Элмор Леонард - Контракт с коротышкой
4
Сначала Карен слышала только то, что говорил Гарри.
Едва она вышла из спальни, до нее донеслось его извечное «Черт возьми!», и она почувствовала, как по телу побежали мурашки — ведь она вышла к изогнутым перилам, ограждающим лестничную площадку, в одной футболке и трусиках. Ее взгляд был устремлен на зал первого этажа — в темноту, если не считать освещенного прямоугольника у двери кабинета. Прошло несколько минут. Карен уже собиралась вернуться в спальню и позвонить в полицию, как снова раздался голос Гарри: «С какими людьми?» И еще раз, но уже резче: «С какими людьми?» Гарри старался произвести впечатление крутого. Неплохой знак. Вряд ли он стал бы разговаривать с грабителем подобным тоном. Маленький Гарри Зимм с перманентом на голове любил показать себя крутым. Потом Карен вдруг подумала, уж не беседует ли Гарри сам с собой, махнув еще виски, разумеется.
«С какими людьми?»
Скорее всего, он имеет в виду людей, из-под колпака которых пытается сейчас уйти, своих инвесторов, этих темных личностей. Гарри пытается убедить себя, что никаких проблем не существует.
«С какими людьми?»
Как будто говорит: «Что, с этими людишками?» — чтобы дерьмо, в которое сам вляпался, выглядело пустячным делом.
Возможно. Он часто разговаривает сам с собой, как следует заправившись виски или переписывая диалог в сценарии. Когда они еще жили вместе, он зачитывал ей некоторые фразы вслух. Мысль о том, что Гарри напился и пытается сам себя успокоить, ей понравилась. Это все-таки лучше, чем думать о том, что кто-то вломился в дом и до сих пор не ушел. Разговор Гарри с самим собой имеет хоть какой-то смысл.
Но тут из кабинета донеслась еще одна реплика:
— Ты меня слышал.
Карен схватилась рукой за перила.
Именно так. «Ты меня слышал», а потом тишина.
Мог ли он сказать такое сам себе? Вряд ли. Если, конечно, он не разыгрывает придуманную им же сцену — вдруг он сейчас представляет, как будет вести разговор с этими денежными мешками? «Ты меня слышал». Гарри терпеть не мог, когда его жизнь контролируют посторонние, то есть не связанные с киноиндустрией люди. Он всегда называл инвесторов неизбежным злом. Хотя она ведь говорила с ним сегодня и вроде бы Гарри ничего, держался…
Только вот выглядел ужасно.
За последние десять лет он превратился в толстого шестидесятилетнего старичка с завитыми волосами. А она когда-то считала его гением, потому что он мог снять художественный девяностоминутный фильм всего за десять дней, а еще через две недели уже назначить просмотр рабочей копии.
Когда Гарри снимал первую часть «Гнусных тварей» в Гриффит-парке, она читала текст в трусиках и лифчике, чтобы, по его словам, у него сложилось впечатление о ее фигуре. Карен роль получила и спросила, причем здесь фигура, если он снимает фильмы ужасов и боевики. Тогда Гарри объяснил ей принципы работы студии «ЗигЗаг продакшнс». «Зиг» — это фильмы о маньяках, сбежавших из лечебницы для сумасшедших, и обезумевших от наркотиков байкерах. Никаких тебе вампиров или оборотней, ее никогда не покусают и не съедят. «Заг» — это фильмы о мутантах, питающихся радиоактивными отходами, гнусных тварях, семифутовых крысах и опарышах размером с подводную лодку. Но немножко тела не помешает в обоих жанрах. Она сказала, что если он думает о виде спереди безо всякой одежды, то лучше сразу забыть об этом. Она не снимается в порно — ни в мягком, ни в жестком. Она может переспать с ним один раз, если надо, но только за очень хорошую роль. Гарри выглядел оскорбленным. «Как вам не стыдно! — возмутился он. — Ведь по возрасту я гожусь вам в дяди. Впрочем, мне нравится ваша наглость и то, как вы говорите. Вы случаем не из Техаса родом?» Она признала, что он почти угадал, родом она из Аламогордо, где отец служил ракетчиком, а мать торговала недвижимостью. А еще она сказала, что изучала актерское мастерство в Нью-Мексико, но, приехав сюда, не поднялась выше официантки. «Давайте послушаем, как вы кричите», — предложил Гарри. Она от души завопила, он улыбнулся и констатировал: «Готовьтесь стать звездой».
Гнусные твари замучили Карен спустя каких-то двадцать минут после ее первого появления на экране.
Майкл, который тоже пробовался на роль, но был отвергнут, сказал потом, что, слава Богу, ей посчастливилось не торчать на площадке до конца съемок. Тогда, пятнадцать лет назад, на съемках «Гнусных тварей» она только познакомилась с ним, потом встречалась несколько раз, но отношения их стали серьезными, лишь когда Майкл стал звездой, а она стала жить с Гарри… вернее, уже устала от жизни с ним, начала дерзить, спорить, придираться к тупым репликам, подобным той, о которой он вдруг напомнил ей в постели.
«А может, это просто ветер?»
Знал ведь, что эту реплику она никогда не забудет.
Надо было не таращиться на него, а поинтересоваться так, скептически: «В чем дело, Гарри? Чем я могу помочь тебе?»
Нужно было заставить его выложить все напрямую, без всяких там путешествий в страну воспоминаний. Все и так очевидно. Гарри надеется, что она использует свое влияние и устроит ему встречу с Майклом, и в то же время хочет, чтобы она сама додумалась до этого — так сказать, расплатилась с ним за то, что он ввел ее в мир кино и сделал звездой «ЗигЗаг продакшнс».
Но зачем было вспоминать эту нелепую фразу?
Впервые прочитав ее, она уточнила: «Ты, наверное, шутишь?» Гарри лично ее придумал, в сотый раз переписывая и перекраивая диалог. «Да, звучит тупо, но сработает, — возразил он. — Кто-то срывает крышу с дома, ты смотришь вверх и говоришь парню: „А может, это просто ветер?“ И знаешь, почему ты так говоришь?» — «Потому что тупа как пробка». — «Потому что хочешь, чтобы это был ветер, а не этот долбаный маньяк. Звучит, возможно, тупо, но позволяет зрителям разрядиться нервным смехом». — «За мой счет». — «Не надо дуться, крошка. Мы работаем в индустрии развлечений. Кинематограф — не более чем розыгрыш. Если станешь относиться к нему серьезно, беды не миновать».
Карен согласилась. Фраза вызывала смех, и картина, стоившая четыреста тысяч в производстве, собрала более двадцати миллионов прибыли по всему миру. Карен заявила, что эта реплика, по ее мнению, полное барахло. На что Гарри ответил: «Да, барахло, но мое. Благодаря ей я если и не стану знаменитым, то по крайней мере разбогатею».
Утром она может спросить его: «Кто учил меня не относиться к кино серьезно?» Гарри, мечтающий о картине с бюджетом в двадцать с лишним миллионов, производство которой ему никогда не запустить, о контракте со звездой, которого ему никогда не подписать. С ее помощью или без.
А еще она спросит: «Помнишь, вечером я говорила о роли, которую мне предложили?» После семилетнего перерыва. Она думала, что Гарри проявит хоть какой-нибудь интерес — по крайней мере, его любопытство взыграет. «Помнишь, я хотела поговорить с тобой, а ты сказал только: „Да? Замечательно“?»
Карен даже вошла в роль. Она стояла на лестнице в одной футболке и трусиках и представляла холл внизу съемочной площадкой.
Освещение будет продумано так, чтобы отбрасывать мрачные тени, Карен будет одета не в футболку, а в полупрозрачную ночную рубашку. Услышав какой-то звук, она тихо спросит: «Гарри, это ты?» Начнет спускаться по лестнице, но замрет, увидев появившуюся из кабинета тень. Снова спросит глупо и нерешительно: «Гарри?» — прекрасно зная, что это — не Гарри. Если эта тень — «Зиг», то вот-вот появится маньяк, поднимет глаза, увидит ее. Если же эта тень — «Заг», за Карен помчится жуткий огромный мутант. В любом случае Карен издаст свой знаменитый крик, который обеспечит фильму успех, зрителям — мурашки по телу, Гарри — много-много денег.
Карен откашлялась. Она всегда так делала перед съемкой. Откашливалась и набирала полную грудь воздуха. Разумеется, ради собственного удовольствия она никогда не кричала — какое ж в этом удовольствие? После трех дублей — лимита Гарри — у нее начинало болеть горло.
В доме было так тихо.
«Может, крикнуть один раз? — подумала она. — Посмотреть, что произойдет…»
И почти в тот же миг услышала голос Гарри, донесшийся из кабинета:
— Так и будем сидеть всю ночь?
Теперь она явственно различила голос другого человека, но слов не разобрала. Гарри спокойно вел разговор с каким-то типом, вошедшим, вернее, вломившимся в ее дом. К этому стоило отнестись серьезно. Опять голос Гарри. На этот раз ошибки быть не могло.
— Да? И в чем суть? Такие знакомые слова.
Пока они жили вместе, она слышала этот вопрос каждый день. Гарри привлекал ее к разработке сценария, так как сам терпеть не мог читать. «И в чем суть?» И плевать на какое-то там либретто, на какое-то начало. Гарри считал, что для описания любого фильма три фразы — это более чем достаточно. Максимум пятьдесят слов.
Карен прошла через спальню в ванную и включила свет. С минуту причесывала волосы перед зеркалом.
