Виктор Галданов - «Джамп» значит «Прыгай!»
Барский почувствовал себя не совсем в своей тарелке, он самому себе казался школьником на педсовете, где обсуждались направления развития воспитательного процесса.
«Ладно, думал он, шибко вы все умные. А я – обычный агент, звезд с неба не срываю. Война? – говорите вы. Ладно, на войне, как на войне».
– Напоследок я хочу сказать, – произнес Мартьянов, – что на вас, молодые люди, возложена оч-чень важная и оч-чень тайная миссия. От вашей слаженной и чёткой совместной работы зависят судьбы всего государства. Больше того, всего нашего народа. Всего человечества… Есть еще какие-нибудь соображения по этому поводу?
– Да я вот думаю… – пробормотал Барский, – если нашей страной правят такие отпетые мошенники, то, может, разумнее было бы их – того?.. Ликвидировать, так сказать, проблему.
Высокопоставленные лица при этих словах встрепенулись и переглянулись
– Ни в коем случае! Что угодно, только не убийство, – затараторил Худолев.
– Еще одного супервора наша страна не переживет! – вторил ему Зубарин.
– Вы что, хотите, чтобы к власти пришли Обжировский, Зюзюев или Вампиров? – напрямую спросил Барского Мартьянов.
– Ей-Богу, нет! – поклялся тот.
– А генерал Уткин, этот псевдо-миротворец, подписавший капитуляцию на Кавказе, – тот вообще не пользуется поддержкой ни в народе, ни в армии. Нет, товарищ э-э-э… – он заглянул в папочку, – Барский, мы в этом деле должны пользоваться методами наших врагов – действовать решительно и быстро. Но одновременно и по-нашенски, по-советски – бескровно и безболезненно.
С этими словами он поднялся. Следом за ним поднялись и его спутники и вышли из комнаты, предварительно обменявшись рукопожатиями с Кравцовым. Незаметно исчезла и Лена.
– Товарищ генерал, – сказал Барский, вставая и собираясь прощаться. Следующая фраза вылетела из него буквально против его воли: – А когда же зарплата будет? Ведь с марта не платят.
Кравцов встал и протянул ему руку, потом похлопал его по плечу и сказал:
– Потерпи, сынок, мы твою семью не бросим. Своих мы не бросаем. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
Стоя, он наблюдал за направившимся к двери Валерием. Когда тот уже собирался выйти, он позвал его обратно.
– Полковник, возможно, это будет охота за черной кошкой в темной комнате, но, возможно, и нет. Запомни одно: всё самое ценное люди хранят в сейфах. Но сейфами могут быть и большие стальные гробы и оловянные коробочки, а могут – тайники в цементных сводах, но у всех есть одно общее: дверь и ключ от нее. И мне от тебя нужен ключ, Валера. Я хочу знать все об этой чертовой цыганке, которая является ключом ко всей нашей экономике. Мне все равно, как ты это сделаешь, но найди мне этот ключ… Мы же позаботимся о твоей семье. А теперь прощай. Удачи тебе.
Он смотрел, как за человеком, посланным, возможно, на смерть, закрылась дверь, а затем вернулся к своему столу и, открыв ящичек стола, налил себе стаканчик из пузатой бутылки. При этом взгляд его упал на клочок бумаги и маленький рисунок. Он улыбнулся и поднял стакан над бумажкой.
– Ну-с, дражайший Игорь Михайлович, пью за цыганку, которая вас погубит.
* * *Девушка ждала в его кабинете. В Конторе до сих пор сохранялась за ним эта конурка, может быть, чтобы не забывал, откуда вышел, может быть, чтобы мог кого надо вызвать и допросить. Стол с лампой, старомодный телефон, похожий на черного жука-навозника и два стула по разные стороны стола. Лена села со стороны допрашиваемого, сомкнула вместе свои аккуратные угловатые коленки, руки на них сложила – и вся обратилась в олицетворение покорности.
– Ну что мне вам сказать, мадам, – начал Барский, закуривая.
– Мадемуазель… – обронила девушка.
– Простите, что вы сказали?
– Если вы решили обращаться ко мне по-французски, то правильнее будет сказать «мадемуазель», поскольку я не замужем.
– Угу, понятно, – Барский перебросил сигарету в другой угол рта. – То есть, пардон.
– Сильвупле, – еле слышно выдохнула та.
– Гхым… – Барский прокашлялся. – Вы, я вижу, хорошо владеете французским.
– В основном разговорным, меня вообще-то для Канады готовили.
– Да? А меня для скандинавских стран, стажировался в Голландии.
– Правда? – зажглась она. – Обожаю Скандинавию, Швецию, АББУ, лыжи, хоккей и вообще все северное и холодное.
– Я-то тоже думал, что придется померзнуть, а меня глава концерна сразу же услал на Суматру…
«Где ты свалился с тепловым ударом, господин Барский, подумала Лена. Что, впрочем, не помешало тебе разведать планы строительства там голландского завода по выпуску химического оружия. А затем ты сам же спланировал и организовал провокации, в результате которых голландцев оттуда вышибли, оборудование попортили, а суда с реагентами арестовали. О, браво-брависсимо, Зорро ты наш, герой моего сердца, чемпион моей мечты!»
– Сколько вам годков-то, мадемуазель, не сочтите за праздное любопытство.
– Двадцать три, мусью, в этом году в декабре месяце будет двадцать четыре.
– Это что же, прям со школьной скамьи да в Вышку?
– Нет, что вы, еще полгодика в армии отслужила, в войсках ВДВ.
На столе лежала тощая папочка, он открыл и лениво перелистал ее – личное дело Штурминой Елены Антоновны, родом из Саратова. Английская спецшкола. По межшкольному обмену ездила в Англию, где прожила три года – до своего шестнадцатилетия. Старший сержант воздушно-десантных войск. Ей двадцать три, скоро будет двадцать четыре года, незамужем, детей нет. Ого, мастер спорта по гимнастике, кандидат в мастера по тхеквондо, двадцать пять парашютных прыжков, по стрельбе из табельного оружия – зачет «отлично».
«Нет, в наши времена, таких котят в Вышку не брали, – думал между тем Барский. – На курс шли люди с опытом, с устоявшимися убеждениями, какими-то нравственными критериями, закаленные и проверенные. А тут – дети малые, сплошной детсад…»
«Деды сиволапые, песок с ушей сыплется, – с предупредительной улыбкой глядя на него, думала Лена, – такие вот ящеры как ты и довели страну до ручки».
– Вы курите, товарищ э-э-э…
– Лейтенант, – отозвалась она. – Никак нет, товарищ полковник.
– Хм. А я вот, курю.
Барский запустил сигарету в рот, зажег, жадно затянулся.
– Ну-с, милая барышня, давайте прикинем, чем мы располагаем?
– Слушаюсь, товарищ полковник. – Она скрестила ножки и положила на стол папочку. – Для работы нам выделяется офис на Якиманке с обстановкой, телефоном, факсом, компьютерами. Вот адрес… Внешний вид. Проходные дворы. Предусмотрен вход и выход через подвал. Один автомобиль «москвич» – для меня, у вас, кажется, есть свой, два мобильных телефона, спецрадиопередатчик. Вы можете временно снять для себя квартиру в частном секторе – не дороже трехсот долларов в месяц. Нам выделяются также суточные – по пятьдесят девять рублей в день.
– Негусто, – пробубнил Барский.
– Кроме того нам из спецфонда выделены средства в размере пяти тысяч долларов. В случае необходимости можете получить их.
Барский спросил, стараясь сохранять небрежно шутливый тон:
– А я могу на эти деньги пригласить вас в какой-нибудь ресторанчик?
– Разумеется можете, – отвечала та без тени улыбки. – Только вам придется сочинить в этот вечер рапорт о том, куда вы потратили эти деньги, и отчет с обоснованием этих трат. Кстати, и мне – тоже.
День спустя
Можно было только догадываться о том, какие силы включились в борьбу против всесильного временщика и орудием которых стал выступать Валерий Барский, отставной полковник разведки, ныне генеральный директор частного охранного предприятия «Эгида». Судя по тому, что к делу прикалывались ежедневные отчеты обо всех передвижениях и встречах Корсовского, тут явно не обошлось без Службы внешнего наблюдения, всезнающей «наружки», некогда могучей и широко разветвленной, а теперь изрядно поредевшей, но сохранившей навыки и хватку.
К тексту прилагались фотоматериалы. Вскоре он изучил всю схему службы охраны вице-премьера, основную физическую силу коих составляли боевики муромской преступной группировки, а интеллектуальный потенциал состоял из отставных агентов госбезопасности.
Утром следующего дня Валерий отправился на свое основное место работы.
Подъезд выходил в маленький переулочек, который после поворота выскакивал на Садовое кольцо. На солидной металлической обитой кожей двери висела полированная латунная табличка, на которой значилось «Экспортно-импортное предприятие ЗАО «Эгида». С нами вы всегда в порядке».
Валерий позвонил, дверь открылась. Внутри было чистенько, свежепокрашено, евроотремонтированно, глазастый человек мог бы побиться об заклад, что последний плинтус прибит полчаса назад.
Миловидная девушка, стучавшая на компьютере, при виде него встала и протянула руку, из-под очков блеснули живые задорные глаза.
– Здравствуйте, Валерий Арнольдович. Я на сегодня буду вашим доктором Ватсоном.
