Иосиф Гольман - Не стреляйте в рекламиста
И конечно, активнейшим образом надо заняться налоговыми амнистиями. С нашим законодательством не может быть бизнесмена, не нарушающего нормы закона. Им надо дать шанс стать лояльными гражданами.
В этом вопросе главное — не жадничать. Половину заработанного не отдаст никто. А вот процентов двадцать-двадцать пять для легализации оставшихся — очень даже возможно. Можно даже сделать регрессивную шкалу — предложение Ефима. Скажем, если хочешь легализовать деньги, то до 10 000 долларов — отдай 35%, от 10 000 до 50 000 — 30%, до 100 000 — 25%, выше — 20%.
— А ты бы сам отдал? — спросил я его. Прибыли «Беора» не слишком способствовали долларовым накоплениям, но других экспертов у нас пока не было.
Ефим внимательно прислушался к своему внутреннему голосу:
— Если бы у меня было 50 тысяч, то «пятнашку» бы не отдал. А если б был миллион — то двести «штук» сдал бы, не глядя. Если бы был уверен в гарантиях.
Вот в этом и весь вопрос. Каковы гарантии? Поверят ли государству, так часто надувавшему своих граждан? Очень сложный вопрос. Но если все-таки поверят, то деньги будут получены большие. Даже очень большие.
А главное, оставшиеся у людей и легализованные средства тоже будут работать на Россию. Может, тогда нам не придется попрошайничать у МВФ.
3. Кадровая политика.
Не нужно волновать кадры. Милиция у нас такая, какая есть. Другую взять негде. Значит, надо работать с имеющимися кадрами. Объявив длительный, может даже полугодовой, мораторий на увольнения и глубокие проверки (если захотеть, найти что угодно можно в любом ОВД). Кроме, может быть, действий, направленных на раскрытие опасных должностных преступлений, типа покрывательства убийств, прямой связи долж-ностных лиц с преступниками и тому подобного.
Видимо, следует и закрыть глаза на вскрытые случаи небесплатного предоставления «крыши» коммерсантам и «кормления» с обслуживаемой «земли», если, разумеется, это не сопряжено с прямым вымогательством. Это ведь и есть теневой бизнес, который желательно сделать официальным. Пусть офицер получит вполовину, даже вчетверо меньше, но — честно, открытым образом. Такой подход многих устроит больше, чем постоянный риск вылететь без пенсии, а то и загреметь в тагильскую «зону» для бывших сотрудников правоохранительных органов.
Далее. Нужно прекратить травлю милиции в прессе. И вовсе не наскоком и натиском. А грамотной пиаровской кампанией, на которую не жалеть денег, и в которой не делать перерывов. Подъемы и спады могут быть, но прекращения — нет. Кстати, денег понадобится не так уж много: уголовный розыск и борьба с бандитизмом предоставляют прекрасные информационные поводы едва ли не каждый день. Нужно только уметь ими пользоваться и ладить со СМИ.
И еще один очень важный момент. Сегодня система МВД безжалостна к своим собственным работникам. Провинился человек по мелочи — на помойку его. Подстрелили при выполнении задания — семью ждет нищета. В таких условиях сложно не поддаваться соблазнам. Имея же солидные фонды, можно гарантировать сотрудникам не только приличные должностные оклады, но и страховые в случае увечий или смерти. Министерство должно стать отцом для своих детей.
Стоп, это я слегка зарвался. Министр МВД — должность пока что не выборная.
4. Конкретность целей и прозрачность результатов.
Этот пункт тесно связан с предыдущим в плане пиар-деятельности. Ясно, что мы не сможем сразу порешать все проблемы. Но общество, если мы хотим его поддержки, должно видеть, что каждый день что-то, пусть маленькое, пусть немного, но меняется к лучшему.
Значит, нужно ставить конкретные (не глобальные), осязаемые цели. Ходит много стонов и воплей вокруг, скажем, солнцевской группировки. Стало быть, все силы собираются в кулак, и в течение короткого времени группировка уничтожается. Понятно, не в прямом, физическом смысле.
Ее давят финансово, ее трясут с «земли», ее мучают внезапными налетами и проверками. Ни одна группировка не выдержит прямого, один на один, столкновения с государством.
Причем для лидеров и членов группировки остаются все возможности легализации, приведенные выше. Их вовсе не надо топить до дна!
Тем, чьи кровавые деяния удалось доказать, дорога одна — в тюрьму. Остальные пусть легализуются. Если хотят жить спокойно. Не следует забывать, что их бурная молодость проистекала в условиях, когда они порой, один раз взявшись за гуж, просто не могли вести себя иначе. Даже если б захотели, не смогли бы переложить проблемы своей физической защиты на официальные органы. Наконец, среди них есть люди, чья энергия и ум еще пригодятся стране. Ефим кое-что рассказывал мне про Флера, я этого человека понимаю. Я не дам ему хозяйничать и устанавливать свои правила игры. Но если он сознательно примет установленные мной — пусть живет. Места хватит всем.
Короче, отечественный криминал надо «развалить» на две части: истинную преступность, которую никаким пряником не задобришь, и временную, или даже вынужденную преступность. Деятелей из первой части нужно постоянно давить и угнетать, представителей второй группы — по возможности выводить из криминальной зоны и легализовывать.
После проведения таких, отчасти «карательных», отчасти демонстрационных акций, их результаты следует широко и в полный голос освещать в СМИ. Тогда граждане поймут, что в доме есть хозяин. И если еще при этом соблюдать закон — очень важное условие для завоевания доверия, — проблема оргпреступности может оказаться проще, чем предполагалось.
5. Отношение к противнику.
И последнее. Мы с Ефимом считаем, что просто обязаны позаботиться о противнике. Хотя тюрьмы к ГУВД никак не относятся, но то, что там делается, касается всех. Они стали рассадниками зла: от туберкулеза до социального бешенства. Нельзя людей держать в таких условиях. Даже самых страшных преступников. Если общество сочло необходимым сохранить им жизнь, оно должно обеспечить человеческие условия.
Но в тюрьмах и «зонах» содержат не только убийц. Нужно по максимуму убрать оттуда социально малоопасных людей. Мелкий вред, нанесенный ими, пусть гасят материально: на свободе это сделать легче.
Конечно, наше с Ефимом творчество не есть план. Но направление будущих усилий оно показывает.
А сейчас меня больше волнует другое: завтра я должен выйти на свободу. Климашин добился освобождения под залог, и Ефим уже собирает деньги.
В коридоре послышались шаги. Ко мне, что ли? Мне не хотелось выходить из комнаты, тем более следственных действий больше не предвиделось. Может, Ефим прискакал? Или Лена?
Но они же знают про завтра. Это даже в газетах печатали. Ожидается митинг моих сторонников. Пустяк, а приятно.
Дверь открылась. Вошел Бутузов, мой следователь.
— Как настроение, Александр Петрович?
— Спасибо, хорошее.
— Сегодняшние вечерние шахматы отменяются.
— Почему? Чем-то заняты? Или уже не надеетесь отыграться?
— Почему не надеюсь. Еще как надеюсь. Если вы меня к себе пригласите — еще сыграем.
— Куда приглашу? — не понял я.
— Домой, — засмеялся Бутузов. — Это здесь я могу без приглашения. А в квартиру вторгаться — нет. Домой вы идете, Александр Петрович.
— А почему не завтра? — удивился я.
— Вы что — не рады? — Бутузов точно был рад. Это и понятно: он очень неловко себя чувствовал с таким арестантом, как я. То ли преступник, то ли большая шишка. Да еще в шахматы постоянно выигрывает. А вообще мужик Бутузов приятный, общение с ним сильно скрасило мне проведенные здесь три недели.
— Очень рад. Просто думал, что завтра.
— Начальство так решило. Не привыкло к митингам возле наших ворот.
Тут только до меня дошло, что через час-другой я буду дома! С Ленкой. И не в казенной комнате для свиданий, а в нашей родной квартирке, где для меня все дорого и мило.
— Спасибо, Владимир Яковлевич, — совершенно искренне поблагодарил я. — Это отличная новость. Просто я не сразу «въехал».
И часа не прошло, как за мной уже закрывали металлическую калитку. Провожать меня вышли старшие офицеры учреждения. Я оглянулся: мне тут было не плохо, но лучше сюда не попадать.
Попрощался с Бутузовым и его коллегами.
И тут на меня налетела вся банда! Ленка, дети, Ефим! Рядом, у машины Ефима, стояли мои родители и мужик-инвалид. Наверное, тот подозрительный тип, про которого мне писала жена.
Пять минут мы целовались и обнимались, а потом на трех автомобилях поехали домой.
…Все, я больше не узник.
ГЛАВА 30
Встречать Орлова из тюрьмы приехали не только друзья и родственники.
Беланов, так и не оправившийся от ранения, сидел на противоположной стороне в неприметном сером «Москвиче», терпеливо поджидая цель.
Он закурил сигарету. Поморщился: даже зажигалку правой рукой было больно держать. Стрелять ему придется с левой. Беланов, конечно, и так может, но, с учетом его общего состояния и большого расстояния до цели, могут быть серьезные проблемы.
