Борис Рябинин - «Шерхан» против электрического ската
– Может быть, нам все-таки следует рассказать об этом следователю Черных? – спросил он, продолжая начатый еще в машине разговор.
Житков молча и энергично покачал головой.
Более аргументированно он возразить не мог вследствие того, что его рот был занят пережевыванием последнего куска пиццы, оказавшегося несколько великоватым. Пользуясь этим обстоятельством, Крылов продолжил обоснование своей точки зрения:
– Имей в виду, что Черных дал нам три дня на это дело. Завтра, в крайнем случае послезавтра, он выносит постановление о смерти Кривопалова в результате несчастного случая, и, как ты сам говорил, все на этом закончится. Сообщив ему об убийстве Семко то, что мы уже знаем, можно, по крайней мере, уговорить его пока не делать этого.
– Не уговорим, не надейся, – сумел наконец вступить в диалог окончивший трапезу Житков. – Ты помнишь, что я тебе говорил о методе сыскного реализма?
– Конечно, помню.
– Так вот, смею тебя заверить, Черных им прекрасно владеет.
– Ну и что?
– А то, что это для нас связь убийства Семко со смертью Кривопалова совершенно очевидна, а для него ее просто не существует.
– Это почему?
– А потому, что убийство Семко произошло в другом районе города. И Черных оно вообще не касается. Если он эту связь признает, то признает тем самым, что Кривопалов тоже убит.
И вместо одного плевого постановления он получит два мертвых висяка, потому что наверняка убийство Семко всучат ему же. Чтобы не очень-то высовывался. Он и не высунется. Потому что он реалист.
– Сыскной?
– Обыкновенный. Постсоветский.
– Что же, выхода вообще нет?
– Почему нет? Есть. Если мы придем к нему не с голыми идеями, а с фактами, именами и доказательствами, то он с удовольствием возбудит уголовное дело. Раскрыть такое изощренное убийство видного в городе человека, да попутно и еще одно, – это полезно для карьеры любого следователя. Так что идти нам к нему пока не с чем. А два дня – большой срок. За это время нужно постараться все это добыть.
– Ну хорошо, – вынужден был согласиться Крылов, – тебе с горы виднее. С чего начнем искать добычу?
– А с того, с чего и нужно было начать.
С серьезной разработки подозреваемых. С наскоку у нас, к сожалению, не получилось. Не на тех напали.
– И кто же у нас подозреваемый?
– А сам-то ты как думаешь?
– А черт ее знает. Кто только сейчас кого и за что не убивает. Должники заказывают кредиторов, чтобы долги не отдавать; кредиторы убивают несостоятельных должников, чтобы другим неповадно было; заместители мочат директоров, чтобы продвинуться по службе; жены нанимают киллера для мужа, на его же, кстати, денежки, чтобы не возиться с разводом… Словом, наблюдается полное падение нравов. Попробуй догадайся, кому этот Кривопалов не угодил.
– Да, но у нас есть одна зацепка. Для того чтобы убить по любой из тех уважительных причин, которые ты совершенно справедливо перечислил, нет нужды городить огород с электрифицированным «дипломатом». Разумнее просто нанять киллера, и дело с концом. А тот ничего сложнее винтовки с оптическим прицелом использовать, разумеется, не будет.
– А если денег нет?
– Голубчик. Люди, у которых нет денег, обычно сводят счеты кухонными ножами в состоянии алкогольного опьянения средней тяжести и засыпают в обнимку с трупом, поддерживая на высоком уровне статистику раскрытия тяжких преступлений на радость следователю прокуратуры Черных и его разучившимся работать коллегам. Это не наш контингент.
– Тогда остается только безутешная вдова – Юлия Тарасовна, нацелившаяся на страховку в триста тысяч баксов. Именно ей выгодно представить убийство как несчастный случай.
– Похоже на то, – согласился Житков, – вот ею мы теперь и займемся.
– Я с удовольствием ею займусь, – хихикнул Крылов, – только что-то она мало похожа на злодейку-убийцу.
– Сережа, – устало вздохнул Житков, – если бы все замышляющие убийство были похожи на убийц, то наш друг Черных остался бы совершенно без работы.
– Хорошо. И что же мне с ней делать?
– Навести ее. Я думаю, что она тебя с удовольствием примет. Порасспроси ее о «дипломатах» – откуда, мол, взялся «дипломат» ее мужа?
Почему у Семко оказался такой же? Можешь намекнуть, что Семко причастен к смерти Кривопалова, но что она сама вне подозрений.
Пока, во всяком случае.
– И зачем это все?
– Применим ту же тактику, что и к Семко…
– И с тем же успехом?
Житков развел руками:
– Всякое возможно. Но у нас пока нет другого варианта. Я тебе еще раз повторяю: если они уничтожили «хитрый» «дипломат», то они практически неуязвимы. Особенно теперь, после ликвидации Семко. Хотя сама эта ликвидация, как ни цинично это звучит, – хороший признак.
– Это еще почему?
– Да все потому же. Если нет «дипломата», то нет нужды и убирать Семко. Он же не полный идиот, чтобы на себя наговаривать. А материальных доказательств нет и быть не может.
Значит, что-то у них не сработало. Значит, вдова может задергаться. И мы этим должны воспользоваться. Усек?
– Вполне. А ты чем займешься?
– Воспользуюсь старыми ментовскими связями и попробую выяснить, что за птица эта вдова. Мне кажется, что она – женщина с прошлым.
– Тебе машина понадобится?
– Мне – нет, а тебе и подавно.
– Это почему?
– Потому что вдова, насколько я представляю, будет усиленно угощать тебя спиртными напитками. А я не хочу тратить время, вызволяя твои права из милиции.
– Понятно. Слушай, а может быть, она меня и в постель потащит?
– Размечтался.
– Ну, все-таки. Теоретически ведь это не исключено?
– Не исключено.
– И что мне в этом случае делать?
– Все, что не уронит репутацию частного розыскного бюро «Шерхан».
– В каком смысле?
– Никому и ни при каких обстоятельствах нельзя давать повод усомниться в том, что в «Шерхане» работают настоящие мужчины.
– Ты зря мне это сейчас сказал.
– Почему?
– На меня будет давить груз ответственности.
– Выпей на рюмку больше. Это поможет.
Только не переусердствуй.
– Хорошо. Я пошел.
– Давай. Ни пуха ни пера.
– К черту.
Глава 7
Вдова, как и предсказывал Житков, встретила Крылова весьма радушно. Он позвонил в ее дверь, как это и было условлено во время предварительного телефонного разговора, ровно в семь часов вечера, держа в руке маленький, но довольно дорогой букетик фиалок, купленный им в цветочном магазине после длительных колебаний. Радость, которую вдова проявила при вручении цветов, убедила его в том, что он в конце концов принял правильное решение.
– О! Как это любезно с вашей стороны, Сергей Игоревич, – сияя улыбкой, воскликнула она, – я так люблю цветы, а мне, к сожалению, их так редко дарят.
– Считайте это маленькой компенсацией за то, что я своими скучными расспросами буду отнимать ваше время.
– Любая беседа приятнее, чем одинокое сидение перед телевизором, – грустно возразила вдова, увлекая Крылова в гостиную, – а отвечать на любые вопросы такого элегантного и любезного мужчины – просто наслаждение для бедной одинокой женщины.
Замечание бедной одинокой женщины по поводу элегантности Крылова было не лишено оснований: готовясь к визиту, он надел свой лучший костюм и специально купленную для этого случая рубашку. Принимая душ, Сергей извел половину флакона шампуня, которого при обычных обстоятельствах ему хватало на два месяца.
Сама хозяйка тоже не ударила в грязь лицом: на ней было блестящее сиреневое, облегающее фигуру вечернее платье с большим декольте, украшенным изящным бриллиантовым колье; в ушах сверкали бриллиантовые же сережки; ее макияж был безупречен, но губная помада отсутствовала.
Усадив гостя на уже знакомое ему канапе, хозяйка предложила:
– Сергей Игоревич, давайте выпьем. Сегодня я не принимаю никаких отказов. Я сомневаюсь, что вас ждут еще какие-то дела.
«Житков был, как всегда, прав», – подумал Крылов, а вслух сказал:
– Сегодня и я не собираюсь отказываться.
– Вот и замечательно! – просияла вдова.
Подкатив передвижной заставленный разнообразнейшими бутылками, стаканами, а также корзиночками с орешками и конфетками бар, она спросила:
– Что предпочитаете?
– Коньяк, если можно.
– Почему же нет? Будьте так любезны, налейте, пожалуйста, себе и мне вот из этой бутылки, – она указала на пузатую бутылку арманьяка.
Крылов налил напиток в большие тюльпанообразные бокалы.
– За ваше здоровье, – предложила хозяйка, поднимая свой бокал.
– За ваше, – откликнулся гость, поднимая свой.
– Когда же вы будете задавать ваши скучные вопросы? – игриво поинтересовалась Юлия Тарасовна, положив ногу на ногу и эффектно обнажив при этом круглое колено.
Крылов, покосившись на колено, страдальчески вздохнул:
– Как печально, что приходится вспоминать о скучных служебных обязанностях в такой романтической обстановке.
