Светлана Шиловская - Замок на гиблом месте. Забавы Танатоса
— Там, может, что-то бьющееся.
— Непохоже, но потом посмотрим. Чего вы сюда набежали, дайте дорогу. — И Андрей, взвалив на себя бачок, выбрался из сарая.
— Давай, Ириш, соображай, куда теперь вещдок спрятать?
— Легко! В дровяник!
— Правильно. Ведь печь летом не топят.
Из окна второго этажа высунулась Людмила и сообщила Андрею, что пора собираться в гости.
«Хорошо, ребята уйдут, и можно будет взять лодку», — подумала я и тут же услышала:
— Вот теперь, подруженька, лодка в нашем распоряжении. На видеокамеру поснимаем красоты природы. И подгребем к замку. Это никаких подозрений ни у кого не вызовет. И на встречу д Олей успеем.
— Я же тебе говорила: с девочкой общаться буду я одна.
— Общайся на здоровье, я и словом не обмолвлюсь. Я вас обеих сниму. Нам пригодится ее фото.
— Хорошо. Снимешь и тут же на лодке вернешься домой. А я потом сама приплыву.
Наконец молодые ушли. Я даже не обратила внимания, в каких носках отправился Андрей. Думаю, он теперь и женские колготки способен напялить, чтобы угодить беременной женушке. Агаша пошла смотреть «Новости». Сказав ей, что идем купаться и снимать окрестности, мы с Иркой вытащили резиновую лодку, взяли видеокамеру и быстренько — к реке.
Спустив лодку на воду, не сговариваясь, направили свое утлое суденышко вверх по течению. С большим сожалением оставили позади приятную, почти пасторальную картину — кусок цветущего, слегка пожухлого от жары луга и пасущихся коров.
— Ничего, Галь, лубочная прелесть никуда не денется. Еще успеешь насмотреться, поснимать и порисовать. А сейчас только вперед! Там дальше, видишь, совсем иной колер — чувствуешь? Чем ближе к замку, тем меньше солнца И холоднее:
— Да. Поросшие сопки гнетуще низко нависают над водой, будто хмурятся… Речка кажется темной, тяжелой и какой-то безрадостной.
— В этом месте никому не взбредет в голову купаться. Смотри, фасад здания уходит прямо в воду, и там какие-то металлические ограждения. Подгребем поближе, рассмотрим.
— Им что, на таком большущем холме места не хватило? Ведь часть замка полностью под водой. Или, когда строили, тогда еще вода так близко не подходила?
— Не пойму, зачем вообще была сделана пристройка к зданию, уходящая под воду и забранная металлической решеткой? Причем решетка довольно высокая — здесь чувствуется глубоководное место. Может, хотели увеличить размеры здания? Но в противоположной стороне места хоть отбавляй.
— Ты давай снимай. Видишь, дальше, на верхней площадке, каменный сад, или как-то иначе это называется… в общем, сплошь экзотические деревья. А вот часть замка, уходящая в воду, — прямо кусок Венеции да и только! Смотри, там…
Я не успела договорить — возник человек, и с высоты здания донеслось:
— Нечего здесь снимать, заворачивайте обратно! Это частное владение!
— И река тоже частная, и воздух?! — взвилась Ирка.
— Кому сказано, журналюгам здесь делать нечего! Не суйте свой длинный нос!
— Дикость какая-то, средневековье! Даже в Венеции туристы снимают где хотят, а тут…
— Ну и поезжайте туда, а здесь частные владения, хозяин не потерпит!
— Что с ними цацкаться, опять фоток в газету наделают да напишут черт-те чего! Валите отсюда, пока лапти целы! — И второй мужик — крепыш бритоголовый — сунул руку за пазуху.
— Этот чурбан шутить не умеет, надо заворачивать оглобли.
Но Ирку непросто унять. Ей надо хотя бы пар выпустить.
— Ты что дуришь, князька удельного строишь! Вы всего лишь псы наемные! А мы журналисты, и законы знаем! И снимать будем сколько захотим! Вот сейчас и вас обоих!.. Потом народ полюбуется на диких, одноклеточных…
Ирка не успела договорить: грянул выстрел, и видеокамера вылетела из ее руки.
— Охрана, что вы делаете?! Прекратите! Я про вас все расскажу! — Откуда-то с высоты, словно эхо, взвился и пропал почти детский голосок. И все исчезло и моментально стихло.
— Я это так не оставлю! Хоть всего царапину получила от осколков, но так нагло в душу мне еще никто не плевал! — взревела Ирка. По реке разносились ее проклятия вперемешку с матюгами.
Меня трясло так, что весла в руках ходили ходуном. А в голове вибрировала одна мысль: что мы такое недозволенное увидели и сняли?
— Галь, ты встречу с Олей не отменяй-, сейчас это особенно нужно. Я сама на лодке доберусь. И царапину на руке обработаю йодом. А вот камеру жалко. Меткий, гад, стрелок!
Поравнявшись со знакомым местом, сняв пляжный халатик, я бросилась в воду и поплыла к берегу, а Ирка — к дому, на веслах.
Признаться, плыла тяжело, даже задыхалась — сказывался нервный напряг. Вышла, села на том же бревнышке. Меня продолжало трясти, было почему-то холодно.
Я сидела и ждала, но Оля не появилась. Вдали, где пастораль, уже загремели колокольчики — коров начали загонять домой. Доносились голоса: «Ну-ну, давай, милая, пошевеливайся!»
После нескольких чашек горячего чая с какими-то травами, приготовленного Агашей, озноб прекратился. Облачившись в брючки и пуловер (и это при двадцати семи градусах тепла!), я окончательно согрелась, но какой-то мерзкий внутренний холод, ощущение подавленности и тревоги не покидали меня. Не хотелось обсуждать случившееся, вообще ничего не хотелось.
Агаша, перегруженная свалившимися на нее эмоциями, казалась совсем постаревшей и уставшей. Ирка, заряженная агрессией борца за права человека и его достоинство, выпустив пар, сидела опустошенная и увядшая, как трава на лужайке в ожидании дождя. Было ощущение, что обе чего-то ждали: Ирка — восстановления справедливости от Всевышнего или мщения за оскорбления, старушка, погруженная в себя и не привыкшая надеяться на чудо, скорее всего, мучилась в поисках нужного решения.
— Что, так и будем сидеть, ждать у моря погоды? — наконец подала голос Ирка и пристально посмотрела на Агашу.
— Ты все еще настаиваешь на том, чтобы раздуть инцидент с помощью общественности и прочих сотрясений воздусей? — вопросом на вопрос жестко ответила наша обычно мягкая, умеющая сгладить острые углы Агаша.
— Но выдержка и терпение по принципу: ничего не проси, сами придут и все дадут — в наше время не срабатывают. Теперь все моральные принципы или почили в бозе, или перевернулись с ног на уши.
— Я понимаю и оцениваю себя как архаизм, правда, еще ходячий. От многого отстала, но твердо знаю, что жизненный опыт и понимание человеческой натуры все еще чего-то да стоят. Ведь человек сам по себе мало меняется, а вот его методы, в зависимости от обстоятельств, становятся порой варварскими и чудовищными.
Мы с Иркой, я почти уверена, подумали одно и то же: наша мудрая старушка что-то слишком ударилась в философию. Мыслит совсем уж несовременно. Но ни я, ни моя подруга не успели озвучить свои контраргументы — услышали звук подъезжающей машины, а затем и сигнал.
— Вот и явились гости. Идите, девочки, открывайте ворота.
— Да вы что, да мы этим козлам!.. — Ирка лихорадочно закрутила головой в поисках чего-то тяжелого. А я от возбуждения вспыхнула, как маков цвет.
— Нет-нет, девочки, вы неправильно поняли. Там, скорее всего, явились парламентеры. И, думаю, в очень приличном виде.
— Может, им еще и стол накрыть? — взбрыкнула Ирка, но уже ниже тоном.
— Нет, за стол переговоров, думаю, пока не придется садиться, но выслушать их надо спокойно.
Сигнал повторился, и мы с подружкой бросились наперегонки за угол дома. Я отстала и увидела в приоткрытых Иркой воротах двух мужчин. Хм, как близнецы-братья: по росту, аккуратно уложенным нагеленным прическам, одинаковым дорогим костюмам. Но говорил один — тот, что постарше, лет этак под шестьдесят.
— Мы, собственно, пришли принести вам извинения за неприятный инцидент. Виновный будет наказан. И примите, пожалуйста, приглашение господина Хванского. Завтра, после полудня, он будет вас ждать.
Второй, протягивая коробку, едва слышно произнес:
— Это видеокамера вместо разбитой. Так сказать, возмещение материального ущерба.
— Это не нужно, а за приглашение спасибо.
— Нет-нет, Галина, возьмем! Ведь нашу совсем новенькую камеру, да еще с прекрасными кадрами, угробил их ворошиловский стрелок. Он у них и по живым мишеням стреляет! — не сдержалась Ирка.
В ответ не последовало ни звука. Лишь подходя к машине, тот, что постарше, сказал:
— Извините еще раз. Если можете, примите приглашение. Там все написано, вас встретят.
Я даже не успела поблагодарить, как машина уже сорвалась с места. Ирка тут же закрыла ворота и побежала с коробкой к веранде:
— Смотрите, камера высокого класса!
— Есть еще и приглашение. Как с ним-то быть?
— Вот и войдете в открытую дверь. Заметьте, без усилий и унижений. Только не надейтесь с ходу что-нибудь там раскопать.
