— О, Боже! — На лице у Тамары отразился искренний ужас. — Так я сегодня ночью с зэком переспала?

— Не убивайся так, ты переспала всего лишь с бывшим зэком. — произнес Буравчик, сделав ударение на слове «бывшим». — А это, знаешь, не одно и то же.

Не обращая внимание на подавленную Тамару, Буравчик подошел к окну и посмотрел на улицу, заложив руки за спину:

— Кстати, при неумеренном употреблении алкоголя такое случается сплошь и рядом. Так что будь впредь осторожней, Томусик. Сегодня я подвернулся, а завтра вор-рецидивист…

Буравчик повернулся к застывшей Тамаре и метнул в нее колючий взгляд черных, как смола глаз.

Сегодня Тамаре не нравилось слишком наглое поведение Буравчика, но охрану позвать она пока не решалась. Ей не хотелось, чтобы всем стало известно, до чего она докатилась: переспала с зэком, потому что даже не удосужилась выяснить, кто он такой, прежде, чем лечь с ним в постель. К тому же ей не хотелось предавать огласке историю с Романом, по ее воле убившим Болотова. Она была готова откупиться от Романа, лишь бы больше никогда не слышать даже его имени. Поразмыслив, Тамара спросила:

— Что тебе нужно от меня?

— То, что мне было нужно, я уже получил, спасибо. А вот то, что Роман хочет, ты должна будешь дать.

Буравчик многозначительно посмотрел на золотые часы, лежащие на туалетном столике у Тамары. Она поняла его взгляд:

— Сколько он хочет?

— А Воля был прав, что ты женщина деловая.

— У меня мало времени. Не тяни резину, назови сумму.

— А как ты сама думаешь? — Буравчик взял в руку часы и теперь разглядывал циферблат, украшенный драгоценными камнями. — Во сколько оцениваешь семь лет тюрьмы, которые он получил из-за тебя?

— Не знаю, что там он тебе наговорил… — Тамара выхватила свои часы из рук Буравчика. — Но рано или поздно каждый должен отвечать за свои поступки.

— Что ж, правильно. — Буравчик приблизил лицо к зеркалу, разглядывая щетину на подбородке. — Вот я и пришел к тебе. — Он отвернулся от зеркала и присел на столик. — Потому что кто-то должен восстановить справедливость. Сколько ты предлагаешь?

Видя, что Тамара мнется с ответом, Буравчик устало цокнул языком:

— Ладно, с тебя всего десять кусков.

Тамара на минуту замолчала, обдумывая названную сумму. Но потом решила, что за пререкания ей придется заплатить еще больше.

— Хорошо. Деньги заберешь у моего начальника охраны. Через два часа на том же месте, где ты вчера ждал меня.

— Как я его узнаю?

— Он сам к тебе подойдет.

— Как его зовут?

— Боровик.

Буравчик искренне засмеялся:

— Что за погоняло такое?

— Это фамилия, — спокойно и холодно ответила Тамара. — А теперь уйди, я не хочу больше тебя видеть.

Буравчик пожал плечами и пошел к выходу. На полпути Тамара окликнула его:

— Роману передай… или Воле… Так ведь теперь его зовут? — Тамара задала этот вопрос куда-то в пустоту и не ждала ответа. — Короче, скажи, что больше он не получит от меня ни копейки. Это всё.

Буравчик кивнул в знак согласия и добавил:

— Приятно было познакомиться. И извини, что не подал кофе в постель.

Перекинув куртку через плечо, он, не оглядываясь, вышел из комнаты.

В «Макдональдсе» два часа пролетели незаметно.

Выйдя на улицу, Буравчик был ослеплен ярким осенним солнцем и пронзительно-синим небом. Он шел по улице, не надевая куртку, ему было приятно чувствовать, как холодный ветер касается кожи и треплет волосы. Под его ногами шуршали хрупкие осенние листья, и дышалось ему так легко, как никогда за последние годы. По подсчетам Буравчика, названной суммы было достаточно, чтобы целый год не работать, хоть и вести скромный образ жизни. О том, чтобы что-то дать Роману он больше не думал. Совесть замолчала. Слишком велико было искушение.

Вот так подфартило, думал Буравчик. Еще за две недели до освобождения, у него не было даже плана, что делать дальше. Как честно жить он не знал, потому что не пробовал. Угодить снова за решетку он не хотел — не надышался еще вольным ветром. А тут, как манна небесная с неба — Роман со своей богатой начальницей. И Тамара не выламывалась, не старалась выкрутиться. Все было так гладко, что Буравчику не верилось в легкость своей победы.