Элмор Леонард - Вне поля зрения
— Видите, вот что значит «легко говорить». Вы не ходите вокруг да около, не несете всякую чушь, а честно высказываете то, что думаете. Лежите в темном багажнике с мужиком, который только что сбежал из тюрьмы, от которого несет как из унитаза, и совсем не боитесь. Так, во всяком случае, мне кажется.
— Ну да не боюсь…
— Но не подаете виду.
— Мне что, начать кричать? Вряд ли поможет.
Он печально вздохнул, и она снова почувствовала его дыхание.
— Я все-таки думаю, если бы мы встретились при других обстоятельствах, скажем, в баре…
— Шутите? — усмехнулась Карен.
На протяжении нескольких миль они молчали, а потом Фоули сказал:
— Есть еще одна роль Фей Данауэй, которая мне нравится. Это в «Трех днях Кондора».
— С Робертом Редфордом. В молодости я была без ума от этого фильма, особенно от диалогов. Помните, Фей Данауэй там говорит — это происходит на следующее утро после того, как она переспала с ним, хотя почти не знала его… Вернее, сначала он спрашивает, не окажет ли она ему услугу, а она отвечает: «Я тебе хоть в чем-нибудь отказывала?»
— Да… — сказал Фоули.
Она ждала, что он продолжит, но машина сбавила скорость, запрыгала по щебню обочины и остановилась.
Карен приготовилась.
— Понятия не имею, где мы. Так же как и вы, — промолвил Фоули.
Все еще за городом, Карен была уверена в этом — может, на полпути к Уэст-Палм, а может, ближе.
— Вы там еще живы? — услышала она голос второго, Бадди.
Крышка багажника поднялась.
Карен чувствовала на себе руки Фоули, потом они исчезли, и она услышала его голос, уже снаружи.
— Где это мы, черт возьми?
— Там автострада, и Глен с машиной.
Глен.
Карен повторила про себя это имя и запомнила его.
— А как мы до него доберемся? — поинтересовался Фоули.
— Пройдем через кусты и поднимемся на насыпь.
— Вылезайте, — услышала она голос Фоули, раздавшийся над самым ее ухом.
Карен оттолкнулась от стенки, перекатилась с левого бока на правый и, сжимая обеими руками пистолет, наставила ствол на двух приятелей. Было темно, но Бадди и Фоули стояли совсем рядом, два темных силуэта.
— Руки вверх и медленно повернитесь ко мне спиной.
— Вот дерьмо! — воскликнул Фоули.
Они одновременно шарахнулись в стороны. Карен увидела, как опускается крышка, успела почти в упор выстрелить из 38-го, потом багажник захлопнулся, но она продолжала стрелять, оглушая себя в темноте.
Они так быстро отреагировали, что скорее всего она промахнулась. Карен не слышала ни звука, но почти не сомневалась в том, что они сейчас возьмут ее ружье и вернутся.
6
Бадди сказал, что в этой суете совсем позабыл о пистолете, хотя видел, как она бросила его в багажник, прежде чем достать ружье. А потом добавил, что, может быть, стоит оставить ее здесь, ведь эту машину они все равно бросают, какая разница.
Но Фоули уже решил для себя, что девушка поедет с ними. Он ведь еще не закончил разговор. Как ему хотелось посидеть с ней, поговорить, как разговаривают обычные люди. Начать все с начала, помыться, пусть она взглянет на него другими глазами. Однако, даже если бы время позволяло, он не смог бы объяснить Бадди, почему ему хочется продолжить это знакомство. Он сам этого не знал, а потому ограничился короткой фразой:
— Она поедет с нами.
Бадди как-то странно посмотрел на него и нахмурился:
— Черт, чем вы там занимались? Я понимаю, ты столько не трахался, и тебе, наверное, хочется, но у тебя же есть Адель?
— Возьми ружье и ее сумочку. Хочу узнать, кто она такая.
— Это я тебе и так скажу. Ее зовут Карен Сиско, как знаменитого Сиско Кида.
— Карен Сиско… — повторил Фоули и дважды кивнул. — Интересно, ее когда-нибудь звали Сиско Кидом?
Со стороны Уэст-Палм показались фары, и они нырнули в узкое пространство между машиной и бетонной опорой эстакады. Мимо, завывая сиреной и отчаянно мигая, пронеслась бело-зеленая машина шерифа, потом еще одна, и еще — явно гнались за сбежавшими преступниками. На стоящую под эстакадой машину никто внимания не обратил.
Когда звук сирен стих, Фоули осторожно приблизился к «шевроле», предусмотрительно держась чуть сбоку, и ударил по крышке багажника кулаком.
— Карен? Слышите меня? Если будете себя хорошо вести, я вас выпущу.
Из багажника прогремел выстрел, чуть приглушенно, но вполне убедительно. Пуля пробила тонкий металл, а Фоули испуганно отпрыгнул в сторону.
— Это же твоя машина, зачем ее дырявить-то? — закричал он и посмотрел на Бадди с ружьем и кожаной сумкой в руках.
Взяв себя в руки, Фоули немножко успокоился и предпринял еще одну попытку:
— Мы вас здесь не оставим. Я приоткрою багажник, чтобы вы смогли выбросить пистолет. О’кей? Если будете стрелять, Бадди пальнет в ответ, из вашего же ружья, и я не смогу ему помешать. Так что решайте.
Фоули протянул руку, и Бадди, странно посмотрев на него, отдал ключи.
— Эй! — услышали они вдруг голос. Он доносился не из багажника, а откуда-то сверху.
— Это я, Глен.
Фоули вышел на открытое место, Бадди последовал за ним. Вверху, на фоне вечернего неба, у бетонных перил эстакады они увидели фигуру.
— Джек, рад тебя видеть. Вы в кого там палите?
— Подойдем через минуту, — крикнул Бадди.
— Не хочу жаловаться, но я здесь слишком долго торчу. Вот-вот проедет дорожная полиция и меня поимеет.
— А он нам нужен? — спросил Фоули.
— Нас видели ребята в бело-зеленых машинах, — ответил Бадди. — Кто-нибудь из них обязательно свяжет стоящую под мостом машину с побегом и… Пора сматываться.
— Это ты, Жеребчик? — прокричал Фоули, задрав голову. — А мы думали кто-нибудь другой.
Глен убрал волосы со лба:
— Друг, как я рад это слышать… Меня так называли только вы в «Ломпоке».
Фоули промолчал.
— Ребята, — Глен покачал головой. — Я рискую из-за вас собственной задницей, сам не знаю почему.
— Ну да не знаешь… — Фоули с трудом заставлял себя говорить вежливо. — Мы же твои герои.
Он вернулся к «шевроле» и снова постучал по крышке багажника.
— Вы выходите?
Фоули вставил ключ в замок и посмотрел на Бадди, тот подошел и передернул ружье.
— Слышали? — Фоули наклонился к самой крышке, потом повернул ключ и поднял багажник.
Карен протянула ему «ЗИГ-Зауер» рукояткой вперед.
— Твоя взяла, Джек.
Взгляд Бадди стал еще более странным.
Глен, наклонившись над перилами, частично видел открытый багажник и руку Фоули, помогавшего кому-то вылезти. Господи, девчонка… Стоит у машины, поправляет волосы, разглаживает юбку. Парень едва сбежал из тюряги и уже девку подцепил? Они перепрыгнули через кювет и скрылись в кустах, теперь он снова увидит их только на насыпи. Или она работала в тюрьме и Фоули захватил ее в качестве прикрытия?
Вот над чем размышлял Глен, возвращаясь к машине, стоящей на поросшей травой обочине. Черная «ауди», которую он, выехав на автостраду у Палм-Бич-Гарден, разогнал до ста тридцати семи миль в час, мигала включенными аварийными огнями. На всякий случай, осторожность не повредит.
Или Бадди приволок ее для Фоули, а тому стало так невтерпеж, что он трахнул ее прямо в багажнике? Не на заднем сиденье, а так, чтобы Бадди ничего не видел. Возможно. Правда, такие ребята, как Бадди и Фоули, никогда не теряют присутствия духа и не совершают безумных поступков.
Глен познакомился с ними в федеральной тюрьме «Ломпок». Двадцатичетырехлетний салага долго подыскивал себе в приятели парней поинтеллигентнее, которые бы читали книги или, по крайней мере, не были полными идиотами. Бадди спросил, чего это он шляется кругами, и Глен ответил, что просто пытается узнать, с кем следует познакомиться, а от кого стоит держаться подальше. Бадди сказал, что его интересует, сколько ему дали и за что. Глен ответил, что за кражу автомобилей в особо крупных размерах ему впаяли от двух до пяти, но, похоже, придется мотать все пять. Почему, он объяснил чуть позже. Сказал, что угонял по заказу последние модели «порше» и «мерседесов» и доставлял их в любую точку Штатов с чистыми бумагами. Найдя заказанную клиентом модель, он открывал ее «стройным Джимом» или «лимонным папашей», «шлеп-молотком» срывал замок зажигания и «корешем» освобождал руль. Для отключения сигнализации предпочитал пользоваться жидким азотом.
Выпалив это, Глен стал ждать их реакции. Хотел посмотреть, произведет ли рассказ впечатление.
Фоули же сказал, что они с Бадди угнали триста или четыреста машин, но ни одну не продали и ни одной не пользовались больше двух часов.
Для провинциалов они были очень хладнокровными. Оба высокого роста и жилистые. У Бадди из кармана вечно торчала расческа, которой он зачесывал назад темные, волнистые, всегда выглядящие влажными волосы. Волосы Фоули были светло-каштановыми, и он вполне обходился пальцами. Фоули курил сигареты, Бадди сосал табак, заложив его за нижнюю губу. За здоровьем они не особенно следили, предпочитали смотреть, а не тренироваться, но выглядели так, будто всю жизнь проработали на стройке или нефтяных вышках, а не грабили банки. Добродушные ребята, но всегда смотрели в глаза, если ты говоришь с ними или если сами хотят что-то тебе сказать.
