Вячеслав Жуков - Подсадных уток убивают
Сонин немного смутился. Он и раньше был в плохих отношениях с Саморядовым, считая его обыкновенным карьеристом, а уж после такого… «Набить бы тебе морду, да ведь ты же побежишь жаловаться генералу», – подумал он.
– Прежде всего я не хочу подвергать Челядник опасности. Для такой деятельности женщина должна быть хорошо подготовлена. Натренирована. И насчет лавров ты не прав. Может так статься, что они не достанутся никому, – сказал Сонин и пошел к двери, понимая, что с упрямым карьеристом дальше продолжать разговор бессмысленно.
Но полковник сердито бросил ему в спину:
– Не понял.
Сонин даже не остановился, но, перед тем как выйти в коридор, обернулся.
– Это не для твоего ума, – сказал он и вышел.
На душе у полковника сделалось так паршиво, что отпало всякое желание продолжать дальнейший инструктаж. Надо было как-то вывернуться перед Челядник, и Саморядов не поскупился на характеристики:
– Неудачник! Завидует, я его насквозь вижу.
Лицо девушки слегка зарумянилось. Она решила вступиться за капитана Сонина:
– Ну что вы, Николай Иванович. Мне кажется, капитан Сонин очень чуткий, отзывчивый человек. Всегда такой внимательный.
Саморядов не мог спокойно слушать такое о ненавистном капитане, закурил, потом сказал:
– А знаете, отчего?
Челядник пожала плечами.
Полковник, заметив ее интерес, продолжил:
– Оттого, что раньше он был первым бабником. Ни одну юбку не пропустил.
Усилия полковника очернить Сонина вызвали у Челядник улыбку.
– Что ж в этом предосудительного? Мужчины все такие. А сейчас…
– А сейчас все, – опередил ее Саморядов. – Рад бы, да не может. Потому и злится.
Лариса вроде застеснялась, даже опустила глаза и все-таки спросила:
– Почему? Ведь он мужчина еще не старый.
Полковник Саморядов рассмеялся, развалившись в кресле, и решил унизить Сонина до конца, чтобы эта симпатяга выбросила из головы все мысли о сыщике. «Чем он лучше меня? Мной она так не интересуется, а этим Сониным…» Полковник заговорил несколько тише, чтобы случайно не услышали за дверью:
– Работал у нас тут один сотрудник. Я уж сейчас и фамилию его не помню. Давно это было. Толковый опер, надо сказать. Но уж очень жесткий парень. Если кого допрашивать станет, душу наизнанку вывернет. За это и уволили из милиции. А жена у него – красавица. Сонин, конечно же, к ней подкатил. Врать не буду, не знаю, как они с ней снюхались. Только однажды муженек возвращается домой, а они в постельке. Пистолет откуда-то у него оказался. Ну, жену, естественно, отлупил так, что она три месяца в больнице валялась, а Сонину выстрелил в то место, каким он его жену ковырял.
Тут Саморядов замолчал, докуривая сигарету, а Челядник не утерпела, поинтересовалась:
– И что? Что же было дальше?
– Дальше? – Полковник словно забыл, о чем говорил, но вспомнил и продолжил: – Ну, муженьку, на бедность, дали за все лет восемь. Жена поправилась. А Сонин на всю жизнь остался инвалидом по мужской части. А вы думаете, почему он неженатый?
Лариса была страшно разочарована таким трагическим концом истории.
– Дура эта женщина, – сказала она, разобравшись во всем по-своему. – Мужа подставила. Могла бы встречаться где-то на стороне, не дома.
«О-о, девонька. Да ты молодец!» – мысленно похвалил ее Саморядов и, хихикнув, сказал:
– А может, дома в теплой постельке ей больше нравилось. – Прозвучало несколько пошло, но Саморядов понял, не такая уж эта девушка недотрога, как кажется на первый взгляд.
Саморядов глянул на часы.
– Так, без трех минут восемь. Нам пора, – проговорил он и встал, достал из сейфа пистолет.
– Мне тоже взять оружие?
– Не надо. Мы будем прикрывать вас, – пообещал полковник, убирая в карман запасную обойму. Потом еще раз посмотрел на часы, подождав, когда большая стрелка остановится на цифре «восемь».
– Надо идти. Вы готовы, Лариса Васильевна?
Она сняла с вешалки свой белый плащ, и Саморядов помог ей одеться. Ему нравилось ухаживать за ней. «Подожди, я еще дотянусь до тебя», – мысленно сказал он.
– Да. Я готова.
– Прекрасно. Самое главное, постарайтесь держаться развязно, как настоящая проститутка. Подходите к мужикам. Где-то ножку заголите…
Она посмотрела на него, как на идиота.
– А что тут такого? Вы же должны вызывать интерес у мужчин.
– Я постараюсь, – пообещала Лариса.
– Ну и ладненько. – Полковник был доволен. Все шло так, как ему надо. Он передал ей тот самый маленький микрофон.
– Не выключайте его. И мы будем все слышать. Это гарантия вашей безопасности, – сказал он.
На улице возле бежевой «девятки» их поджидали двое здоровенных парней, одетых в кожаные куртки. Ларисе они показались представителями криминала, но Саморядов сказал:
– Это наши сотрудники. Начальник управления прислал. Это, – показал он рукой на одного, – капитан Васильев. А это – старший лейтенант Савельев. Они будут прикрывать вас на машине. Ну а я на своей.
«Почему я раньше их никогда не видела? – думала Лариса, стараясь припомнить хотя бы одного, и не могла. – Вроде что-то есть знакомое…»
– Ну что, приступаем? – спросил Васильев, посмотрев на Челядник, как бы оставляя решение за ней.
– Да, – ответила девушка.
С севера потянул холодный, пронизывающий ветер, нагоняя огромную черную тучу. Лариса пожалела, что не прихватила с собой зонтика. Мокнуть ей не хотелось.
– Ну, с богом! – напутствовал Саморядов, и девушка пошла по улице. Когда она отошла метров на пятьдесят, он сказал Васильеву и Савельеву:
– Поехали. Интервал не более пятидесяти метров, чтобы видеть ее и слышать.
Было около часа ночи, когда из переулка на улицу вырулила машина «Жигули» темно-вишневого цвета. Она ехала так тихо, что в дневное время зоркий инспектор ДПС с превеликим удовольствием похвалил бы водителя этой машины. Но в такой поздний час все работники милиции словно куда-то запропастились. И подвыпившие лихачи могли гонять сколько угодно. Но водитель темно-вишневого «жигуленка» был осторожен и дисциплинирован.
Возле ресторана «Янтарный» всегда толпились смазливые девицы в томительном ожидании, пока их снимет денежный клиент.
Тут же пятеро корейцев, студентов, опившись русской водки, выясняли между собой отношения, разбавляя корейский язык сочными русскими матюками. Молчал только один из них с глупо вытаращенными глазами. Он улыбался, бережно прижимая к облеванному пиджаку литровую бутыль «Смирновской», и в конфликт не вмешивался.
Лариса стояла в трех метрах от него в своем белом плаще, и улыбающийся пьяный кореец что-то пытался ей сказать, но не мог. И только визжал, как поросенок, которого больно кольнули. Свободной рукой он делал ей какие-то замысловатые знаки, призывая подойти.
«Как он держится на ногах. Ведь он же пьяный в стельку», – подумала она и решила, что лучше отвернуться. Этот кавалер не интересовал ее.
И тут с корейцем случилось ужасное. Набравшись мужества, он шагнул к ней и, сделав всего шаг, растянулся на асфальте.
Оказалось, он стоял, прислонившись своим тощим задом к урне. И как только отделился от нее, потерял равновесие.
– Скотина, это тебе не рис жрать, – негромко проговорила Лариса и перешагнула через него, решив перейти на другую сторону улицы, под фонарь.
Четверо пьяных корейцев даже не двинулись с места и не стали поднимать товарища.
Девчонки-малолетки, толпившиеся у входа в ресторан, восприняли падение корейца восторженно, но не подошли к нему.
– Вставай, Ваня! – крикнула одна из них.
Лариса усмехнулась: «Тоже мне, Ваня».
Темно-вишневый «жигуль» подъехал к автостоянке возле ресторана, но водитель не вышел, а остался сидеть за рулем, только внимательно наблюдал за всем, что творится перед входом в ресторан. Казалось, он поджидает пассажиров. Увидел стройную красавицу в длинном белом плаще. Уж слишком ярко она выделялась на сером фоне малолеток. Но, похоже, малолетки и не интересовали его. Он даже не удостоил их взглядом. Да и что с них можно поиметь?
Для верности подождав еще пару минут, водитель темно-вишневого «жигуленка» уже хотел выйти и пригласить девушку в плаще в свою машину, как вдруг какой-то нахал опередил его.
К девушке подошел парень довольно высокого роста и о чем-то заговорил. И девушка улыбнулась ему. Они медленно пошли по тротуару за угол ресторана. Там стояла черная «Волга».
Эту же машину заметил и Саморядов с помощниками.
Как только парень повел Ларису к машине, полковник схватил рацию:
– Ребята, полная готовность. Кажется, он на нее клюнул, – несколько взволнованно проговорил Саморядов.
– Мы видим его. Готовы брать, – ответили из рации.
«Экие шустрые, брать. Еще не время», – подумал Саморядов и решил чуть приосадить шустрых помощников, чтоб не испортили операцию:
