Александра Маринина - Соавторы
Теоретически, можно было бы придумать легенду и попроще, без собачье-обморочных страстей, но для Сережи самым главным было не говорить, что рынду украли. Потому что продавец тогда испугается, что тот, кто ему толкнул фигурку, сам ее украл, и может возникнуть перспектива уголовного дела о сбыте краденого. Пугать продавца нельзя, иначе он вообще откажется разговаривать. И того, кто принес ему рынду, ни за что не сдаст, будет упираться до последнего и говорить, что нашел фигурку на улице. А потом звякнет кому надо, да и предупредит, что кое-кто насчет кражи интересуется. И вполне возможно, что милиция. Вот этого уж совсем не хотелось бы.
- Слушай, семейная жизнь рушится… Нет, друг, я все понимаю, у тебя свой бизнес, тебе задешево отдавать невыгодно, ты и так мне навстречу идешь, все-таки двадцать - не пятьдесят, но у меня и двадцати нет То есть шестьсот рублей у меня, конечно, есть, но тогда мне до зарплаты впроголодь жить придется. Чего ж мне делать-то, а? Может, посоветуешь что-нибудь?
- Да что же я могу вам посоветовать? - растерянно произнес тощий коробейник, раздавленный тяжестью свалившегося на Зарубина горя. - Я не знаю, где можно взять дешевле.
- А в том месте, где ты рынду взял? Это магазин или, может, склад какой-нибудь? Вдруг там еще есть? Я бы смотался, поговорил, может, отдали бы подешевле.
- Я не в магазине брал, мне знакомый один принес.
Ну слава богу, сдвинулись с мертвой точки. Надо давить дальше, пока торговец не опомнился.
- А у него нету больше? Или, может, он места знает?
- Не знаю, я у него не спрашивал.
- Так давай спросим. Телефон знаешь?
Зарубин с готовностью вытащил из кармана мобильник и сделал вид, что собирается звонить.
- Не, телефона не знаю. Он сам приходит иногда, предлагает кое-что, я беру, если мне подходит.
- Слушай, друг, как бы мне его разыскать, а? - Сергей скроил самую жалобную физиономию, какую сумел. - Сам понимаешь, такое дело… За любую соломинку хватаюсь, жена каждый день плешь проедает, прямо никакой жизни не стало. Еще и собаку грозится в ветлечебницу отвести и усыпить, если рынду не найду. Она с самого начала моего пса не любила, а теперь совсем озверела.
Видно, парень был неравнодушен к собакам, и упоминание об усыплении ротвейлера свое дело сделало.
Отойдя от коробейника на несколько метров, Зарубин слился с толпой и позвонил по мобильнику Пете Ильину, которому велел ждать в машине и не высовываться. Через пять минут Петя подошел к прыщавому распространителю сувениров и купил рынду. Правда, уже за тысячу рублей, но все равно это было дешевле, чем для иностранцев.
***Мишаню-наркомана по фамилии Шарыло и по кличке Рыло нашли легко, он постоянно терся на рынке и ни от кого особенно не прятался. Оперативники задержали его и привели в ближайшее к рынку отделение, чтобы побеседовать о бренности жизни. Ребята они были опытные и понимали, что Мишаня - вор и наркоман, но никак не убийца. Поэтому задерживали его без помпы и лишнего шума, просто подошли, взяли под ручки и попросили пройти в сторонку поговорить. Мишаня и не думал упираться: "дури" с собой, к счастью, не было, в последнее время ничего серьезного он за собой не числил, а по старым делам все давно быльем поросло, украденное сбыто, деньги потрачены, так чего бы с ментами не побазарить? Риска никакого, а вдруг да удовольствие получит.
Но насчет удовольствия он обломался. Настроение у него было хорошее, недавно принял дозу и готов был всех любить, поэтому способность к сопротивлению как-то подутратил и уже через два часа непринужденной беседы начал колоться. А чего напрягаться-то зазря? Кражи по той хате за ним нет, ну, спер фигурку, прихватил по привычке, уж больно красивая, так ей цена - три копейки, такой размер ущерба даже малозначительным назвать стыдно, а по статье за незаконное проникновение в жилище много не дают и даже на зону не отправляют, ограничиваются условным сроком. И вообще он сейчас под кайфом, его допрашивать нельзя, любой адвокат потом вцепится, да его и не допрашивают вовсе, так про-" сто беседуют, а под протокол да по трезвянке он ничего не скажет, грамотный уже, ученый.
Поэтому он поломался пару часов и рассказал про мужика, который нанял его проникнуть в квартиру и установить прослушку. Нет, фамилии его Мишаня не знает, назвался Анатолием, но соврал, наверное. И адреса не знает. А вот машину запомнил, потому как видел неоднократно и даже сидел в ней какое-то время. И номер запомнил, даже не запомнил, какая там у наркомана память, а записал на бумажку на всякий случай, вдруг мужик слиняет и денег не заплатит Он подробно и с известной долей юмора поведал, как "выпасал" хозяина квартиры и бабку-домработницу, выясняя их режим и выбирая наиболее удобное для проникновения время; как проверял наличие сигнализации; как прикидывал, через какую дверь удобнее проникать, с парадной лестницы или с черной, и почему остановил свой выбор на двери черного хода.
- Я гляжу - бабка черным ходом совсем не пользуется, и хозяин тоже, я и подумал, что если подбором ключей работать, так никто потом не заметит, если замок чуть-чуть заедать станет. Правда, была опасность, что дверь изнутри на щеколду закрыта, но попытка не пытка, времени было достаточно, чтобы в случае чего потом с парадной лестницы войти. Но ключ легко подобрался, там никаких хитростей с замками не было.
Рыло так вошел во вкус повествования, что даже рассказал, как обследовал кухню, через которую пришлось проходить: очень есть хотелось, а на плите стояла кастрюля, он крышку снял - там борщ; залез грязными руками, вытащил кусок мяса на косточке и съел тут же, а косточку в карман сунул, чтоб следов не оставлять. Остановился возле витрины, углядел фигурки, одну украл.
А чего? Красивенькая. Деньги понадобились - толкнул за сто рублей, все навар.
- Следов не оставлять, - проворчал Сергей Зарубин. - Тоже мне, гений преступного мира. Ты на руки свои посмотри. Ты их когда мыл-то в последний раз? На них грязи больше, чем в помойном ведре. Борщ-то прокис. Ты грязными руками в него залез, он и прокис. Знаешь, какой хай бабка та подняла? Милицию вызывать хотела, боялась, что кто-то их отравить собрался. Кому ключ от черного хода давал?
- Никому, - быстро ответил Мишаня. - Вот ей крест, никому.
- Да брось ты, - махнул рукой Сергей, - и так уже все рассказал. За ключ-то тебе точно ничего не будет, ты ж его не украл, так только, знанием поделился, мол, вот этот ключ к этому замку подходит.
- Да не давал я его никому, ты чего, начальник!
- Слушай, Рыло, я с тобой утомился донельзя. Если ты молчишь про ключ, значит, подозреваешь, что дело нечисто, а может, и про готовящееся убийство знал. Это плохо, тут можно неприятности схлопотать. А ежели ты мне все как на духу выкладываешь, стало быть, ни о чем не догадывался, и совесть твоя чиста, и ты вообще не понимаешь, почему это надо скрывать. Ну? Понимаешь, почему надо от милиции скрывать, что у тебя попросили ключ от той квартиры?
- Не, - честно признался Рыло, который в такой длинной фразе почти сразу запутался и действительно ничего не понял.
- Тогда рассказывай.
Выходило, что надо рассказывать. Правда, как-то непонятно выходило, но ведь так сложилось, что он, Рыло, ответил на вопрос - и сразу получилось, что придется рассказывать Под кайфом логика, которая никогда не была его коньком, давалась Мишане совсем туго.
- Да все тот же мужик и попросил. Вернее, не попросил, а денег дал в обмен на ключ. Типа купил, что ли.
- Много денег-то? - поинтересовался Зарубин.
- Да ну… На две дозы.
В сопровождении все тех же оперативников Мишаня Шарыло съездил домой и среди кучи беспорядочно набросанного барахла вперемешку с мусором нашел-таки бумажку, а точнее - пустую пачку из-под сигарет "R1", на которой записал номер машины. Имя и адрес владельца стали известны минут через десять после этого, а еще через час Вячеслав и Елизавета Боровенко сидели в кабинете у следователя. Вернее, у следователя сидел муж, а с его женой беседовал в соседней комнате Зарубин.
Супруги Боровенко не ожидали, что все закончится так скоро и так бесславно. Оба прочли в своей жизни немало книг, в том числе и детективных, и каждый раз недоумевали, когда преступники начинали признаваться в содеянном. Зачем? Глупость какая-то. Сиди себе, молчи или твердо стой на заранее заготовленной легенде, не отступай ни на шаг, и никто никогда твою вину не докажет.
Они думали, что это легко. Как же они ошибались…
***Уголовное дело по факту обнаружения трупа журналиста Игоря Нестерова было возбуждено больше года назад и через несколько месяцев приостановлено. С одной стороны, вроде бы никаких сомнений в его самоубийстве не было, и записка предсмертная наличествовала, и заключение судебно-медицинской экспертизы свидетельствовало о том, что Игорь Нестеров ушел из жизни добровольно. Выбросился из окна одиннадцатого этажа. Но в самоубийство журналистов общественность, особенно пишущая, верит неохотно, и пухлый том уголовного дела был забит письмами, обращениями и протоколами допросов коллег по перу, в которых утверждалось: Нестерова убили, не сам он выбросился, помогли ему. Не простили громких разоблачений, хотели воспрепятствовать дальнейшей публикации уже собранных материалов.
