Александра Маринина - Соавторы
- Тогда делайте, как я сказала. И держите меня в курсе.
Ирина смотрела на Настю с ужасом. Она привыкла к тому, что Короткову могли позвонить и сообщить об убийстве в любой момент, но ей казалось невозможным что-либо подобное, когда они не просто в гостях, а еще и свадьбу обсуждают. Свадьба - и чья-то смерть. Нет, невозможно.
- Юра, звони быстро дежурному, пусть высылает группу, вот адрес. И мы сейчас подъедем туда.
- Какой округ? - спросил Селуянов.
- Центральный.
- Слава богу, не мой.
- Аська, ты хорошо подумала? - подал голос Коротков, держа телефонную трубку в руках. - Может, не надо? Пусть местные занимаются. А то наши приедут, потом на них же и повесят. Точнее, на нас. А еще точнее - на тебя лично. Тебе это надо?
- Юра, я уже в теме. Звони, пожалуйста, а я тебе по дороге все объясню.
Коротков вздохнул и начал набирать номер дежурного по городу Настя схватила брюки и свитер и побежала в ванную переодеваться.
- Коль! - крикнула она через дверь. - Ты прикинь пока, как быстрее добраться.
- Куда?
- Сретенский бульвар.
- Какая сторона Бульварного кольца, внутренняя или внешняя?
- Ой, я этого не понимаю. Дом шесть.
- Ни фига себе! - присвистнул Селуянов. - Знатный домишко. Там в свое время Крупская с Цурюпой заседали, во времена Наркомпроса. Ребята, я с вами поеду.
- Зачем?
- Всю жизнь мечтал в этом доме побывать, но не везло. То ли там преступления не совершались, то ли меня на них не посылали.
Настя выскочила из ванной и заметалась по кухне.
- Леш, где мой блокнот?
- Не видел.
- Ну, Леш, он вчера здесь лежал, на холодильнике, рядом с дедком. А теперь дедок есть, а блокнота нет.
- Ты из него странички вырывала, чтобы мы списки составляли, - напомнил Чистяков.
- Правильно. - Она сунула фигурку дедка в сумку, зашла в комнату и обнаружила свой блокнот на самом видном месте. - Какой ты умный, это что-то! Юра, ты дозвонился?
- Слушай, не командуй, а? - попросил Коротков. - И без твоих команд трудностей в жизни достаточно.
- Не груби. Давай одевайся, и вперед. Ириша, извини.
Так получилось.
- Ничего, - обреченно пробормотала Ирина. - Я понимаю. Юра, а мне что делать? Ты же машину возьмешь. А мне домой ехать или как?
Коротков растерянно оглянулся на Настю. В самом деле, уехать на Иркиной машине означало заставить невесту возвращаться на другой конец города на городском транспорте. Но если оставить машину ей, то на чем добираться? На машине Чистякова? Чтобы уговорить Настю сесть за руль, нужны были не дай бог какие обстоятельства, а никому, кроме жены, Чистяков свой автомобиль не доверит, проверено многократно. Ах да, Селуянов что-то такое говорил…
- Коляныч, ты серьезно говорил насчет того, что с нами поедешь?
- Абсолютно. Возьмете?
- Тогда ты нас и отвезешь.
- А я? - тут же подала голос Валентина.
- Слушайте, вы меня совсем заморочили своими транспортными средствами! - разозлилась Настя, резким движением застегивая "молнию" на куртке. - Буржуи несчастные, разучились на метро ездить. Ириша, отвезешь Валю?
- Конечно, - откликнулась Ирина.
Чистяков подошел к жене, обнял легонько, потерся подбородком о ее макушку.
- Асенька, поезжай и ни о чем не беспокойся, мы тут с девушками сами разберемся, кого куда везти.
Коля Селуянов знал Москву так, что мог проехать по ней с закрытыми глазами. Город, в котором он родился и прожил всю жизнь, был его главной, давней и непреходящей любовью, он помнил не только расположение улиц, переулков, проездов и дорожных знаков, но и историю многих зданий.
- Этот дом строило страховое общество "Россия", строительство закончилось в тысяча девятьсот втором году, - увлеченно рассказывал он, гоня машину по Щелковскому шоссе в сторону Садового кольца. - В нем была собственная электростанция и восемь паровых котлов для горячего водоснабжения и отопления. Сто лет назад! Вы можете себе представить?
- Не могу, - буркнул Юра. - У них, наверное, воду не отключали каждый год на два месяца, как у нас.
- А водой дом снабжался из артезианского колодца, а не из городской системы, - продолжал Селуянов.
- Ага, и хлорки и ржавчины не было, как сейчас.
Ирка через день ванну надраивает, от воды стенки уже оранжевые.
- Коротков, перестань бухтеть, - попросила Настя. - Да, признаю, я испортила тебе выходной…
- Первый за два месяца, - вставил он.
- Ну и что, ты меня теперь будешь ненавидеть за это всю оставшуюся жизнь? Я же не считаю, сколько выходных ты мне испортил, когда передал на контроль дело Щеткиной. Хотя мог бы передать любому другому сотруднику.
- Ребята, кончайте цапаться, а? - попросил Селуянов. - Лучше послушайте. В этом доме жил один очень известный доктор, Савва Никитич Богданов. Он знаете чем прославился? Мастерски штопал разбившихся жокеев. И все крупные ипподромные деятели, в особенности имевшие собственные конюшни, на руках его носили и пылинки сдували. А потом эстафету принял его сынок, Борис Саввич, и в этот дом сам Лаврентий Палыч Берия, случалось, захаживал, потому как большим был любителем бегов. Так что место, можно сказать, историческое.
А уж сын Бориса Саввича вообще прославился на всю страну, он книжки писал про разных пламенных борцов, и все мы эти книжки в школьные годы читали. Серия "Факел", помните?
- Не помню, - огрызнулся все еще дувшийся Короткой.
- Ну, с тебя какой спрос, ты вообще за всю жизнь две с половиной книжки прочитал, из которых одна - букварь, а вторая - Уголовный кодекс. А ты-то, Настюха, неужели тоже не помнишь?
- Помню, - усмехнулась Настя, - Везунчик ты, Коленька.
- Это почему?
- Да потому, что мы как раз к этому Богданову и едем. Так что осуществится твоя заветная мечта, и ты собственными ногами пройдешь по половицам, по которым ступала нога Берии.
- Иди ты! - восхитился Селуянов. - Вот это удача.
Погоди, а Богданов-то разве жив?
- Да пока вроде жив, правда, полчаса назад к нему "Скорую" вызывали, но будем надеяться…
- Я не в том смысле, - перебил ее Селуянов. - Я думал, он умер давно. Книжек новых лет пятнадцать не появляется. Ему уже лет до фига должно быть.
- Нет, не до фига, гораздо меньше, - улыбнулась она. - Всего семьдесят два, если я не ошибаюсь. Совсем пацан.
- Так это его хотели убить, но не убили?
- Нет, Коля, убили его домработницу. Коротков, ты все еще злишься или уже можешь слушать?
- Ладно, рассказывай, - смилостивился Юра. - Все равно уже едем.
***Из троих свидетелей двое мало на что были пригодны: Глеб Борисович благодаря усилиям врача "Скорой помощи" чувствовал себя уже прилично, но при малейшей попытке заговорить о случившемся снова хватался за лекарство; Екатерина Сергеевна впала в некое подобие ступора и отвечала на вопросы добросовестно, но бестолково. Только Василий сохранял самообладание и рассказывал относительно внятно.
Отвечая по телефону на Настин вопрос о том, когда убили Глафиру Митрофановну, Славчикова ответила "только что", но оказалось, что на самом деле ее убили непонятно когда. Соавторы собрались на очередное совещание, в три часа, как обычно, пообедали, после чего продолжили литературные дебаты, а Глафира ушла на кухню мыть посуду. Около половины пятого Глеб Борисович позвал домработницу - он хотел чаю, но Глафира на его зов не пришла, тогда он попросил Василия пойти на кухню и передать ей просьбу хозяина. На кухне молодой человек и обнаружил тело старой женщины, задушенной кожаным мужским ремнем. Поднялся переполох, Глебу Борисовичу стало плохо, Василий вызвал врача, а Катерина между тем позвонила Каменской, так что слова "только что" относились не к смерти Глафиры, а к моменту обнаружения тела.
Обедать закончили без четверти четыре, с тех пор Глафиру не видели, и можно полагать, что убили ее в промежутке между этим временем и половиной пятого.
Убийца вошел через выходящую в кухню дверь черной лестницы, следов взлома наружным осмотром не обнаруживалось, то есть либо у него был ключ, либо Глафира сама открыла дверь. Зачем? С кем-то договорилась о встрече и ждала гостя? Или услышала за дверью подозрительную возню и выглянула посмотреть, что происходит?
Селуянов, похмыкивая, ходил по квартире, заглядывал в комнаты, мерил шагами длину коридора. Коридор был длинный, метров двенадцать, и разделен посередине дверью. От входа до двери - гостевая часть квартиры: по одну сторону коридора - комната с камином, по другую - кабинет Богданова, просторная столовая с эркером и гардеробная, которая в былые времена выполняла функцию приемной деда и отца Богдановых. За дверью следовала "хозяйская" часть жилья: две спальни, ванная, туалет, кухня и маленькая комнатка для прислуги, в которой когда-то жила, а сейчас иногда оставалась ночевать Глафира Митрофановна.
