Вячеслав Жуков - Маэстро, ваш выход!
– Мне с самого начала глаза его не внушали доверия. Да потом, кроме него больше и некому было взять. Я решил проверить свое предположение и как видишь, не ошибся.
Судя по настроению, Васильков был доволен результатом уголовного дела. Войдя в кабинет к Туманову, он пожал руку сначала майору, потом Греку с Ваняшиным и, улыбнувшись, сказал:
– Ну что, Федор Николаич, все фигуранты по этому делу выявлены, вина их доказана, пора ставить точку?
Грек с Ваняшиным предпочли не вмешиваться, оставляя за Тумановым право разговаривать с полковником. Ляпнешь, да что-нибудь не так. В основном это касалось Грека. На вопрос Ваняшина, что делать с конфискованными у Казанца почти тремя миллионами баксов, Грек шутливо предложил накупить водки и напоить все управление. И тут на беду в кабинет вошел Васильков, услышав все, о чем сказал Грек, он сделал капитану серьезное замечание. Поэтому Грек решил отмолчаться по поводу окончания расследования. Хотя по разумению Сан Саныча хороший банкет бы им не помешал. И главное, средства неучтенные есть. Вот они, лежат в сейфе, в дипломате у майора. Пару сотен баксов вытащить и никто не узнает. А им на троих вполне хватит. Но майор такое предложение Грека воспринял без энтузиазма, сказав, что не стоит уподобаться Казанцу.
– Вообще-то, товарищ полковник, в этом деле есть еще один фигурант, – сказал Туманов. «Батяня» сразу смекетил о ком идет речь, и, положив тяжелую ладонь на папку с собранным материалом уголовного дела, проговорил:
– Уже нету. Разве вы не смотрели сегодня по телевизору криминальные новости? – спросил полковник.
– Нет, – в один голос признались Туманов, Грек и Ваняшин.
Васильков не поленился, подошел, включил старый телевизор, стоящий в кабинете Туманова.
– Смотрите, я уже утром видел, – сказал он и вышел, когда начался повтор криминальных новостей.
Трое сыщиков уставились на экран. Телевизор заморгал, изображение пропало. Грек не мог спокойно перенести это, подскочил и со злостью врезал кулаком по верхней части деревянного корпуса, и изображение сразу появилось. Даже звук лучше стал.
Как, оказалось, сделал это Грек вовремя, потому что на экране опера увидели группу людей в милицейской форме, среди которых все трое без труда узнали полковника Василькова. Милиционеры и штатские, по-видимому, из прокуратуры, стояли возле подъезда шестнадцатиэтажного дома. Возле ступенек подъезда лежал труп.
– Сегодня утром около девяти часов при выходе из подъезда своего дома, был застрелен депутат государственной думы Глотов, – прокомментировал ведущий этот сюжет голосом лишенным всяких эмоций.
А вот капитан Грек сдержать свои эмоции не сумел.
– Николаич, помнишь, как он грозился тебя с работы снять. Говорил, в течение недели вылетишь отсюда. Вот ему, – Грек скрутил фигу и ткнул ею в экран телевизора. – Пусть посмотрит.
Но сам майор Туманов вспоминая этого человека, почему-то особого облегчения от его кончины не испытывал. Хотя и радоваться было нечему.
– Возможно, когда-то он был нормальным мужиком, – сказал майор скорее с сочувствием, чем с осуждением. И замолчал. Грек задумался о чем-то своем.
И только лейтенант Ваняшин, молчавший долгое время, проговорил вдруг:
– Последнюю точку в этом деле все-таки поставила пуля, – сказал он.
