Михаил Попов - Давай поговорим! Клетка. Собака — враг человека
— Вы правы.
— Вот-вот, опять начинаешь. Но больше у тебя это валяние Ваньки получаться не будет. Надо мне какой-то сделать вывод, решение какое-то принять. Разве может позволить себе не сделать этого человек, занимающийся тем, чем занимаюсь я, а?
— Не знаю.
— А я тебе скажу. Надо бы тебя, конечно, пришить. От греха подальше. Так бы и поступил любой из моих коллег. Твое везение в том, что ты попал ко мне в руки. Если только не сам ко мне стремился. Я человек интеллигентный и не просто интеллигентный, но и любознательный. Но и моему терпению близится предел, ощущаешь?
В тишине заданного вопроса столб пепла обломился и с грохотом обрушился на стол.
— Понимаю, — сказал Никита, пытаясь согнуть пальцы, но они начинали гнуться не там, где было принято.
— Если сейчас, не отходя от этого стула, ты не ответишь, причем честно, на несколько вопросов, я пошлю за ниткой и иголкой.
— Зачем?
— Чтобы пришить тебя, дурак, это образное такое выражение. Тебе все равно не понять.
Машина за окном стала стучать медленнее, словно заинтересовавшись исходом разговора.
— Я отвечу. Честно.
— Ты сказал, что женщина, которую ты привел в гости, — твоя сестра, это…
— Правда.
— Единокровная сестра.
— Да.
— Не единоутробная?
— Единокровная.
— Значит, Савелий Никитич Воронин твой…
— Да…
— И ты приехал в Москву, чтобы, так сказать, ему представиться?
— Да.
25
Денис шпионским движением потушил свет и отодвинул занавеску.
— Что там?
— Машина, Руслик, кажется, приехали.
Руслан вскочил.
— Тогда я наверх.
Он бросился к лестнице и стал быстро подниматься на второй этаж.
— Постой, понос, бутылку с собой захвати и пожрать чего-нибудь. И побольше.
— Зачем?
— Слушай старших. Если тебе понравится, а я подозреваю, что понравится очень, за четыре часа ты успеешь проголодаться. И не один раз.
Руслан лихорадочно наполнял тарелку бутербродами.
— Какие четыре?
— Сеанс у них такой, Руслик, сеанс.
Увидев, что по присыпанной снегом дорожке к дверям дома неуверенно направляется темная мужская фигура, Денис зажег свет, давая фигуре понять, что она не ошиблась. Сюда!
Сутенер оказался длинным худощавым парнем в вязаной черной шапке, длинной, до колен, кожаной куртке, говорил почти не открывая рта, но все равно было понятно, что у него гнилые зубы.
— Фирма «Купидон», — сообщил он.
— Ждем, — сказал Денис, впуская его внутрь и стараясь держаться от него подальше.
— У вас уже снег выпал, хорошо, а в Москве мокро и грязно.
— У нас тоже всего час как идет.
— В мои обязанности входит осмотр помещения, — сказал гость, осматривая в основном самого Дениса. Тот знал, что ответить, если спросят насчет несовершеннолетия. Гнилозубый, словно почувствовав, что с этой стороны подкапывать бессмысленно, не торопясь прошелся по каминной зале.
— Но в заказе говорилось о двух господах.
— Второй господин уже на рабочем месте, — в тон ему ответил Денис.
Сотрудник фирмы потер переносицу.
— А он это…
— Что вы имеете в виду?
— Как бы это попроще объяснить, он человек, одним словом?
— Успокойтесь, не крокодил.
— Это хорошо. Значит, одно, как вы говорите, рабочее место наверху, а вот вторая пара?
— Комнат хватит на всех, — отрезал Денис, изо всех сил стараясь глядеть на долговязого, как требовательный покупатель на нерадивого продавца.
— Ну что ж, хоромы не тесные. Тогда последнее, и одновременно первое — деньги.
В представителе фирмы «Купидон» чувствовался скорее недоучившийся студент, чем блатная косточка, это успокаивающе действовало на Дениса. Первоначальное напряжение спадало. Он молча достал из кармана деньги и пересчитал их в тонкопалую, не мозолистую руку сутенера; подавил в себе желание произвести на этого ублюдка впечатление путем отслюнивания гонорара от толстенной пачки бумажек. Он заранее отложил в карман ровно столько, сколько надо, больше ни рубля.
В свою очередь пересчитав деньги, работник «Купидона» поглядел на часы.
— До одиннадцати пятнадцати.
— Правильно.
Совсем было собравшийся уходить гнилозубый улыбнулся вдруг с отвратительной угодливостью и почесал ноздрю ногтем. Денис понял, сейчас пойдет речь о какой-то шероховатости, и приготовился взорваться, ибо клиент прав всегда, особенно в постели.
— Что у вас там?
— Я хочу сказать, хорошо, что у вас отдельные комнаты.
— Почему это?
— Да наши девушки немного повздорили между собой в дороге. Самую малость, — успокаивающе поднялись потные руки, — все остальное в силе. Если захотите обменяться партнершами, придется доплатить. Ну, это везде так.
Денис надменно кивнул.
— Так я запускаю?
— Раз они… раз они плохо друг с другом, давайте по одной, — Денис вспомнил о просьбе Руслана. — Сначала ту, что поопытней и поспокойней, она проследует наверх, потом…
— Понятно.
Сотрудник исчез.
Денис остался стоять у двери. И вскоре услышал звук приближающихся шагов. Набрал воздуха, резко выдохнул. Роль бывалого сексуального вояки давалась ему не без труда.
Дверь открылась, гнилозубый, как и было ему положено по должности, вошел первым. За ним появилась из заснеженного мрака…
Никита, скажем, сразу бы узнал ее.
Лариса. Чуть удлиненное лицо, пикантно преувеличенный нос, копна волос до плеч, чувственно-пренебрежительное выражение рта. Она поздоровалась при помощи мягкой, никому не предназначенной улыбки. Внешность клиента ее не поразила, она не удивилась бы даже в том случае, когда было бы чему удивляться. Повернулась так, чтобы за нею было удобно поухаживать, снимая пальто. Не сразу, но Денис сообразил, чего от него хотят.
— У вас есть огонек? — сразу же последовал вопрос, и вместе с затхлым запахом видавшей виды парфюмерии из открытой сумочки появилась пачка сигарет.
— У нас нет времени курить, — ответил Денис, и работник «Купидона» энергично подтвердил его слова.
— Куда идти?
— По лестнице наверх. Первая комната, на двери изображен мальчик с горшком.
— Как мило.
Лариса притворно вздохнула, говоря как бы, что работа есть работа, стала подниматься.
Гнилозубый опять улыбнулся, и Денис велел себе собраться: сейчас будет о чем-то просить.
— Я иду за второй, но вот в чем дело.
— В чем?
— Четыре часа, два сеанса, это долго.
— Как смотреть.
— Вот именно. Вы ведь все равно тоже подыметесь в какую-нибудь комнату, можно мы посидим здесь с водителем?
Денис отрицательно и решительно покачал головой.
— Вы останетесь в машине.
Работник «Купидона» огорченно, но покорно кивнул и отправился на снег.
И все повторилось, и хруст приближающихся шагов, и появление угодливой рожи в дверях, и…
Денис невольно сделал два шага назад и пробормотал:
— Здравствуйте.
Гнилозубый, не чаявший, как сбыть с рук внезапную и капризную работницу, обрадовался завязавшемуся контакту и, бросив: «ну, я пошел», исчез в ночи.
— Здравствуйте, Светлана Савельевна.
— Здравствуй, Зацепин.
26
— Я приехал в Москву, чтобы встретиться с моим отцом.
Профессор полез в пачку за следующей сигаретой.
— Почему же ты до сих пор этого не сделал? Если тебе нужен твой отец, ты идешь к нему и говоришь: «Здорово, батя, это я, твой сын Никита из Калинова».
Он заключает тебя в объятия — отлично; посылает — идешь, огорченный, правильно?
— Не знаю.
— Ты же затеял что-то по принципу: зачем просто, когда можно сложно. Три с лишним месяца кружишь вокруг этого семейства. К мачехе сунулся, с дочерью, то есть сестрой единокровной затеял непонятное. Она, между прочим, Сашей тебя называет, мне ребята сказали. Как все это объяснить?!
— Трудно.
— Правильно, трудно. И если еще учесть, что на квартире у этого копача-академика имеется какая-то сумасшедшая коллекция то ли монет, то ли еще чего-то в этом роде, твои поползновения выглядят совсем плохо, парень.
— Мне не надо монет. Я, наоборот, хотел вернуть деньги. С процентами. Отцу.
Механическое сердце за окном стало давать перебои.
Профессор подпалил торец очередной сигареты и нарисовал огнем зажигалки приглашающий знак в воздухе: колись, сука!
Никита понял его. Сжал кулаки, отчего ему показалось, что сунул их в кипяток. И сказал:
— Я сирота.
Интерес нового типа появился в лице профессора.
— Я жил всегда с матерью и она всегда была нищая. Образование восемь классов. Сначала лаборантка в сельхозтехникуме, потом библиотека. Рано начал спрашивать про отца. У всех есть, у меня нет. Сначала отец был летчик-испытатель. И погиб. Потом он стал полярником, но тоже мертвым. Я все рос и догадался, что отец выжил. Однажды случайно узнал, что у матери был знакомый. Не летчик и не полярник, а ученый. Копал у нас курган в Калинове. За год до моего рождения копал. Все сходится. Я с вопросом к матери. Она поплакала и призналась. Что да, что отец мой. У них большая любовь была, но жениться он не стал, наука помешала. Я просил ее, дай мне адрес, я сам разберусь, раз я сын. Она проявляла гордость: раз мы отверженные, не будем напрашиваться. У него другая семья, другая жизнь. Сказала, что перед смертью имя назовет. Потом я заболел на три года. Потом она замуж вышла.
