Крошка Тим - Overconfident Sarcasm
Я так устал, что едва мог двигаться и просто оставался в этом положении какое-то время, прижавшись губами к ее лбу, а нос уткнувшись в ее волосы. Пока она не подняла лицо, не положила обе руки мне на щеки и не нежно поцеловала прямо в мои губы. Мне не хотелось это признавать, но в тот момент я осознал, насколько я на самом деле изголодался по любви. Мне не хотелось наслаждаться близостью, но я ничего не могла с собой поделать. Затем она откинула голову назад, ее руки все еще держали мое лицо, а большой палец правой руки нежно поглаживал мою щеку, и она снова заговорила едва слышным хриплым шепотом.
"Мой ребенок. Скажите, что тебе нужно. Скажи мне, что я могу сделать, чтобы тебе стало лучше. Пожалуйста! Мне нужно знать, есть ли способ показать тебе, насколько я действительно забочусь, прежде чем действие таблеток закончится и ты снова возненавидишь меня».
Я задумался об этом на мгновение, но не сомневался, что она не примет большую часть того, что придет на ум. Вместо этого это привело бы к длительной дискуссии о примирении, а мне нужно было поспать! В конце концов я ответил ей тем же шепотом, но мой голос был скорее сонным, чем задыхающимся.
"Оставайся."
Я был уверен, что если бы я дал ей это, она бы просто приняла это без обсуждения. И если честно, это был единственный способ доказать мне свою искренность. Не оставляя меня в стороне и не отталкивая снова, когда я им больше не нужен.
" Ты… хочешь, чтобы я спала здесь с тобой, Бэби? — спросила она почти с удивлением.
«Я много двигаюсь, когда сплю один. Никто не удержит меня на месте. Передвигаться больно. Продолжает меня будить" - я объяснил.
И снова я буквально услышал улыбку, когда она ответила.
«Да, я бы хотела обниматься со своим мальчиком! Если это поможет вам хорошо отдохнуть, тем лучше!»
Она накинулась на мой неповрежденный бок. Ее груди прижались к моей груди, ее лицо прижалось к моему затылку, ее правое бедро накинулось на мое бедро, а ее нижняя правая нога тянулась вниз между моими ногами. Я полностью наслаждался этим ощущением. Она была такой мягкой и теплой, и этот давно забытый аромат моей мамы наполнил мой нос.
Время от времени она нежно целовала меня в затылок, где лежало ее лицо, от чего мурашки распространялись оттуда по моей спине. Мелкие движения ее бедра, лежавшего у меня в паху, каждый раз, когда она целовала меня в шею, тоже начали бессознательно действовать на меня. Я просто расслаблялся все больше и больше, в то время как мой член напрягался все больше и больше.
Медленно, ногти ее правой руки слегка царапали мою нижнюю часть живота, а ее бедро терлось о мою эрекцию, с каждым движением стягивая мои шорты вниз небольшими порциями. Ее рот был так близко к моему уху, что я мог слышать, как ее горячее дыхание участилось. Когда она начала осторожно прижиматься промежностью к моему бедру, пояс был опущен настолько, что я мог чувствовать влажность ее трусиков на своей голой коже.
Когда она больше не могла сдерживаться, она опустила правую руку с моего живота на пояс моих шорт, но остановилась там. Я чувствовал, как она испустила длинный, влажный и горячий вздох и снова прошептала прямо мне на ухо.
«Ммм, детка! Ты снова такой жесткий. Ты волновался за свою маму?
Она сунула кончики пальцев в мои шорты, позволив им коснуться кончика моего члена, размазав вытекающую преякулят по своим пальцам. Затем она снова вытянула руку, поднесла ее ко рту и влажным поцелуем кончики пальцев, покрытые моей смазкой. Она застонала, прежде чем заговорить снова.
" Детка, позволь мне сделать это для тебя. Не как Тесс. Как твоя Мать. Позвольте мне, как вашей маме, позаботиться о ваших нуждах». — прошептала она, прежде чем снова опустить руку и засунуть ее обратно в мои шорты. На этот раз она просунула всю руку внутрь, осторожно схватила мой твердый, как камень, член, а затем снова прижала к нему свое бедро.
"Пожалуйста, детка. Только один раз. Пожалуйста, позволь мне сделать это. Пусть твоя Мать любит тебя. Пусть мамочка доставляет тебе удовольствие». — прошептала она, и я сломался.
Хотел ли я это позволить? Хотел ли я, чтобы это произошло? Я, несомненно, был возбужден, и это, очевидно, значило для нее гораздо больше, чем для меня. Я чувствовал тот же конфликт, что и накануне, когда сидел перед ноутбуком, пока Клер массировала мне плечи, а бабушка ласкала мою шею. С одной стороны, мне это нравилось, и нет смысла это отрицать. С другой стороны, я не хотел, чтобы они поверили, что могут использовать мою потребность в близости, чтобы исправить то, что они сломали, поскольку именно они были ответственны за эту потребность в первую очередь.
В конце концов, однако, я пришел к тому же выводу, к которому пришел, когда она начала массировать мне плечи. Если она хотела служить мне, почему я должен отказывать себе в этом удовольствии? Речь шла не о том, чтобы она получила то, что хотела, а о том, чтобы я извлек из всей этой неразберихи что-то для себя.
Я кивнул в знак одобрения, и этого было для нее достаточно.
Она подняла бедро от моего паха и полностью стянула с меня шорты, а затем сняла лифчик. Она снова легла рядом со мной, в ту же самую позу, в которой была раньше. Она схватила мой член обратно в руку и начала его поглаживать, мучительно медленно. Ее обнаженные твердые соски прижались к моей груди, а ее дыхание было горячим в моем ухе, пока удовольствие медленно нарастало.
"Спасибо детка! Мне нравится, как чувствует себя твой член. Пусть твоя мама доставит тебе удовольствие. Пусть мама позаботится о своем мальчике!» — выдохнула она, и мой член дернулся. Что-то она сразу уловила. «Тебе нравится, когда твоя мама говорит грязные слова, детка? Я так сильно тебя люблю! Твоя мамочка так чертовски любит своего малыша!»
Я не был уверен, говорила ли она так для себя, чрезмерно компенсируя пренебрежение своим младшим ребенком, или она просто отчаянно играла на каком-то признаке удовольствия, которое она получала от меня. Когда мой член дернулся, когда она назвала себя «мамочкой», должно быть, мне это очень понравилось. Я, конечно, сделал. Это был рай! Эта ручная работа
