Босс в законе - Владимир Григорьевич Колычев
— Может, ты кому-то на кого-то жаловалась?
— Я подарила бы тебе кота, но ты ведь такой негодяй, что будешь постоянно тянуть его за яйца.
— Я слышал, тебя какой-то таксист оскорбил. Это правда?
— Все равно кота не подарю.
— А Улехов с него не спросил. Или как?
— Не знаю.
— Но спросить собирался?
— Зачем тебе это?
— Я привезу тебе этого таксиста, поставлю его перед тобой на колени.
— Не надо мне этого.
— Зато мне надо. Улехов забил на тебя, а я нет. Я тебя люблю и хочу! — Сажин распахнул глаза, удивляясь самому себе.
Да, он действительно дико хотел Стеллу прямо сейчас, после короткой, в общем-то, передышки. Легче маньяка отговорить, чем его.
— Давай вечером, — сказала Стелла и попыталась спастись бегством.
Однако Сажин поймал ее за руку, сгреб в охапку и усадил на кухонный стол.
Стелла глянула на нож, лежащий на стойке бара. Не убивала она Мишу Осокина, но Сажина зарезала бы с превеликим удовольствием.
Глава 3
У кого-то теща враг, у кого-то друг, а у Алексея ни то, ни сё. Вроде бы и неплохая она женщина, Полина Тимофеевна, на зятя не наговаривала и приезжала редко, но все равно настроение у него было неважное. Ей угодно было прибыть именно сегодня, и поезд она почему-то выбрала самый неудобный. Были же такие, которые прибывали в город в семь-восемь утра, а Полина Тимофеевна ехала самой ранней лошадью, встретить ее нужно будет в начале пятого. У него ведь работа, он потеряет не только во времени, но и в деньгах.
Дело худо-бедно шло. Половина третьего на часах, а у него клиент, и ехать недалеко.
— Фабричная, сто семь, — сказал мужчина, закрывая за собой дверцу.
Куртка на нем кожаная, перчатки. Вроде бы не зима, на улице зябко, но мороз за пальцы не хватает. Зачем перчатки?
— Так вызов на Мира был, — хмуро пробурчал Скалочников.
— Передумал. Имею право, — заявил пассажир, нервно моргнул и почесал щеку.
Человек худощавый, остролицый. В машине далеко не светло, но видны круги у него под глазами, да и чешется как-то слишком уж подозрительно. Не наркоман, случаем?
— Да, право-то ты имеешь, — разгоняя машину, сказал Скалочников. — Только вот обратно я тебя не повезу.
— Чего так?
— Да так! — У водителя что-то не было желания вступать в разговор с клиентом, тем более с таким.
— Ладно, как скажешь, — произнес мужчина, снова почесал щеку, затем сунул руки в карманы куртки и съехал вниз по креслу, практически принял лежачее положение.
Верхний срез капюшона при этом накрыл ему глаза. Засыпая, он не забыл почесаться. Точно наркоман.
Дорога отняла минут пятнадцать, не меньше. С наркоманами опасно иметь дело. Скалочников на всякий случай подтянул к себе под бедро монтировку, готов был, если вдруг что, рубануть по башке без всякой жалости.
У главных фабричных ворот светили фонари, но клиент повел рукой вправо от них и заявил:
— Дальше давай!
Дорога в объезд фабрики проселочная, темная, самое место для мокрых дел.
— Куда дальше? Поля там.
— Это за фабрикой. Мне другие ворота нужны.
— Там пешком всего метров двести, — останавливая машину, сказал Скалочников.
— Тогда минус двести рублей.
— Так с тебя всего двести пятьдесят! — возмутился Скалочников.
— Значит, дам полтинник. Железом возьмешь?
— Каким еще железом?
— А таким!
Алексей и за монтировку схватиться не успел, а ему в бок уже вжался ствол пистолета, вернее сказать, глушитель, накрученный на него.
— Ты мне пистолет предлагаешь? — дрогнувшим голосом спросил Скалочников.
Он, конечно, взял бы ствол в счет оплаты, даже если он пневматический.
— Пулю! — с ухмылкой ответил на это наркоман.
— Настоящую?
— Проверим?
Скалочников мотнул головой. Девяносто девять из ста за то, что пистолет пневматический, но вдруг все-таки боевой? Чтобы умереть, хватит и одного процента. Ему как-то не очень хотелось испытывать теорию вероятности на себе.
— Ладно, будь по-твоему, — сказал Алексей.
У боковых ворот горел фонарь, но один-единственный, причем тусклый. Дорога от них упиралась в поле.
— Давай сворачивай! — заявил пассажир.
— Зачем?
Наркоман оттянул пистолет на себя и нажал на спуск. Пуля с глухим звоном прострелила боковое стекло и ушла в сторону фабрики. Глушитель оправдал свое название, но звонко стукнула затворная рама. Слышно было, как ударилась о ветровое стекло гильза.
Этим выстрелом пассажир убедительно ответил на вопрос водителя. Возражений не последовало.
Скалочников проскочил тупичок, но тут же исправил свою ошибку, сдал назад и остановил машину.
— Выходим! — скомандовал наркоман.
— Куда выходим? — Алексей с силой вцепился в руль.
— Стреляю!
— Ладно! — Скалочников повернулся к двери, одной рукой дернул за рычажок, а в другую взял монтировку.
Но это его подозрительное движение не осталось незамеченным.
— Что там у тебя?
— Ничего!
— Вот и оставь это ничего в машине! Не дури! Я стреляю быстро, точно в яблочко! В глазное!
Все же Скалочников решился на побег. Он рывком вынес тело из машины и рванул в поле. Но наркоман выскочил из авто так же быстро и сразу выстрелил. Звонкий стук затворной рамы отрезвил беглеца, заставил его остановиться.
— В следующий раз не промажу! — предупредил его наркоман.
Эта фраза заставила Алексея задуматься. Так он и дошел до фабричных ворот, за которыми для него начался ад.
Майор Яхонтов чем-то напоминал дембеля-неудачника, которого всерьез воспринимают только совсем молодые солдаты. Сослуживцы его не уважали, смеялись над ним. Ему стоило бы остановиться и осознать свои ошибки, а он продолжал вести себя как клоун. Дурашливая молодецкая улыбка, бравурные глупые шутки, расхлестанный вид. С таким вот оперативным дежурным и должен был иметь дело подполковник Малахов.
Но если Артем запросто мог поставить на место зарвавшегося майора, то заявительница не была способна это сделать.
— Да не расстраивайтесь вы, Ксения Александровна. Никуда ваш муж не денется, проспится и вернется, — заявил Яхонтов.
Он высоко держал руку, будто собирался обнять за плечи немолодую полноватую женщину в светлой вязаной шапочке с блестками, но не делал этого, понимал, что будет уже чересчур. Майор не прикасался к этой особе, однако подталкивал ее к турникету, фактически выставлял за дверь.
— Алексей на работе не пьет, — сказала она.
— Вот и я говорю, что женщина здесь совершенно ни при чем. Зачем же нам тогда писать заявление?
— Какая женщина? Леша звонил, звал на помощь!
— Что именно он говорил?
— Я слов
