Леонид Влодавец - Без шума и пыли
— Ни фига себе! — покачала головой Милка. — Должно быть, все-таки польза была от этой любви, раз в тебе такие таланты пробудились. А мне вот никто стихов не писал и портреты не рисовал. Только трахали, и все… Рубенс этот жив еще?
— Помер, — вздохнул Юрка, — я только забыл, в каком веке, шестнадцатом или семнадцатом.
— Жалко! А другим я точно не подойду. Взял бы да нарисовал меня, а? предложила Милка.
— Как-нибудь попробую, — хмыкнул Таран. — Но не сегодня.
— Это понятно. Карандаша при себе нет! — вздохнула Милка.
Юрка неожиданно захохотал.
— Ты чего?
— Вспомнил один прикол из прошлого года. Насчет карандаша. Помнишь, в прошлом году, когда мы Вову зажали? Приехали тогда на моторке к тому месту, где его водила с машиной ждал, Сеня?!
— А-а! — радостно улыбнулась Милка. — Точно-точно! Я тогда его спросила: «Сеня, у тебя ствол есть?» А Сеня спохабничать решил и даже глазки мне состроил, с понтом дела: «Смотря какой…»
— Ну! — ухмыльнулся Таран и процитировал Милкину отповедь дословно, даже сумев передать ее интонации: — «То, на что ты намекаешь, юноша, лично у тебя не ствол, а огрызок карандашика…»
Милка громогласно расхохоталась, а потом сказала с легкой грустью:
— А ты меня тогда так и не трахнул, не пожалел бедную старую женщину! Фи!
— Мил, — произнес Таран, — мы ж вроде договаривались, что будем как брат с сестрой…
— Договаривались, — кивнула Милка. — Но вообще-то мне обидно. Я понимаю, если б ты своей Надьке был повсеместно верный и весь из себя чистый, как Белоснежка. Но ведь весной-то гульнул в Москве? Аню эту прибалтийскую поимел, потом Полину и еще двух зараз каких-то. А я, значит, только в старшие сестры и гожусь?!
— Нет, почему же…— пробормотал Таран, который был уже не рад, что вспомнил былое.
— Ладно, не бойся, — проворчала Милка, — насиловать тебя не буду. Тогда я ширнутая была, конечно… Но просто обидно, понимаешь? Полина эта самая тебя чуть не угробила, а ее ты отдрючил за милую душу. А я…
Милка осеклась, должно быть, с досады, но Юрка и так понял, что она сказать хотела. Дескать, если б не я, так ты б и вовсе мог до девятнадцати лет не дожить… Но постеснялась такие заявления делать. Села, опустив могучие плечи и понурив голову.
— Ну чего ты? — виновато произнес Таран. — Не сердись, а? И сделал попытку провести рукой по Милкиной короткой прическе.
— Что ты меня гладишь, как кошку? — буркнула она. — Отвали, не трави душу!
Таран отдернул руку, как от кипятка, а Милка вдруг закрыла лицо ручищами и отчетливо всхлипнула. Никогда Юрке не доводилось видеть, чтоб она ревела. Он даже думал, будто Милка вовсе не умеет этого делать.
— Ну не плачь! — робко попросил Таран. — Что ты в самом деле, ни с того ни с сего…
— Ни с того ни сего? — прорычала «Королева воинов», возмущенно шмыгнув носом, и Юрка обеспокоился, как бы она его не отоварила сгоряча. Потому что, если хорошо попадет, запросто может челюсть своротить или нос свернуть. Но Милка бить его не собиралась. Она улеглась на диван, отвернувшись от Тарана и свернувшись калачиком, и затряслась от самых настоящих рыданий.
Юрка растерялся. Ну и народ эти бабы! Вроде бы сидели хохотали, вспоминали всякие вполне мужские передряги, в которые вместе попадали. Милка, которая ни крови, ни смерти не боялась, всегда казалась Тарану очень надежным боевым товарищем. Хотя при начале знакомства, еще летом прошлого года, Милка, посаженная Дядей Вовой на какой-то сверхмощный секс-стимулятор, от которого бабы с ума сходили, прямо-таки бросалась ему на шею. После того как ее избавили от этой зависимости, ничего похожего не появлялось. Весной, когда Таран и впрямь здорово погулял от законной жены — Надька до сих пор об этом ничего не знала, а Таран в этом грехопадении неустанно каялся! — Милка просто облаяла Юрку, впервые произнеся кое-что из того, что было теперь повторено. Слова, которые тогда прорычала разъяренная «Зена», так и звучали у Юрки в ушах: «Я думала, ты совсем чистый парень. И мне, кобыле эскадронной, нельзя до тебя, стерильненького, касаться, чтоб не запачкать. Но оказалось, что ты нормальный кобель, как все мужики. И тогда получается, что я, блин, хуже всех, что ли?»
А сейчас вот реветь взялась… Наверно, Милка минут бы через пять сама проревелась и успокоилась. Но Таран ощутил к ней такую сильную жалость, что не смог равнодушно глядеть на эту мелодраматическую сцену.
— Не плачь, пожалуйста! — попросил он чуть ли не детским голосом. — Ну стоит ли так расстраиваться, в самом деле?
И как-то почти непроизвольно вновь присел на обтрюханный диван, а затем, преисполненный исключительно мирными настроениями, прилег рядом с ней, не очень тесно прижавшись к ее туго обтянутой жакетом спине.
Милка сопела все еще сердито, но уже помягче:
— Уйди, а? Не буди во мне зверя…
А сердце у нее затукало чаще, это Юрка сразу почуял даже через одежду, и ему непреодолимо захотелось обнять, потеснее прильнуть к ней. Хотя, вообще-то, какова будет ответная реакция этого могучего существа на Юркину нежность, предсказать было трудно. Милка запросто могла отшвырнуть его от себя, как щенка, и даже на пол сбросить! Но Таран все-таки обнял ее, положив руку на плечо.
— Испачкаться не боишься? — проворчала Милка, шмыгнув носом.
— Не-а, — произнес Юрка, главным образом чтоб сказать то, что ей приятно было слышать. Вообще-то, покамест у него насчет секса ничего и в мыслях не было. Но Милка в этот момент несильно дернулась и слегка толкнула Тарана своей крупноформатной задницей. Крепкой такой, мощной, но очень приятной. Конечно, она явно не собиралась спихивать его с дивана. Если б захотела — Юрка отлетел бы метра на полтора, куда-нибудь под столик, привинченный у окна балка.
Однако этот толчок сделал свое черное дело. Юркины гуманитарные соображения сменились самыми что ни на есть конкретными, и он уже совсем тесно прижался к Милке, чуя, как жаркая дрожь покатилась по всему телу. Он воровато просунул ладонь за борт Милкиного жакета и положил ее туда, где под тонкой зеленой водолазкой бугрился ее большущий бюст, номера эдак пятого, а то и шестого.
— Ты это серьезно? — спросила Милка полушепотом. — Не будешь потом жалеть и каяться?
— Не-а, — дурея от возбуждения, пробормотал Таран и поцеловал ее в не прикрытое коротко стриженными волосами ухо.
— Крутая пара — гусь да гагара! — пробормотала Милка и, резко перевернувшись с одного бока на другой, жадно обняла Юрку, прямо-таки впившись ему в губы сумасшедшим поцелуем…
ПОСЛЕ ПЯТИ В 611-м
В 611-м никаких трупов действительно не оказалось, и Ирина Колосова смогла благополучно вселиться в него. Более того, преодолев некоторый дискомфорт санузел в номере был точно такой же, как этажом ниже, где обнаружили труп, она наполнила ванну горячей водой и ополоснулась с дороги.
Вообще-то, в ванну Ирина полезла не без тайной мысли подслушать то, что происходит внизу. Как известно, звук и по вентиляции хорошо распространяется, и по стоякам водопроводных труб. Но увы, в данном случае звукоизоляция оказалась хорошей, и ничего, кроме невнятного «бу-бу-бу», с пятого этажа до Ирининых ушей не долетело. Так что оставалось надеяться на Ванечку Муравьева, который обещал появиться после пяти.
До пяти оставалось еще почти два часа. Ирина сходила к горничным за кипятком и заварила чайку. Надо было слегка подкрепиться, а топать в гостиничный ресторан с мокрой головой ей не хотелось. К тому же уже пора было позвонить и доложить о своем прибытии. Правда, точного времени, когда звонить, ей не устанавливали, но тянуть с этим делом не стоило. В конце концов, она приехала в город вовсе не за тем, чтоб встретиться с Муравьевым.
Допив чай с бутербродами, Ирина сняла трубку телефона,
установленного в номере, набрала код для выхода в городскую сеть, потом номер нужного абонента. Немного погудело длинными, а затем отозвался автоответчик:
— Здравствуйте, если вы собирались позвонить Анатолию, то его нет дома. Оставьте ваше сообщение после гудка.
Все так и должно было быть. Хотя, возможно, на самом деле на другом конце провода все-таки кто-то слушал.
Ирина дождалась гудка и произнесла заранее условленную фразу:
— Толик, это Ирина. Буду рада с тобой встретиться. Жди завтра в гости около семи вечера. Целую!
По правде сказать, кто такой Толик и существует ли он в действительности, Колосова не знала. И в гости она, конечно, никуда не собиралась, тем более что даже не имела представления, по какому адресу установлен телефон. Все, что она надиктовала автоответчику, означало только одно: «Я приехала, к работе готова». Кроме того, там, на другом конце провода, аппарат записал номер телефона, с которого она звонила. Теперь ей надо было ждать звонка, подтверждающего, что ее сообщение принято и все идет по заранее намеченному плану.
Прошло примерно минут десять, и телефон зазвонил.
