Сергей Белошников - Полнолуние
Чей-то жесткий приказ прозвучал в его мозгу: не убивать.
То живое, что набегало на него, не могло быть добычей, не могло быть пищей. Жалобно заскулив, он отпрыгнул в кусты и, не оглядываясь, побежал прочь. Но внезапно ужас потряс его большое, сильное тело: он понял, что мальчик не вернется – он сейчас исчезнет за деревьями, исчезнет навсегда. С глухим рыком волк бросился обратно, следом за мальчиком, желая во что бы то ни стало догнать, остановить его. Он увидел мальчика, все так же неторопливо бегущего по тропинке. Расстояние между ними быстро сокращалось, и в тот момент, когда его морда уже готова была коснуться руки мальчика, тот остановился и резко повернулся к волку.
Он, волк, испуганно отпрыгнул в сторону и, оскалив клыки, негромко заворчал. Мальчик стоял неподвижно. И смотрел на волка. Глаза мальчика, чуть сощуренные, были холодны, прозрачны, и он прочитал в них одно – ненависть. Боль и щемящая пустота заполнили все его большое волчье тело, он упал на передние лапы перед мальчиком, попробовав в ответ на его взгляд заполнить негодующим рычанием весь лес; но слезы комом встали в горле, он никак не мог их проглотить, и сдавленный стон вместо рычания вырвался из его перехваченного отчаянием горла. А взгляд светловолосого мальчика оставался неподвижным и равнодушным, как сама смерть.
Он закрыл глаза, снова открыл их – мальчик исчез. Он стоял на краю низины в утреннем тумане. Потом он услышал сдавленный, испуганный женский вскрик и понял: она нашла того, кого он ударил.
И тогда он бросился прочь.
Он бежал в глубь леса долго, не выбирая направления. Бежал, пока в его мозгу не вспыхнула зловещим алым светом сияющая звезда и он не потерял сознание, как подкошенный упав на мокрый темно-зеленый мох…
* * *Он еще раз посмотрел на свои испачканные кровью пальцы. Легко поднялся и двинулся, не разбирая пути, в сторону поселка, туда, куда вел его незримый поводырь.
Он шел убивать. Он знал, кого убьет и как. Он шел убивать, потому что теперь он не мог не убивать каждую ночь.
А ночь еще, считай, не кончилась.
Глава 13. КИРИЛЛ
Через пятнадцать минут мы уже расположились на кухне дома Николая Сергеевича. С помощью Стаси я кое-как стащил промокшие ботинки и теперь примостился на табуретке в весьма неприглядном виде: помятый, полуоглушенный, с разбитой башкой. Стася первым делом дала мне аж три таблетки какого-то новомодного мощного болеутоляющего. Я их проглотил залпом, но голова продолжала болеть по-прежнему.
Она уже не плакала, хотя я видел, что у нее еще дрожат руки. Но все равно: она держалась молодцом. Буквально доволокла меня до дома – и откуда только силы взялись?.. Хотя, как ни странно, она оказалась весьма сильной. И действительно помогла мне. Тащила и меня, и ружье.
Кстати, тот, кто на меня напал, даже не удосужился забрать "моссберг". Это было совсем непонятно. Хотя зачем ему стариковское ружье, лишняя улика? По-настоящему странным было другое – то, что я остался в живых. То ли он посчитал, что прикончил меня, то ли у него дрогнула рука. А может, он вовсе не хотел меня убивать, а только решил припугнуть?..
Последнее предположение, как ни странно, более всего походило на правду. Если бы он хотел меня убить, то не обошелся бы ударом по затылку: наверняка выпустил бы из меня кишки или перерезал горло – убивать так убивать. Как он и действовал раньше.
Так я размышлял, восседая на табуретке нахохлившейся подраненной вороной и морщась от боли, потому что Стася обрабатывала рану у меня на голове. Как она сказала – ничего страшного: приличная шишка, рассечена кожа, но череп цел. Жить буду. Действовала Стася очень грамотно: сначала промыла мне башку какой-то жгучей гадостью, потом аккуратно выстригла волосы вокруг раны, потом еще раз продезинфицировала, наложила тампон и теперь бинтовала. Я попытался отказаться от бинтов – не хватало еще ходить по поселку эдаким раненым героем-краснодонцем, но она шепотом на меня цыкнула, и я вынужден был подчиниться.
– Откуда у тебя такая лихая сноровка? Как у опытной медсестры? – так же шепотом поинтересовался я. – Ты что, в медицинском учишься?
– Откуда, откуда. От верблюда. Мама у меня врач, – ответила она.
– Гены, значит, работают? – попытался повернуться я к ней.
– Гены, гены. Сиди спокойно.
Я безропотно повиновался. Старика я ей будить запретил – ничего уже не изменишь. И нечего его беспокоить спозаранку. Все равно он узнает о моих приключениях, а пока что пусть лучше как следует выспится.
Наконец Стася закончила:
– Все. Надеюсь, инфекция не попала.
– Спасибо, – сказал я, сползая с табуретки. – Знаешь, я, пожалуй, с удовольствием залез бы в душ.
И тут меня ощутимо качнуло в сторону. Стася тут же подхватила меня под руку:
– Давай я тебя провожу.
– Да я сам, ничего со мной не случится.
– Ну уж нет, – решительно заявила она. – Пойдем.
Она под руку проводила меня в ванную комнату. Там она протянула мне нечто вроде полиэтиленового берета на резинке. Он был миленького желтого цвета и к тому же в цветочках.
– А это еще зачем? – спросил я.
– Наденешь на голову, чтобы рану не замочить, – пояснила она и спросила обеспокоенно:
– Тебе помочь раздеться?
Такого позора мне только и не хватало!
– Нет уж, спасибо. Сам справлюсь, – буркнул я.
– Как знаешь. Только ни в коем случае не запирайся, – сказала она и моментально скрылась за дверью.
Она что, боится, что я, как красна девица, рухну тут в обморок? Или утону в ванной?.. Ладно: не закрываться так не закрываться. А то еще начнет дверь ломать.
Я стянул с себя всю амуницию, потом комбинезон, пропотевшее белье и покидал все на пол.
В этот момент дверь без стука приотворилась и в нее просунулась рука, держащая длинный махровый халат.
– Бери, – послышался из-за двери Стасин голос.
Я взял халат.
– Это дедов. Он чистый. Наденешь потом. Давай, мойся. Я тебя подожду, – сказала она.
И дверь тут же закрылась.
– Спасибо, – сказал я двери, включил воду и полез под душ.
* * *Стася действительно дождалась, пока я выйду из ванной. Сидела в коридоре на стуле, сложив руки на коленях. Только переоделась в домашний короткий халатик. Молча смотрела на меня. Распущенные волосы, бледное лицо, под глазами синяки – это было видно даже при свете горевшего в коридоре бра, за окнами все еще не рассвело. Часы показывали только начало пятого. Значит, не так уж долго я валялся, словно павший богатырь, под березкой в низине.
Я вышел из ванной, держа в охапке свои шмотки. Она тут же отобрала их у меня и бросила на пол ванной – сказала, что сама все потом уберет.
И повела наверх, в мою комнату.
Там меня уже ожидала разобранная постель. Я залез в нее, естественно не снимая халата, который надел на голое тело. Стася заботливо укрыла меня тонким одеялом, задернула на окне шторы, включила ночничок в изголовье кровати, а потом взяла с тумбочки большую чашку и, присев на постель рядом со мной, протянула ее мне. В чашке оказалось горячее молоко с медом и сливочным маслом. Несмотря на мое вялое сопротивление, она заставила меня выпить все до дна.
Не знаю, что уж подействовало больше: таблетки, душ или молоко, но голова теперь болела гораздо меньше. И я чувствовал себя получше. Меня даже слегка потянуло в сон. Стася это заметила. Забрала у меня пустую чашку, поставила ее на тумбочку и сказала:
– Давай спи.
Я думал, что она сразу уйдет. Но Стася осталась сидеть на краю постели, обхватив себя за плечи и внимательно глядя на меня своими глазищами; похожа она была на какого-то маленького и беззащитного зверька. Вид у нее по-прежнему был донельзя напуганный.
– Ты иди тоже поспи, – сказал я. – Не волнуйся, со мной ничего уже не случится. Я в полном порядке.
Она помолчала. Потом отвела взгляд и негромко, явно смущаясь, спросила:
– Кирилл, можно я с тобой еще побуду? Пока ты не уснешь. А то мне страшно одной оставаться.
И тут же пояснила с детской непосредственностью:
– Только ты ничего такого не подумай, пожалуйста. Я просто посижу – и все. Я все еще чуть-чуть боюсь…
Она боится! Пойти искать меня в ночной лес, в лес, где бродит убийца, она не струсила, а сейчас боится. Ребенок, ей-ей, ребенок.
И вдруг я ощутил чувство, в общем-то совершенно мне не свойственное, – нежность. Нежность к этой маленькой хрупкой девчушке, которая, забыв про страх, храбро бросилась на поиски, нашла меня и отволокла домой.
– Стася… – тихо позвал я.
– Что?..
– Иди сюда… Иди.
Если она медлила, то самую малость. Потом легко поднялась и скользнула ко мне; легла на бок, закрыла глаза и пристроила голову у меня на плече, уткнувшись носом в шею. Я почувствовал ее легкое, ровное дыхание. Запах волос. Прохладу щеки.
