Игорь Чубаха - Пепел и кокаиновый король
Лопес не верил, что русский погиб, но время работало на Лопеса. Благодаря его кошельку, сегодня залп состоится, но должна произвести официальный выстрел (под контролем инструктора) только что принятая в почетные граждане Петербурга теннисистка Анна Курникова. Это символично, как плевок в могилу – вместо русского мужика русская баба. Вот уже какой-то щедро оплаченный местный майор за ручку сопровождает даму к пушке от зонтиков.
Сзади раздалось поскрипывание, треск, что-то с грохотом упало и покатилось.
Лопес обернулся, выплюнул нервно измочаленный зубами огрызок сигары и хищно оскалил зубы в улыбке. Ну конечно, он не верил, что русский мертв. В глубине души он желал именно такой предстоящей развязки.
Сорванную полоску жести, прежде закрывающую вентиляционный воздухоотвод, переступал ОН – русский. Почти тот самый, что в Гаванском аэропорту ударом кулака погубил Лопесовскую карьеру боксера. И только что прилетевший со стороны Ладоги слабый ветерок трепал рваный тельник на торсе противника.
Щедро оплаченный майор под ручку с Курниковой замерли на полпути. Русского надо во что бы то ни стало убить. И тогда старый тренер Пабло Гомес положит тяжелую ладонь на плечо и произнесет: «Ты хорошо поработал, сынок». Кто сказал, что тренер давно умер? Нет, он жив, он придет, он похвалит. А похвала Пабло Гомеса стоит больше всей прожитой жизни.
Лопес нагнулся, вжикнул «молнией» на сумке, которую у него на входе никто не проверял – еще бы посмели проверять самого Лопеса! – и достал из нее автомат Калашникова со складным прикладом. Пусть русского убьет хорошее, надежное оружие его собственной страны. Лопеса уже не волновал такой пустяк, что он нарушает условие пари, под которым ставил свою подпись. Нет ничего в этом мире кроме жары, автомата в руках и русского боксера из гаванского аэропорта по имени Пепел.
Под финал путешествия фортуна заставила Сергея испробовать на собственной шкуре и самые экстремальные виды туризма. Сначала дайвинг, теперь спелеологию. Грязный, как краб-костюмер, исцарапанный острыми выступами камней и малость ослепший от ударившего по глазам после мрака завала солнца Сергей выкарабкался из воздуховода. «Так я и знал, – подумал Пепел, увидев, как Лопес выпрямляется с автоматом в руках. – Это всего лишь жирный шулер. А шулеров наказывают беспощадно».
За взрослую жизнь Лопес так и не научился подавлять странное волнение, которое вызывало в нем прикосновение к оружию. Приклад автомата, пистолетная обойма, рукоятка гранаты пушечный снаряд так тяжело и властно ложились в ладонь, словно вливали через нее слепую и безжалостную силу, заключенную в них. И сила эта незаметно начинала пьянить, заполнять грудь, напрочь вытесняя повседневные тревоги, тоску одиночества, горечь разочарования и прочие смутные порывы. Лопес развернул складной приклад. Палец наркокороля сдвинул предохранитель.
Пепел чуть ускорил шаг.
Правый указательный Лопеса лег на спусковой крючок.
Пепел перешел на бег.
Лопес упер приклад в плечо, прищурился, повел стволом и нажал на спуск.
Пепел прыгнул и перекатился под защиту накрытых брезентом ящиков со снарядами. Брезент кашлянул облачком выколоченной пыли. Стеклянно звякнули пули о латунь снарядов, пронзительно зажужжала отрикошетившая пуля.
Очередь прервалась, и Сергей услышал, как звенят, прыгая по камням, гильзы. Между ящиками и пушкой пролегали метров десять открытого пространства. Последние десять метров кругосветного марафона. Такие же последние, как минута, что осталась до урочного часа – двенадцати ноль-ноль дня по Московскому времени. Сергей достал из кармана тротиловую шашку, снятую с шахидского пояса.
Лопес торжествовал. Коррида окончена, измотанный, утыканный бандарильями бык завалился на песок. Осталось нанести завершающий удар тореадора. Удар милосердия, отправляющий безмозглое животное пастись на изумрудных равнинах заоблачных пастбищ. Удар на публику, под грохот аплодисментов.
Лопес медленно и устало шаркал подошвами к ящикам, откуда русскому бежать было просто некуда.
Пепел бросил взгляд на часы. Двадцать девять секунд. Если искать аналогию поднявшемуся на торговле кокаином колумбийцу в зверином мире, то это тварь, паразитирующая на человеческих удовольствиях. Лобковая вошь, поражающая человека в сладчайшую из минут. И Сергей должен раздавить гниду. Быстро выглянув из-за ящиков, русский швырнул шашку за спину наркобарону.
Лопес узнал пролетевший мимо предмет. Взрывная шашка. Пор Диос! Лопес понесся к пушке, чтобы спрятаться за железным щитом... Но ведь запал не горел! Синьор бросил взгляд на продолжающую катиться по граниту шашку. Не горит, Мадре де Дио! Не проведешь, русский недоносок, как ты провел меня однажды в багажном отделении аэропорта! Лопес развернулся, готовясь поливать и поливать из автомата ящики и того, кто за ними...
И горло вдруг пронзила невыносимая боль... Такая невыносимая, что онемели руки. Такая невыносимая, что ноги перестали держать и тело стало заваливаться назад. Почему? Почему сейчас?!!!
Промахнуться Пепел права не имел. Из горла Лопеса торчала выкидуха.
Наркокороль выронил автомат, сделал несколько шагов назад, пытаясь удержать равновесие, и упал под пушечным стволом.
Сергей быстро прошагал к орудию. Оставалось пятнадцать секунд. Снаряд для залпа в зарядном устройстве пушки отсутствовал.
До полудня оставалось десять секунд. И пусть Лопес уже тем проиграл пари, что нарушил одно из его условий, но Сергей намеревался доиграть честно. Чтобы никто не смог вякнуть.
На раз Сергей достал снаряд из ящика, на два с лязгом кинул снаряд в лоток, на три снаряд исчез в стволе. И Пеплу еще пришлось некоторое время ждать. Целых пять томительных секунд.
Ровно в полдень, или в «адмиральский час», как говорили во времена, родившие традицию стрелять из пушки, горожане услыхали привычный залп. Все нормально, так и должно быть, жизнь катится привычным порядком. Залп ударил по перепонкам сидящих под зонтиками и заложил уши ватой.
А за миг до выстрела Сергей Пепел увидел, как издыхающий Лопес нашел силы оторваться от земли, подтянулся за ствол и оказался напротив дула... Холостой пороховой шквал швырнул кокаинового короля долой со стены русской крепости. На вечно холодные камни Петербурга...
...Две фотомодели проводили взглядами потряхивающую короткой юбчонкой блондинку и понимающе переглянулись. Блондинка сердито раздвинула помехи в виде пожимающих друг другу руки людей и встала перед Шрамом.
– Меня могли ранить, меня, Курникову, вы это понимаете!? Кто оплатит моральный ущерб!?
– Тот, кто вас пригласил, – ответил Шрам, – уже ничего оплатить не сможет.
Все после пушечного грохота, не говорили, а почти кричали. Того, кто пригласил Курникову и снял на сегодняшний вечер четыре ресторана гостиницы «Невский Палас», этого самонадеянного богача сейчас «соскребали» с камней молчаливые дезинфекторы. На их салатного цвета жилетках были прошлепаны трафареты: в желтом круге желтая же крыса, как символ дезинфекции.
– Программа вечера остается в силе, Анечка, – одновременно обворожительно и нагло, как только он умел, улыбнулся красавице Шрам. – «Невский Палас» до утра, и лучшие люди города у ваших кроссовок.
– Если хотите, можете выстрелить из пушки. Ведь я воспользовался вашей очередью? – сказал слово приме и Пепел.
– Вы так считаете? – Курникова пальнула в Пепла заинтересованным взглядом. – Стрелять не хочу. И так все уши заложило. А вот...
– Сегодня поставим на уши «Палас», а потом куда? – от радости не переставал хлопать Пепла по плечу Ильдар. – Наверное, захочешь отдохнуть? Отдых за мой счет, который здорово пополнился с твоей победой. Канары, Сейшелы, Ямайка?
– НАШИ турагенства, – выступил вперед Ридикюль, незаметно оттирая Ильдара, – из патриотических соображений готовы предложить бесплатно двухнедельный тур в любую точку Земного шара!
– Текилы выпьешь со мной на брудершафт? – от радости не знал, чем еще угодить победителю татарин Ильдар, – Ты ведь любишь!
– Теперь как отрезало, – устало улыбнулся герой. – Только водки. Русской водки!
– Может быть, в Таиланд? – предложила Клешнева. – У нас с девочками из агенства... модельного агенства, – поспешно добавила она, – через неделю начнется турне по Таиланду, будем демонстрировать русские меха. Там есть на что посмотреть.
Хотя Пепел намек понял, виду не подал.
– Я рекомендую Флориду, – со значением кокетливо сообщила вьющаяся рядом Курникова. – Пляжи, море. Я тоже через недельку туда вернусь. Вы хотите во Флориду?
– Нет, – признался Пепел, – уж лучше вы к нам. Айда со мной на Валаам?
Поскольку Лопес был мертв, означенную в пари атомную сумму требовать стало не с кого. Скромными приобретением Сереги за вояж оставались последний неограненный алмаз и портрет красавицы кисти венецианского сластолюбца. Портрет красавицы Сергей подарит приятелю Пакету. Кстати, где он, почему не поздравляет? Неужели не пришел, потому что не верил в мою победу? Сергей даже немножко обиделся на друга.
