Жизнь под обрез - Николай Иванович Леонов

Однако делать было нечего — ведь из-под земли напарника не достанешь. Сыщик тяжело вздохнул и уже завел машину, чтобы ехать на окраину города, в гостиницу. И тут он вспомнил слова генерала Орлова. «Ты всегда можешь рассчитывать на помощь со стороны Григория Даниловича», — сказал генерал. Да, давний товарищ генерала, Григорий Гаврилов! Вот с кем можно поделиться своими сомнениями. Конечно, нехорошо обращаться за помощью в первый же день работы. Но что делать, если он со всех сторон встречает такое противодействие? К тому же Гаврилов может дать дополнительную ценную информацию. «А как же ужин?» — подумал Гуров. Вряд ли он мог рассчитывать на ужин в доме отставного ветерана милиции.

Гуров взглянул на часы. Была половина девятого. «Для визита к старику еще не поздно, — подумал сыщик. — А если я заявлюсь к нему после ужина, часов в десять, это будет явно поздно».

Решение было принято. Сыщик достал телефон, нашел номер Григория Гаврилова и позвонил по этому номеру.

Глава 5

Ему ответили не сразу, но после нескольких гудков он услышал голос, который произнес:

— Я вас слушаю.

— Добрый вечер, Григорий Данилович! — сказал сыщик. — Это полковник Гуров вас беспокоит. Ваш телефон мне дал генерал Орлов, сказал, что у вас можно попросить консультацию. Я сегодня весь день нахожусь в вашем городе и к данному моменту понял, что мне нужна такая консультация. Мы можем с вами встретиться?

— Почему же не можем? — отвечал собеседник. — Конечно, давайте встретимся. Орлов дал вам мой адрес?

— Да, вот у меня записано: «Улица Партизанская, 12, квартира 137».

— Совершенно верно. Подъезжайте, буду ждать.

Ехать оказалось сравнительно недалеко, и спустя двадцать минут Гуров остановил машину возле стандартного девятиэтажного дома. Нужная ему квартира находилась на восьмом этаже. Когда он позвонил, дверь ему открыл сам хозяин. Это был высокий сухопарый старик в роговых очках. Он внимательно взглянул на позднего гостя, словно прикидывал, можно ли ему доверять. Гуров уже собирался достать и показать свое удостоверение, но хозяин опередил его.

— Проходите, полковник, — сказал он. — Можете не показывать ваши корочки, я вас и так узнал.

Гуров вошел в прихожую, хозяин закрыл за ним дверь. Пахнуло теплом обжитой уютной квартиры. Сыщик снял куртку, пристроил ее на вешалку. Повернувшись к хозяину, спросил:

— Как же вы меня узнали, если мы никогда не встречались?

— Встречаться не довелось, но Орлов вас мне описывал, — отвечал хозяин. — А я хорошо представляю людей по описаниям — если, конечно, это описание грамотное. Проходите вот сюда, на кухню. Жена у меня рано ложится, так что она уже спит. Мы с вами на кухне посидим, я вас чаем угощу… Хотя почему чаем? Вы сегодня обедали?

— Знаете, как-то так получилось, что не было времени… — отвечал сыщик. — Но вы не беспокойтесь, я потом в гостинице…

— Где же вы после одиннадцати найдете еду в гостинице? — удивился Гаврилов. — Ничего вы там не найдете. Проходите, проходите, жена сегодня котлеты жарила, и картошка есть, она еще теплая. Так что найдется, чем вас угостить, помимо чая.

Гуров вошел на кухню, и ощущение домашнего уюта еще усилилось. Здесь не было такой сверкающей, идеальной чистоты, какую он встречал в Москве, в кухнях богатых домов. Но все здесь было так удобно расставлено, находилось под рукой, что это создавало ощущение домашнего уюта.

Хозяин усадил гостя за стол, поставил перед ним тарелку и стал накладывать еду. Когда перед Гуровым выросла целая гора из картошки, котлет и огурцов, сыщик робко стал протестовать:

— Кажется, это слишком много…

— Ничего не много, — сказал как отрезал Гаврилов. — Если вы целый день на ногах, то должны испытывать волчий голод. Давайте ешьте, потом я вам чаю налью. И за чаем уже поговорим.

Сказав так, он ушел в глубину квартиры, чтобы не мешать гостю. И Гуров принялся за ужин. Все было очень вкусно, и он не заметил, как умял всю тарелку. И как только отодвинул ее от себя, появился хозяин.

— Вот теперь можно и чай заваривать, — сказал он. — Я старую заварку не признаю — только свежезаваренный чай.

Они уселись за стол друг напротив друга, и Гаврилов спросил:

— Как я понимаю, вы в нашем управлении уже побывали, с полковником Черкасовым виделись. Ну и как впечатление?

— От самого Черкасова впечатление делового, энергичного полицейского, — отвечал сыщик. — Но вот его подчиненные…

— А что не так с подчиненными?

— Я имел дело с двумя — с капитаном Теребякиным, который расследует убийство Кашкина, и с экспертом Дружковым. И оба мне врали напропалую. Например, эксперт утверждал, что и Кашкин, и его убийца в момент рокового выстрела были пьяны. А вот водитель Кашкина, Толя Сергиенко, показал, что его шеф терпеть не мог пьяных и пил очень мало. А главное — и Дружков, и Теребякин внушали мне мысль, что Кашкин погиб на охоте, что у него было с собой ружье. Между тем и вдова погибшего, и его водитель утверждают, что Кашкин утром не собирался на охоту и ружье с собой не брал. В момент открытия оружейного шкафа в доме Кашкина жена на месте не присутствовала — Теребякин ее отослал. Поэтому она не может под присягой утверждать, что шкаф был пуст. В общем, у меня сложилось твердое убеждение, что вся версия о гибели директора на охоте — сплошная выдумка. Все происходило совсем не так. Чтобы окончательно в этом убедиться, мне необходимо встретиться с охранником Забродкиным, который признался в убийстве шефа. Но мне такой возможности не дают — в СИЗО, где находится Забродкин, обнаружили вспышку дизентерии, и ввели двухнедельный карантин. В общем, подчиненные полковника Черкасова перекрыли мне все пути для раскрытия этого преступления.

Григорий Гаврилов внимательно выслушал рассказ Гурова и усмехнулся.

— Слушаю вас и узнаю свою собственную реакцию на похожие рассказы, которые я уже слышал, — сказал он. — Вы не первый, кто сталкивается с таким откровенным обманом. Значит, вы успели поговорить с вдовой Кашкина и с его водителем? Больше ни с кем?

— Нет, почему же ни с кем, — отвечал Гуров. — Я повидался с заместителем Кашкина Рустамом Халиловым, который теперь занял пост директора фабрики, с директорами магазинов, принадлежащих фабрике. И если директора были со мной откровенны, то Халилов юлил, как уж, и врал. У меня сложилось впечатление, что он кого-то смертельно боится. А