Василий Веденеев - Игра без правил
— Закона нет, чтобы за липовые характеристики к ответственности привлекать, — заметил Рогачев, — а жалко. Сколько головотяпов сразу бы освободили насиженные места.
— Не обольщайся, — хмыкнул Кудинов, — на головотяпов другие головотяпы положительные бумажки сочинят. Впервой, что ли? Вы насчет Котенева и Лушина с парнями из БХСС говорили.
— Ребятишки мои старались, — улыбнулся Алексей Семенович, — пошустрили, знакомых Котенева и Лушина искали и вышли на занятную фигуру некоего Хомчика. Представь себе, Юра, — по старой дружбе обратился он к следователю по имени, — оба знают этого Хомчика: Котенев и Лушин, а к уважаемому Рафаилу Яковлевичу Хомчику начали, независимо от нас, приглядываться товарищи из БХСС.
— И чего углядели? — прикуривая новую папиросу от дымившегося окурка, заинтересованно спросил следователь.
— Пока ничего, — развел руками Рогачев. — Есть данные, что существует группа хорошо законспирированных дельцов, которой руководит некое лицо по кличке Тятя. Продают камушки-бриллианты, вкладывают денежки в кооперацию, строительство, индустрию теневого развлекательного бизнеса, и якобы к этой группе, по еще до конца не проверенным данным, имеет прямое отношение Рафаил Хомчик.
— А Тятя кто? — глубоко затягиваясь, буркнул Кудинов. — Установили или нет?
— Не установили, Юрий Сергеевич, — ответил Иван. — Не удалось пока ни нам, ни товарищам из БХСС. Жулики опытные, хорошо законспирировались. Если Котенев связан с Тятей и Хомчиком, тогда вполне понятно, отчего он молчал про самочинный обыск. Я и так крутил, и сяк вертел, продумывал одну версию за другой, но эта, кажется, самая перспективная.
— Интересное предположение, — согласился следователь, — мы с твоим начальником об этом уже говорили. Приятно, что наши мнения совпадают. Но… пока это предположение, и только! Факты нам нужны, понимаете, факты! Нельзя предъявлять обвинение на основании предположений. Факт знакомства Лушина и Котенева с Хомчиком нам тоже пока ничего не дает. Нельзя на основании того, что люди здороваются друг с другом, делать далекоидущие выводы. В чем обвинять и подозревать Котенева и Лушина, если они для нас пока только потерпевшие? В первую очередь нужны бандюги с пистолетами, драконы ваши чертовы. — Он сердито показал горящей папиросой на фотороботы.
— Слушай, Юра, — сказал Алексей Семенович, — может быть, попробовать пойти от противного? Сам знаешь, в ряде случаев личность потерпевшего может дать ниточку к поиску преступника.
— Ну-ну? — настороженно повернулся к нему Кудинов. — Ты хочешь сказать, что…
— Вот именно! — улыбнулся Рогачев. — Если одни действительно запустили лапу в государственный карман, а другие, неизвестным нам путем, узнали об этом?
— Тебя послушаешь и диву даешься, — покрутил седой головой следователь. Получалось это у него с трудом, поскольку шея была коротка и изрядно заплыла жирком от сидячего образа жизни. — Просто Дальний Запад: ковбои, мустанги, перестрелки… Хотя перестрелка-то действительно была! Тут ты, к сожалению, прав. И еще гражданин Хомчик, занятый древним ремеслом подпольного ювелира, если наши коллеги из БХСС не ошибаются.
— Чем не ниточка? — напомнил о себе Купцов. — Если наши предположения верны, должно последовать новое нападение. Смотрите: у Котенева они могли искать камушки или валюту, но не нашли. Тогда отправляются к Лушину, но там их ждет телохранитель, и они вынуждены уйти практически ни с чем. Если им известен Хомчик, то обязательно проверят и его квартиру.
— В том случае, если они ищут камни, — заметил Рогачев. — Но как драконы могли выйти на Лушина и тем более как они вычислят Хомчика?
— Мог проговориться в местах заключения Манаков? — предположил следователь. — Может быть, он знал о многом, но молчал на следствии и на суде, ожидая помощи от родни и подельников, а те и в ус не дули? Вот он и озлобился, рассказал на нарах кому-нибудь из деловых авторитетов о своем родственнике. Знаете ведь, как несладко в зоне, а уголовный мир ломать личность умеет.
— Я уже предусмотрел необходимость командировки по месту отбывания наказания Манаковым, — уточнил Иван.
— Пожалуй, — согласился Алексей Семенович. — Вариантов здесь можно придумать множество, а на месте станет виднее.
— Надо съездить, — кивнул Купцов. — У преступников одна дорожка, а у нас сотня, и необходимо везде их ждать. Давайте пораскинем мозгами и определимся насчет засад.
— Да, нам надо подумать быстро и хорошо, — устало потер глаза Рогачев, — наступать надо, а то мы пока, как пожарные, приезжаем тушить, а следует успевать раньше, пока не загорелось.
У Михаила Павловича едва хватило сил дождаться конца рабочего дня. Конечно, можно уйти пораньше, но отпрашиваться не хотелось. Да и что делать дома, если Лида еще не вернулась из милиции? Сомневаться в сказанном Тамарой нет оснований — известно ее любопытство и привычка совать нос в чужие дела. Теперь наверняка распустит сплетню по тресту, но, как говорится, на чужой роток не накинешь платок.
Ехать к Александриди? А что ему сказать, когда не знаешь существа разговора милиционеров с твоей женой. Сейчас, после того что узнал по телефону от Тамары, утренний визит рослого сыщика представлялся в ином свете — не обкладывают ли его оперативники? Вон как повернули дело, успели жену отыскать и утянуть обманом или хитростью к себе, надеясь выпотрошить. Хотя начали потрошить уже на работе. Иначе откуда бы Тамаре знать про жуликов, приходивших к Котеневым? Черт знает что творится вокруг, даже жена начала ломаться и предавать его, а остальные и подавно не подумают рисковать собственным задом ради интересов Михаила Павловича.
Одна надежда на хитроумного грека — пленка с записью разговора с Бондаревым лежит в кармане пиджака. Вечером из жены придется выжать все, что она сообщила операм, а потом скорее к Александриди — за помощью и поддержкой. Раз уж обещались спасать и сохранять, то пусть отрабатывают дань, которую он им платит.
Наконец-то на табло часов выскочили заветные циферки. Секретарша ушла, хлопнув дверью приемной и забыв попрощаться с начальником. Зачем он только держит у себя в приемной эту дуру? Тот, кто за нее просил, уже отправлен на заслуженный отдых, и давно пора подумать о замене. Если, конечно, сам останешься сидеть в начальственном кресле.
Выждав немного — не хотелось столкнуться нос к носу около лифта с руководством или собственной секретаршей, — Михаил Павлович вышел из кабинета. Спустившись вниз, сел в машину и, не прогрев мотора, сразу тронул с места, торопясь домой. Бросив машину во дворе, не дожидаясь лифта, взбежал к дверям квартиры и позвонил, надеясь, что Лида уже вернулась. О, как он страстно желал, чтобы жена оказалась дома — тогда конец мучениям, не нужно более ждать и можно сразу приступить к выяснению отношений. Но за дверями квартиры царила немая тишина.
Достав ключи, он вошел, разулся и, не обувая тапочек, прошел по всем комнатам, вглядываясь в предметы обстановки, — на душе было тревожно, и свербила мысль, что в отсутствие хозяина в квартире мог кто-то побывать. Однако ничего вызывающего подозрение не обнаружилось: вещи стояли на своих местах, никто не двигал мебель, и чужих запахов нос не улавливал.
Усевшись в кресло, Михаил Павлович закурил и начал ждать, поминутно бросая взгляд на каминные часы, стоявшие на серванте.
Время тянулось до безобразия медленно, а внутреннее нервное напряжение все подстегивало и подстегивало, заставляя вскакивать с кресла, метаться по пустым комнатам, подбегать к окнам, выглядывать во двор, прислушиваться к хлопкам дверей лифта на площадке, бестолково включать и выключать свет. Устав, Котенев скинул пиджак и завалился на диван — может быть, ему удастся хоть чуть-чуть вздремнуть? Какой там, всегда такой уютный и мягкий диван показался жестким и страшно неудобным, а кресло, в которое он вновь перебрался, словно валилось набок и больно врезалось в спину.
Тогда он пошел на кухню и залпом выпил полстакана коньяка. Спиртное немного сняло напряжение, приглушило возникшую головную боль, мысли прекратили бешено скакать, и Михаил Павлович сумел взять себя в руки — чего он, собственно, так распсиховался? Вдруг это и есть последняя капля, которой ему так не хватало для окончательного решения? Сколько можно пытаться сидеть на двух стульях сразу, сколько еще он сможет жить на два дома? Пора, пора поставить точку!
Ухмыльнувшись, он направился в спальню и открыл шкаф. Так, где чемодан? Откроем и покидаем в его жадное нутро костюмы, рубашки, бритву, носки, белье, галстуки. Вскоре чемодан распух и с трудом закрылся — пришлось даже надавить коленом на крышку. Все!
Услышав, как заскрежетал в передней ключ, вставленный в замок, Котенев быстро пробежал в комнату и уселся напротив часов, придав лицу озабоченное выражение. С каким-то злорадным чувством он чутко прислушивался, как Лида скидывала туфли, влезая в домашние тапочки, как она поднимала с пола поставленные сумки. Что, голубушка, явилась? Думаешь, ты одна способна делать подарочки? Нет, милая, тебе тоже приготовили нечто, о чем ты пока и думать не думала!
