Борис Акунин - Чёрный город
— А кто был человек, которому ты отрубил руки?
— Вор. Украл у партии деньги. Прятался, но мы нашли. Отец сказал: «Гляди, чтобы с трупа не сняли отпечатки пальцев, а то установят личность. Он проходит по полицейской картотеке». Поэтому я оставил его без рук.
Эраст Петрович закрыл глаза. Он вспомнил, как Гасым о чем-то шептался с Арташесовым, и тот взял вину на себя. С Шубиным гочи тоже оставался в лодке один на один. То-то жандарм в последний миг крикнул: «Мы так не договаривались!».
— Что ты молчишь? — Гасым наклонился. Взгляд у него был острый, холодный — через знакомые черты будто выглядывал совсем другой человек, о котором Фандорин совсем ничего не знал. — Ты думал, я тупой дикарь. Ты относился ко мне свысока. Я знаю грамоту. Я читал твой дневник, я знал все твои планы. Я долго водил тебя, как собаку на поводке. Один раз тебе удалось обмануть меня, и ты сдал отца в полицию. Но я освободил его. Я победил. Я умнее тебя.
— Предатель не бывает победителем, — с отвращением сказал ему Эраст Петрович. — Стреляй, предатель. Хвастаться, предатель, будешь потом.
— Я тебе уже говорил, я не предатель! — Черные глаза вспыхнули, они уже не были холодными. — Я человек чести! Ты тоже человек чести, поэтому я не хочу убивать тебя. Я просил отца, чтобы он тебя отпустил. Но отец сказал, что, пока ты стоишь на его пути, дело сделано не будет. Ты поедешь в Вену и помешаешь войне. А без войны не будет революции. Тебя обязательно нужно убить.
— Надоел. Стреляй.
Фандорин посмотрел в сторону, чтобы не видеть в последние мгновения жизни гнусную физиономию предателя. Лучше уж глядеть на черную стену.
«Сочинить бы предсмертное стихотворение, как предписывает «сидзюцу», наука правильной смерти. Что-нибудь про черный цвет. Про то, что из такой черной комнаты совсем не жалко уходить в еще большую черноту. И кто знает — может быть, за нею сияет свет?
Нет, не успеть. Наскоро такое ответственное дело не делается. Нужно было заранее озаботиться. Еще ведь надо слоги считать.
А если без арифметики? Попросту, как получится?
Три строчки:
Забираю душу в космос,Возвращаю Земле взятую напрокат материю.Спасибо, жизнь, и прощай».
Но человек в черном всё нудил что-то, мешал сосредоточиться на поэзии.
— Я обещал отцу, что обезврежу тебя. «Обезврежу» не обязательно значит «убью». Поклянись, что ты навсегда уедешь из России, что никогда не станешь вредить отцу и его делу. Забирай Саадат-ханум, уезжайте очень далеко, на другой конец света. Я читал, есть такая страна посреди моря, называется «Океания». Там хорошо, как в раю. Не заставляй меня убивать тебя. Дай честное слово. Я тебя изучил. Если ты дашь слово, ты его не нарушишь.
Эраст Петрович задумался. Попробовал представить, как они с Саадат живут на далеком райском острове.
Нет, невозможно. Вот еще одно изречение в дар Конфуцию: «Человек, долго шедший по Пути, а потом свернувший с него к тенистой роще, повесится там на первом же дереве».
Свернуть в сторону от зла, преградившего тебе путь, означает признать свою жизнь никчемной.
Можно было бы сейчас наврать — казалось бы, чего проще? Но и этого Фандорин позволить себе не мог. Сказано: «Летящая стрела хвостом не виляет». Гасым действительно хорошо его изучил.
Эраст Петрович качнул головой:
— Нет.
— Жаль. Но я знал, что ты так скажешь.
Человек в черном поднял револьвер и выстрелил связанному в голову.
Вдруг голос, очень знакомый, но уже не вспомнить чей, зашептал Фандорину на ухо сказку, под которую когда-то было так страшно засыпать: «В черном-черном городе, на черной-черной улице, в черном-черном доме…»
Примечания
1
Между нами говоря (фр.)
2
Нравственный закон внутри меня (нем.)
3
Да, это мы, гризетки (нем.)
4
Еще нет, но уже скоро! Всё, едем! (нем.)
5
Бакинское немецко-австрийское землячество (нем.)
6
Действительный член правления (нем.)
7
Ставки сделаны! (фр.)
8
«Мужайтесь, славные французы!» (фр.)
9
Так точно, господин консул… Нет, но уже скоро… Да, я совершенно уверен. (нем)
10
Господин консул! Теперь можете приезжать. (нем)
11
Эй, парни, живо сюда! (нем.)
12
На войне как на войне (нем.)
13
Буря и натиск (нем.)
