Борис Пугачев - Дуэль с собой
Свою будущую супругу Саша встретил в подмосковном доме отдыха, где с Родиком и еще несколькими однокурсниками проводил зимние каникулы. История этого знакомства долгое время была поводом для шуток над Сашей, поскольку девушка являлась его полной противоположностью. Элегантный, высокий и стройный, с шикарной кудрявой шевелюрой и интеллигентным лицом, Саша всегда очень нравился девушкам и умел обольстить лучших из них. В этот же раз, по непонятным причинам, он выбрал непривлекательную толстушку с вольными, если не сказать вульгарными, манерами, любящую выпить и после этого приставать ко всем мужчинам подряд. Все восприняли это как блажь пресытившегося ловеласа. Однако «блажь» кончилась свадьбой, на которой Родик, естественно, был свидетелем.
Родик в это время жил один в коммуналке, в комнате, оставшейся в его распоряжении после того, как отец — убежденный коммунист — получил новую квартиру. От старой он отказался по идейным соображениям, считая недопустимой роскошью иметь в советской семье две квартиры, хотя мог этого и не делать — она была подарена государством матери Родика в связи с трагической гибелью ее отца еще во времена Сталина, о чем свидетельствовал соответствующий Указ Правительства СССР. Этот поступок лишил Родика нормального жилья на долгие годы, но прежде, чем он осознал всю глубину квартирного вопроса, принес ему массу привилегий. При остром квартирном дефиците даже таких условий не имел никто из многочисленных друзей и товарищей Родика — все были вынуждены жить с родителями или в общежитиях. Поэтому пьянки, карточные игры, уединения с девушками и другие мероприятия проходили в его комнате каждый день. Саша, естественно, участвовал во всех этих, по мнению его жены, оргиях постоянно. Чтобы прекратить «опасное» общение, она решила поссорить мужа с Родиком. Саша никогда не отличался твердостью характера, и спровоцировать его на скандал было делом техники и времени… Ссора удалась на славу — с мордобоем и оскорблениями.
Родик, считая подобное поведение недостойным мужчины, а тем более друга, вычеркнул его из своей жизни, хотя рана не зажила и временами мучительно ныла, вызывая противоречивые чувства. Так и сейчас голос Саши всколыхнул в душе новую волну переживаний, сердце у Родика защемило.
— Привет, — отозвался он. — Сколько зим, сколько лет.
— Да… — откликнулся Саша. — Звоню по поручению общественности. Есть предложение собраться классом и отметить двадцатилетие окончания школы. Будешь участвовать?
— Конечно, а где и когда собираемся?
— В этом проблема. В ресторан никто не хочет. Денег ни у кого нет.
— Давайте, как раньше, у меня? Теперь живу в двухкомнатной квартире — разместимся. Еду я беру на себя — у меня есть блат, а выпивку сами принесете.
— Отлично, я всем предложу. А где ты теперь живешь?
— На Башиловке, недалеко от Вятских бань. У тебя все по-старому?
— Да, ты, наверное, слышал, что у меня дочь. Отец умер. Все остальные живы-здоровы.
— У меня все аналогично, только мама умерла. Вообще-то я часто Ленку вижу — она мне про тебя рассказывает. Ты мой телефон откуда достал?
— От нее же, хотя мы почти не видимся, меня жена почему-то к ней ревнует.
— Если будем встречаться у меня, то планируйте на эту пятницу или уже после майских праздников. Ты же помнишь, что мы с Лениным в один день родились?
— В четверг отзвонюсь. Мы и планировали между первомайскими и Днем Победы.
— Хорошо, тогда координируй. Я бы и сам занялся, но только из длительной командировки прибыл — совершенно некогда. До связи…
В справочной сообщили, что борт в полете, планируемое время прибытия… У Родика было не менее часа до выезда. Он сам связался с Борей, предполагая, что тот не смог дозвониться.
— Боря, коротко рассказываю. В пятницу оформил фирму в совместном предприятии. Завтра получу все документы. Хотел сегодня перечислить туда деньги, но самолет из Душанбе задерживается. Твою тематику включил. Возражений никаких не было. Если планы не изменились, то завтра надо поехать со мной и написать заявление о приеме на работу. Твое оборудование можнопередать через мой кооператив, чтобы не запутывать ситуацию. Деньгами обойдемся пока моими, потом сделаем взаиморасчеты.
— Где и во сколько завтра встречаемся?
— Давай в половине двенадцатого. Я тебя перехвачу у метро Новослободская. Не забудь взять с собой все документы. Трудовая книжка у тебя оформлена?
— С этим проблем нет, а вот оборудование у меня без документов.
— Не страшно. Я же говорю — передадим через мой душанбинский кооператив, я подготовлю все необходимые документы. От тебя требуется только наименование, год выпуска и цена. Все, до завтра.
Родик положил трубку и закинул ноги на подлокотник своего любимого кресла, которое сопровождало его всю жизнь и за это время перенесло массу переобтяжек, сделанных им лично. Включил телевизор. Шла какая-то модная перестроечная передача с участием то ли сексопатологов, то ли сексопсихологов. Толстые холеные мужчины с большими круглыми животами пафосно рассуждали о сексе в семье и необходимости сексуального воспитания уже с младенческого возраста. Слушая этих людей, Родик усмехнулся: сами-то они, эти специалисты, что понимают в сексе? Забавно было представить, как эти толстые, лысеющие уже почти старики занимаются, по их представлениям, сексом. Живо рисовались те, с кем они это делают… Как-то незаметно мысль перескочила на Оксу, на их отношения, в которых раньше секс действительно занимал главное место, подавляя другие стороны общения и сглаживая различия в мироощущениях и интеллектуальной сфере.
Родик понял, что первая влюбленность, похоже, прошла. Несмотря на более чем трехмесячную разлуку, он не чувствовал ни прежнего сексуального влечения к Оксе, ни большого желания побыстрее увидеться с ней. По телефону в последнее время они обсуждали в основном бухгалтерские вопросы и ситуацию в Душанбе.
Надеяться на какую-либо увлекательную беседу на другую тему не приходилось — ее образование и воспитание не развили в ней никаких интересов, не проявляла Окса даже обычного бытового любопытства. Удивительно, но ее, например, не интересовали причины бурных событий, происходящих в Душанбе, которые могли затронуть ее судьбу. Она воспринимала внешнюю сторону окружающей действительности, но анализировать ее, вероятно, не могла. Попытки Родика вовлечь ее в какое-нибудь интеллектуальное действие ответной реакции не имели. Она с видимым удовольствием ходила в театр, но тонкости постановок не понимала, воспринимая только череду событий и атрибутику. Даже любимые Оксой эстрадные концерты волновали ее не сильно, большее внимание она уделяла одежде исполнителей и публики. В общем, ее интеллектуально-эмоциональная сфера существенно отличалась от Родиковой и почти не подвергалась изменению, несмотря на его огромные усилия. К тому же она была плохо образованна. Вероятно, в детстве мало читала, ограничиваясь школьной программой, в зрелом же возрасте пробелы не восполнила. Однажды Родик захотел сфотографировать ее около своего автомобиля на фоне Варзобского ущелья и предложил: «Окса, иди фотографироваться с антилопой Гну!» — «А где антилопа?» — озираясь, спросила она. «Сходи за тот камень», — пошутил Родик, и Окса, не поняв шутки, пошла туда. «Зачем ты меня обманываешь? Здесь нет антилопы», — крикнула она. «Ладно… Фотосессии не будет», — грустно отозвался Родик.
Похожие истории случались часто. Поначалу Родик мирился с такой ситуацией, вспоминая слова своего первого начальника, который любил повторять: «Родион Иванович, не меряйте всех по себе. Люди разные…» Потом он стал раздражаться, а в последнее время бесился. Конечно, человеком она была порядочным и верным, но вот насчет любви… Родик сильно сомневался, способна ли Окса вообще на такое глубокое чувство. Секс же после приезда из Венесуэлы стал представляться ему вообще в ином свете. Получалось, что до поездки в Венесуэлу Родик не занимался сексом, а просто удовлетворял примитивные физиологические потребности. Применять же новый опыт на практике он опасался — жена да и Окса могли понять, откуда он взялся.
В общем, Родик осознал, что наступило время заканчивать их роман. Но как это сделать, он не представлял, ведь Окса видела в нем свою единственную опору, и бросить ее, как ненужного котенка, в бурную реку непростой жизни было, по его мнению, подло. «Надо перевести отношения в чисто дружескую плоскость, — подумал он, садясь в автомобиль. — А для секса поискать другой объект». Непроизвольно Родик вспомнил Лену в комнате венесуэльского отеля. Эта девушка привлекала его не только внешними данными, но и общностью жизненных интересов. Всю дорогу до аэропорта Родик строил планы развития их отношений и даже запланировал соответствующие действия.
