Месть на все времена [сборник] - Николай Иванович Леонов
Теперь Гурову предстояло нанести визит бывшему зэку Кушлянцу. Заранее созваниваться и договариваться с ним о встрече он не стал. Решил нагрянуть внезапно, свалившись как снег на голову. Из информации, предоставленной Жаворонковым, явствовало, что Кушлянец в настоящее время проживает в подмосковном посёлке Сосняково, находящемся примерно в сотне вёрст от МКАДа.
Покинув пределы столицы, Лев пересёк МКАД и погнал в западном направлении. Промчавшись с полсотни километров по шоссе, он свернул направо и уже по провинциальному асфальту ещё через полчаса увидел дорожный указатель «Сосняково».
Этот населённый пункт являл собой одно из полусёл-полугородов. Как явствовало из справки информотдела, Кушлянец проживал на улице Весенней в доме тринадцать, квартира один.
Въехав в пределы посёлка, Гуров узнал у случайного пешехода, как ему разыскать нужный дом. Оказалось, это совсем рядом. Свернув на боковую улицу, Лев остановился у крупноблочного двухквартирного дома. Во дворе, с левой его стороны, бритоголовый гражданин в оранжевой одежде свободного покроя колол дрова.
Гуров постучал в калитку и окликнул «оранжевого». Тот неспешно воткнул в колоду топор и подошёл к калитке. Поздоровавшись и показав удостоверение, Лев осведомился, как бы ему увидеть Юрия Кушлянца. Не проявив ни радости, ни испуга, «оранжевый» в ответ на приветствие склонил голову и, произнеся главную буддийскую мантру «ом мани падме хум», известил его о том, что такое имя он носил в прошлом, а ныне он – Бальджир, приверженец учения великого Будды.
Внутренне сразу же резко засомневавшись, что Кушлянец мог учинить какую-то месть в отношении Бархунова, Гуров, тем не менее, счёл необходимым немного прощупать экс-Юрия, ныне Бальджира, на предмет его реальной приверженности вероучению, отрицающему любую форму насилия. В прошлом ему уже несколько раз доводилось сталкиваться с якобы приверженцами какого-либо вероучения, придерживающегося высших истин, а на деле остававшимися всё теми же ворами и «мокрушниками», которые лишь маскировались своей принадлежностью к миру философских учений.
– Ну хорошо, Бальджир так Бальджир… – согласился Лев. – Я могу задать вам несколько вопросов?
– Да, конечно! Проходите, окажите честь своим присутствием в этом скромном жилище… – снова склонив голову, Юрий-Бальджир открыл калитку и изобразил приглашающий жест.
Увидев под яблоней лавочку, Гуров предложил расположиться на ней.
– Я думаю, здесь будет удобнее обсудить наши вопросы, – рассудил он. – Наверное, не к чему беспокоить вашу семью. У вас же кто-то есть?
– Да, – утвердительно кивнул Кушлянец. – Я проживаю со своей супругой Арданой. Она ждёт нашего ребёнка, поэтому волнение ей было бы нежелательно.
Первое, о чём спросил Лев, где он мог находиться два дня назад, часов с восьми утра и до обеда. Юрий-Бальджир пояснил, что в это время он возил Ардану в женскую консультацию. Его присутствие там могут подтвердить врачи. Не дожидаясь уточняющих вопросов, Кушлянец назвал адрес клиники и фамилии врачей.
Собственно, на этом допрос можно было бы считать законченным. Но, поскольку Гурову хотелось докопаться до корней (действительно ли его собеседник стал приверженцем буддизма), следующий вопрос был о том, как, когда, а главное, почему Юрий-Бальджир пришёл к буддизму.
Понимающе кивнув и в очередной раз негромко произнеся «ом мани падме хум», Кушлянец рассказал, что буддистом он стал в заключении, на втором году отсидки. С ним вместе отбывал срок один пожилой калмык Намджал, который попал на нары, хотя и не совершал никакого преступления. Случилось так, что в его машину на трассе врезался местный мажор, сын крупного элистинского чиновника. В результате ДТП Намджал получил серьёзную травму, но остался жив, тогда как мажор погиб на месте. И хотя всё говорило о том, что Намджал не виноват, ему дали семь лет. Но он относился к случившемуся философски – значит, так было угодно Небу. С этого и началось знакомство Юрия Кушлянца с его новым другом, который в дальнейшем стал его наставником.
Прежде всего Юрий выучил десять заповедей того, кто желает следовать учению Будды (не убивать, не красть, не прелюбодействовать и т. д.). Когда он усвоил основы учения, то в присутствии Намджала «принял Прибежище» (аналог крещения в христианстве) и получил новое имя Бальджир.
– Знаете, – неспешно рассказывал он Льву, – приняв Прибежище, я пересмотрел всю свою жизнь. И понял, что многое из того, чем я жил раньше и что ценил, – ничего не стоящая шелуха. Это помогло мне выжить в заключении, не сойти с ума и не покончить с собой…
Выйдя на свободу, Кушлянец первым делом отправился в Калмыкию к своему другу и наставнику Намджалу. Тот освободился двумя годами раньше. Там Юрий познакомился и со своей нынешней женой, рано овдовевшей бездетной родственницей Намджала (пока Юрий-Бальджир был в заключении, его прежняя семья распалась, жена вышла за другого). Они с Арданой поселились в родных краях Юрия, но там жизнь не задалась – не все были в восторге от соседства с бывшим зэком. Поэтому супруги переехали в Сосняково, где проживает ещё один друг Кушлянца по «зоне». Здесь всё как будто начало складываться благополучно. Столярные навыки, полученные Юрием в заключении, оказались очень кстати – теперь он наладил производство эксклюзивной мебели, которая пользуется хорошим спросом.
– Соблюдая заповедь «не пустословить и не разводить сплетни», я не считал бы правильным допытываться у вас, что стало причиной вашего визита ко мне, – глядя перед собой, произнёс Кушлянец. – Но берусь догадаться, что случилось нечто недоброе, и я, как один из тех, кто когда-то нарушил законы божеские и человеческие, оказался в числе подозреваемых.
– Ну, в общем, да… – подтвердил Гуров, внутренне окончательно убедившись в том, что его собеседник, более чем вероятно, непричастен к исчезновению Бархунова. – Вам, наверное, памятен такой оперативный сотрудник – Константин Бархунов? Вот два дня назад он пропал без вести…
– Да, я его помню, и не с самой лучшей стороны. – Юрий-Бальджир сдержанно вздохнул. – Он сделал благое дело, задержав меня. И он же предложил мне сделку – отпустить меня за огромные деньги, что является очень плохим деянием. Дать ему взятку я не
