Джозеф Гарбер - Бег по вертикали
Дверь на западную лестницу.
Дейв заставил себя остановиться. Это потребовало некоторого усилия. Ему словно бы хотелось продолжать бежать. Дейв подумал, что он мог бы бежать вечно.
Он прижался ухом к двери и ничего не услышал. Его врагов здесь не было.
Дейв распахнул дверь и подпер одним из своих пистолетов, чтобы она не захлопнулась.
Сквозь носки ощущался холод бетонного пола. Сверху доносился приглушенный топот. Несколько человек все еще были на лестнице, а не на крыше.
Очень жаль.
Дейв быстро сделал четыре шага вперед и посмотрел вниз. Лестница спиралью уходила вниз. Сорок девять этажей. По два лестничных пролета на этаж, в сумме девяносто восемь пролетов. Площадка на каждом этаже и еще одна между этажами. Виден весь путь вверх и виден весь путь вниз.
Если посмотреть наверх и если знать, куда смотреть, можно увидеть, где лестница выводит на крышу. Можно увидеть нижнюю часть площадки, расположенную внутри бункера на крыше. Можно увидеть, где Дейв приклеил скотчем коричневую бутылку с кристаллами трийодида азота.
«Ба-бах!»
Дейв поднял «яти-матик». Непростой выстрел. Дейв оглянулся на дверь, оценивая допустимое отклонение. Семь футов. Недалеко. Если он все рассчитал правильно, то справится. Если же ошибся, он об этом уже не узнает.
Он пригляделся. Кто-то все еще продолжал подниматься на крышу. Дейв подождал, пока тот минует опасное место.
Рация затрещала. Раздался крик Рэнсома:
— Скворец! Скворец, перекройте…
«Пора!»
Дейв выстрелил.
«Яти-матик» толкнул его в плечо. Дейва подбросило и отнесло в сторону двери. Его палец все еще был на спусковом крючке. Пули брызнули в лестничный колодец, застучали по бетону. Дверь, коридор, безопасность были всего лишь в нескольких футах.
Дейв крепко зажмурился. Белый свет. Такой белый, такой яркий. Кровеносные сосуды у него в веках раскалились докрасна.
И неоновый жар, жгучий, словно сердце Бога.
И гром — не гром грозы, бушующей где-то вдалеке, не медленный рокот и долгий раскат, слышимый из окна мальчишеской спальни, когда ты ждешь вспышку, а потом считаешь секунды, пока не доносится гром, и ты умножаешь секунды на 0,2 и точно знаешь, в скольких милях от тебя ударила молния.
Не далекий гром. Не близкий гром. Внутренний гром. Гром, который слышишь внутри молнии.
Большая часть тела Дейва уже находилась в коридоре, когда ударил взрыв. Сила этого взрыва не пригвоздила Дейва к полу, а наоборот, приподняла его, развернула и впечатала в стену. И продержала так с секунду, прижав с такой силой, что из Дейва дух вышибло, а потом уронила на пол.
Дейв чувствовал себя так, словно его отметелила клюшками для гольфа уличная банда. Все мышцы болели. Каждый дюйм кожи был покрыт синяками.
Вода.
Дальше по коридору был фонтанчик с питьевой водой. Дейв добрался до него, заставил себя встать прямо и надавил на рычаг. Он жадно напился, а потом подставил лицо под воду. Позади послышался скрежет металла. С потолка сорвалась двутавровая балка и проткнула пол в том самом месте, где несколькими секундами раньше лежал Дейв.
«О господи, приятель, ты уверен, что трийодида было не слишком много?»
Не-а.
Дейв глотнул еще воды.
Из рации донесся какой-то шум. Голос? Статические помехи? У Дейва звенело в ушах. Он не мог толком разобрать… Дейв подвигал челюстью, сглотнул и попытался прислушаться. В ухе что-то хлопнуло — и он снова начал слышать.
— …там? Повторяю: что за чертовщина там творится? Малиновка, отзовитесь. Куропатка, отзовитесь. Повторяю: что там у вас наверху происходит? Отзовитесь кто-нибудь.
Это был Скворец, человек, остававшийся внизу.
Дейв нажал кнопку:
— Скворец, доложите обстановку. На что был похож этот шум?
— На крушение поезда, блин!
— Его слышал кто-нибудь на улице? Наблюдается ли какая-либо активность?
— Нет. Если кто снаружи его и услышал, то наверняка решил, что это опять что-нибудь рвануло у «Консолидейтед Эдисон». Но в здании есть и другие люди, и я готов поручиться, что они сейчас названивают по «девять-один-один».
«Верно. Потому надо действовать быстро».
— Будьте наготове, Скворец. Не вмешивайтесь ни во что.
— Вас понял. Кстати, кто это?
— Я вам скажу, кто это.
Рэнсом. Голос хриплый, как на старой граммофонной пластинке.
Дейв снова нажал кнопку:
— Говорит Дэвид Эллиот, Скворец. Сохраняйте спокойствие и не предпринимайте никаких опрометчивых шагов, если хотите вернуться домой.
— Вы меня удивляете, мистер Эллиот, — негромко произнес Рэнсом. — Очень непохоже, чтобы кто-либо из нас вернулся домой.
— Они вернутся, если будут делать, что я скажу. Скворец, Куропатка, все остальные — слушайте меня. Прежде всего, если не возражаете, я обрисую положение дел, каким оно мне представляется. Скворец, при вас три человека. Шесть человек на сорок пятом этаже…
— Мертвые! — бросил Рэнсом.
— Не все. Вам стоило бы присмотреться повнимательнее. Я застрелил только тех, кто не оставил мне другого выхода. Подумайте об этом, парни: я весь день из кожи вон лезу, стараясь не убивать вас.
— И получается это у вас прискорбно плохо.
Дейв скрипнул зубами. Очко в пользу так называемого Джона Рэнсома. Он не мог больше отдать этому мерзавцу ни одного очка — если, как он надеялся, ему под силу заставить людей Рэнсома отречься от него.
— О'кей, на крыше, Рэнсом, у вас осталась… дюжина?
— Вы что, всерьез ожидаете, что я вам отвечу?
— Меньше. Все, кто находился на лестнице и рядом с лестницей, пополнили список потерь. Скворец, тот шум, который вы слышали, был взрывом на лестнице. Все, кто сейчас на крыше, так и останутся на крыше.
— Говорит Малиновка. Скворец, немедленно свяжитесь со штаб-квартирой.
— Отставить, Скворец! — рявкнул Дейв. — Если вы сообщите в штаб-квартиру, произойдет одно из двух. Либо они пришлют сюда еще людей, либо скажут «черт с ним» и сбросят бомбу. В любом случае вы умрете.
— Скворец, не слушайте его!
— Скворец, если они пришлют еще людей, они меня не возьмут. Во всяком случае, сразу. Даже если они пришлют сюда целый полк, черт побери, и прочешут кабинет за кабинетом, это займет не один час. Уже взойдет солнце. На улицах будут люди. Начнут прибывать те, кто добирается из пригородов. Город проснется.
— Скворец, я вам приказываю! Звоните в штаб-квартиру!
— И знаете, что я сделаю? Я подожду часа пик. А потом вышибу стулом окно и прыгну в него. Может, с десятого этажа. Может, с сорокового. Это не имеет значения, потому что, когда я ударюсь об асфальт, меня размажет по нему. Вы видели, на что была похожа улица после того, как из окна выбросился несчастный Берни Леви, Скворец? То же самое будет и со мной.
— Скворец, вам что, напомнить, какое наказание предусмотрено за неисполнение приказа?
— Вы слыхали, что ваш босс говорил про мою кровь? В ней кишат микробы, или вирусы, или какой еще там дрянью меня заразили. Всякий, кто проглотит ее, заболеет. Подумайте об этом, Скворец. Подумайте о том, как далеко разлетелась кровь Берни. Подумайте о том, скольким людям моя кровь попадет в нос и в рот, если я выброшусь из окна во время часа пик.
— Скворец, выполняйте ваш долг, звоните… Скворец перебил Рэнсома:
— А какой у меня выбор? Если вы сиганете из окна, я умру. Если они сбросят бомбу, я умру. И если я позволю вам уйти отсюда, я тоже умру, потому что ваши микробы поубивают всех на свете.
— Я не уйду. Я предлагаю сделку.
Скворец не ответил. После секундного молчания послышался смех Рэнсома.
— Я хочу это слышать. Еще как хочу! Скажите-ка, мистер Эллиот, что это вы задумали? Ведь не может же быть, чтобы вы считали, что нашли новый выход из этого нашего небольшого затруднения?
— Да, нашел. Хотите послушать какой?
Рэнсом фыркнул.
— Говорите.
— Сперва я хочу кое о чем спросить Скворца. Скворец, вы в курсе, что сделал ваш — мой — друг Рэнсом? Что за подарочек он приготовил для меня в кабинете Бернарда Леви?
— Э-э…
— Ну а вы, Попугай? Вы туда заглядывали?
— Нет. Я сидел вместе с резервной группой двумя этажами ниже. А почему вы спрашиваете?
— Расскажите им, Рэнсом. Вы же так, черт побери, этим гордились. Ну так давайте расскажите им!
Дейв услышал шипение и щелчок. Сигареты и зажигалка Рэнсома уцелели во время взрыва.
— Не вижу никаких причин делать это, мистер Эллиот. Такой человек, как я, не подчиняется приказам таких, как вы.
— Отлично. Тогда за вас это сделаю я. Попугай, Скворец, все остальные! Ваш босс отрезал несколько голов и насадил их на шесты. — Дейв сделал паузу для пущего эффекта — Женских голов.
Кто-то — Дейв не знал кто — недоверчиво выругался. Голос Рэнсома сделался более жестким — не сильно, но ощутимо.
