Владимир Свержин - Марш обреченных
Перспектива расставаться с паспортами, честно говоря, нас не особо радует, но на этот счет у нас кое-какие свои мысли, о которых нашему провожатому знать пока рановато.
Как и ожидалось, в банке все прошло без сучка и задоринки. Если бы существовала здесь книга жалоб и предложений, я бы непременно вписал в неё вдохновенные сроки о вежливости и предупредительности местных клерков. Особенно она возросла в тот момент, когда господин де Бокур, желая получить какую-то пустяковую сумму наличности, обнажил золотую кредитку. Кстати, я думаю, можно даже не сомневаться, что кто-то всерьез полагает, будто приказание Яковлева было выполнено?
– Куда дальше? – интересуюсь я, садясь в машину.
– Можно в порт, можно по городу поездить, – предлагает Анатолий Ильич, взявший на себя роль радушного хозяина. – Вы раньше в Ницце бывали?
– Нет, – признался я, – не доводилось.
– Тогда поехали. Городок дивный. Вроде Ялты, только побольше. Спешить нам некуда, принципал прибудет на катер только к полуночи.
* * *И мы отправились в путешествие по городу, история которого насчитывает более чем три тысячелетия, оставляя позади большинство мировых столиц. Стоит ли говорить, что временами, утомившись культурными ценностями, которые натыканы тут на каждом шагу, мы вспоминали о делах земных и забредали в магазинчики, встречавшиеся в этом городе ещё чаще.
Среди множества безделушек и сувениров, купленных нами, самыми крупными были спальный мешок и две пудовые гантели, приобретенные по настоянию Валеры. Яковлев попытался было возражать, но вдосталь насмотревшись, как перекатывается шар бицепса на руке майора Пластуна, закрыл глаза на столь неразумную трату казенных денег.
Между тем на город упала ночь. Здесь вообще становится темно значительно быстрее, чем, скажем, в Москве и уж тем более в Питере. Хотя вряд ли можно считать теменью то, что твориться в городе в эти часы. Полюбовавшись на ночную Ниццу, мы отправляемся в порт. На пирсе пустынно, и, когда мы ступаем на борт яхты с романтическим названием «Леди Белинда», нас не беспокоит ни один звук. Яхта пуста.
– Черт возьми! – ворчит Яковлев. – Куда, интересно, подевался Федерик?
– Кто такой Федерик? – интересуюсь я, наворачивая глушитель на ствол «Глока». Все это время гэбэшник осматривает кубрик[51], как будто искомый Федерик может для смеху спрятаться в шкаф.
– Федерик – капитан этой посудины.
– Анатолий Ильич, можно вас на палубу? – прошу я.
– Что? – Яковлев дергается, как ужаленный, услышав свое истинное имя, но тут же замирает, поймав глазами пистолетный ствол, нацеленный ему в лоб. – Что это значит?
– Подполковник Яковлев Анатолий Ильич, вы обвиняетесь в преднамеренном убийстве генерал-майора Рыбакова. Можете ли вы сказать что-либо в свое оправдание?
До него начинает доходить смысл происходящего. Он смотрит на меня, на Валеру, опять на меня.
– Так, понятно, – губы Яковлева кривятся в злобной ухмылке. – Первое главное управление?
– Не будем играть в угадайку, Анатолий Ильич, но суть вы ухватили верно.
– Тогда, думаю, вы меня поймете. Я выполнял приказ.
– Да. Понимаем. Это, безусловно, смягчающее вину обстоятельство. Но есть одно «но»… Вот уже неделя, как мы не работаем на государство.
– Вы…вы хотите сказать, что я приговорен?
– Именно так.
– Спальник и гантели для меня?
– Угадали.
– М-да. Печально, конечно, но делать нечего! – продолжает ухмыляться он, не спуская с меня глаз.
Я гляжу в них и не вижу страха. Ненависть, волчью злобу, безысходность – да, но не страх. Он ожидает смерти с каким-то, может быть, ему самому непонятным азартом. Всегда уважал людей, проигрывающих достойно. В наши дни это большая редкость.
– Но прежде, чем приговор будет приведен в исполнение, вы должны будете сделать ещё одно дело.
– Какое? – со все той же глумливой насмешкой во взгляде спрашивает Яковлев.
– Вы позвоните Баландину и сообщите ему, что все прошло успешно, и вы можете продолжать наблюдение.
– Я не сделаю этого, – радуясь последней возможности досадить нам, произносит Яковлев.
– Сделаете, – утвердительно киваю я. – Непременно сделаете. Вы же прекрасно понимаете, что вариант с отказом у нас просчитан. Обойдемся сами, но в Москве у вас остались жена и дочь…
Вот тут он бледнеет, и зрачки его расширяются.
– Вы не посмеете!
– Анатолий Ильич, не говорите глупостей! Рыбаков, кажется, называл вас своим другом?
– Да.
– И вы убили его, потому что был приказ. Мы же с вами из одной структуры. Какие у вас могут быть сомнения? Умереть вам действительно придется – это факт. Но в одном случае – месть до седьмого колена, в другом – неизвестная страховая фирма выплачивает вашей жене солидную пожизненную пенсию. Так что выбор у вас есть…
Вскоре все было кончено. Генерал Баландин мог спать спокойно, а упакованное в спальный мешок тело бывшего подполковника КГБ с тихим плеском ушло за борт. Ликвидировав следы, мы собрались было отогнать машину куда-нибудь подальше и оставить, скажем, у ночного клуба или ресторана, но тут зазвонил телефон.
– Это Пашка, – сообщил майор Пластун, прикладывая трубку к уху. – Да. Да. Что? Ты уверен? Все проверил? Ты уже там? Кто? Понятно. Короче, слушай меня внимательно. Будь на связи, я тебе перезвоню в течении часа. Никаких дел на ближайшие дни не забивай. Мы тебя нанимаем. Уяснил? Вот и славно. Все. Давай.
Он складывает трубку и молча смотрит на меня. Молчание слишком продолжительно, чтобы означать хорошие новости.
– В общем, так, – наконец заговаривает он. – Девушки действительно в Монако. Проживают в фешенебельном отеле «Эрмитаж». Единственное, что никакого конкурса «Мисс Европа» в Монте-Карло не ожидается. А приезжие красавицы поселены в номерах на одном из двух этажей, забронированных на имя шейха Мансура аль-Камида.
Глава 29
Валера смотрит на меня взглядом, полным молчаливого ожидания. Мы с ним знакомы уже много лет, и потому он отлично понимает, что если я не разнесу этот древний финикийский порт сейчас же вдребезги и пополам, то через несколько минут начнется конструктивная работа. Наконец, видимо, решив, что пауза затягивается, он делает первый ход.
– Послушай, может быть дождемся принципала, дадим ему по голове, и в Монте-Карло – наводить порядок?
– Не пойдет, – с натугой выдавливаю из себя я. – Операция есть операция.
– Да брось, – сам не веря в свои слова, продолжает убеждать меня Пластун. – Возьмем за жабры этого козла, – он сам все расскажет.
– Что расскажет? Валера, подумай, о чем ты говоришь? Если бы содержание переговоров не имело такого значения, стал бы Кабинет городить весь этот огород?
– Да что ты меня убеждаешь! – взрыкивает мой напарник. – Можно подумать, что это моя девушка в гареме у шейха, а не твоя!
– Валера, – как можно спокойней произношу я, стараясь по возможности держать себя в руках – Ты меня сейчас лучше не трогай. Я сам все знаю. Работаем так. Я сейчас отгоню машину, а ты бери «Ровербук» и вытащи из него все, что есть на этого гребанного шейха. У меня есть подозрение, что именно с ним нам и предстоит встретиться.
– Сейчас объяснишь или с начала проветришься?
– Послушай, зачем на базе проверяли, умеем ли мы управляться с подобными катерами? Скорее всего потому, что куда-то придется плыть.
– Не факт. Может, это будет встреча на яхте посреди моря.
– На этой? Вряд ли. Эта посудина безусловно мореходна и, возможно, дает скорость под тридцать узлов[52], но для деловых встреч она не приспособлена. Разве уж совсем на худой конец. Не думаю, что сейчас как раз этот случай. Насколько я знаю эту породу людей, они быстрее пожертвуют соображениями безопасности, чем комфортом. Значит, есть основание предполагать, что отсюда мы уйдем. Вопрос – куда? Если взять любую другую точку французского побережья, то она ничем не лучше этой. С другой стороны, здесь под боком Монако, город банков и казино, где туристов много больше, чем жителей и потому толком никому не до кого нет дела. Богатых бездельников там больше чем достаточно, чтобы раствориться в их толпе.
– В любом другом месте Ривьеры бездельников тоже хватает, – пожимает плечами Валера. – Не выдавай желаемое за действительное. Съезди пока, проветрись, может это благотворно подействует на твои мыслительные способности.
– Хорошо. Я отгоню машину. Поброди по пирсу, если кого встретишь, расспрашивай, не видел ли кто капитана Федерика? Если вернется он или же появится наш принципал, скажи, что я пошел искать хозяина «Леди Белинды» по окрестным кабакам.
– Давай, возвращайся с победой.
Я газую с места в карьер, рискуя разделить судьбу Айсидоры Дункан, отправившейся некогда здесь в свою последнюю автопрогулку. Припарковав машину напротив переливающегося неоновыми огнями ночного бара «Гортензия», я старательно ликвидирую следы нашего присутствия и, оставив дверь чуть приоткрытой, ухожу прочь.
