Боб Джадд - Трасса смерти
Доктор склонился надо мной, спрашивая, как я себя чувствую. Луноликое лицо с усами. В красной рубашке.
— Нормально. Как она?
— Она умерла, Форрест. Полагаю, еще до того, как коснулась земли. — Лицо его белым-бело, как молоко, и его всего трясло. Он уже видел ее. — Ты можешь ходить? — спросил он.
Я расстегнул пояс, оперся о борта машины и оттолкнулся. Болезненно, но терпеть можно. В пятидесяти метрах отсюда закрывали двери машины «Скорой помощи». Мигалка выключена. Спешить уже некуда. Какой же она была, подумалось мне, в студенческие годы? Я пошел через трассу.
Когда я перешел на ту сторону, меня окружили работники автодрома и судьи, фанаты и репортеры, которые сбежались на место происшествия, и еще меня охватило особое ощущение пространства вокруг меня, как будто бы я шагал в молчании к веренице машин, столпившихся у гаражей. К сверкающим лампам-вспышкам.
Раздувшееся лицо Мерри поднималось в вышину, чтобы поприветствовать меня. И поцеловать.
По дорожке ко мне бежала Вирджиния на своих безнадежных шпильках, приведя в неистовство лампы-вспышки. Мне пришла в голову совершенно неуместная мысль, что для своих тридцати восьми она в великолепной форме, чтобы пробежать эти сто метров в такой обуви и деловом костюме.
— Боже мой! — воскликнула она, остановившись передо мной, а потом обняв меня. Мы пошли рядом, и она тяжело дышала. — Как себя чувствуешь?
— Прекрасно! — ответил я. Мой голос звучал отдаленно и подавленно.
— Я все видела на большом экране, — сказала она. — Господи, как ужасно! Жутко! Кто она такая, сумасшедшая?
— Нет, она не была сумасшедшей… — заговорил я. Потом до меня дошло, что я и не знаю. Вряд ли она могла быть нормальной. Мне она нравилась. Она была моим другом. — Я знал ее, — сказал я. — Ее звали Мерри. Это жена Алистера.
— Алистера, — повторила Вирджиния, остановившись. — Ты упоминал это имя раньше.
— Он был моим другом. Это человек, которого убили за ночь до нашей встречи в Париже.
— И она была его женой?
— Думаю, она же и убила его.
— Она чуть не убила тебя! Ты ее знал? — Вирджиния смотрела на меня, не отрывая глаз, ожидая более полного рассказа. Нас окружали фоторепортеры, и все равно казалось, что они — за мили от нас.
— Она и Алистер полюбили друг друга, еще учась в университете. На его мотоцикле они попали в аварию, и она осталась парализованной на всю жизнь. Она сказала мне, что пролежала несколько месяцев в больнице, а пока она была там, он крутил любовь со Сьюзен.
— Какой Сьюзен? Это?..
— Это не важно. И все равно его связь со Сьюзен не осталась тайной, он рассказал об этом Мерри. А потом попросил ее выйти за него замуж.
— И что она сделала? Согласилась? Это очень странно, Эверс.
— Мне казалось, она, должно быть, очень его любила, чтобы после всего этого выйти за него замуж.
— Любила его?! Да он же ее изуродовал! Пока она лежит, как ты говоришь, в больнице несколько месяцев, он заводит шашни с этой красоткой? Да ты, наверное, шутишь! Вообще-то ты же у нас такой романтик! Тогда спроси любую женщину. Если уж она и вышла замуж, то не ради любви.
— А ради чего тогда?
— Ради того, чего хочет всякая женщина, — чтобы отомстить.
Репортеры совали к нам свои небольшие магнитофоны, выкрикивали вопросы. Может быть, Вирджиния и права, что Мерри уже столько лет собиралась убить Алистера. Мы пошли дальше.
— А как там Сэм?
— Сэм? Отлично! — Она довольно улыбнулась.
— И как он отреагировал на телепередачу?
— Какую передачу? О чем ты говоришь?
— Репортаж о гонке, — объяснил я, — когда Мюррей Уокер и Джеймс Хант обсуждали новую аэродинамику.
— Понятия не имею, о ком ты. Мы вообще не включали ТВ.
Наверное, это было просто чувство облегчения, но я захохотал. Я разработал такой грандиозный план, а они вообще не включали телевизор! Ведь все было продумано до деталей.
— Ладно, скажи мне честно, Вирджиния. Как ты оказалась здесь и почему идешь рядом со мной?
— Ради съемок, дурачок, — ответила она улыбаясь, а потом постаралась принять более серьезный вид, глядя во вспыхивающие камеры. — Сегодня утром мне позвонил Панни. Он сказал, что «Шанталь» урезает свой бюджет на «Формулу-1». Наверное, они удовлетворились снимком ног.
Я ничего не соображал.
— Ну, помнишь, тот самый, что был сделан в Канаде, ну, там, где мои ноги задраны вверх, а твои меж моих — внизу. Им понравился тот снимок. Поэтому он сказал, сделай пару снимков с Форрестом в гаражах после гонки, и все. А всего, что мы отсняли, нам хватит до конца года. Вот так. Печально, да? Вообще-то когда захочешь, ты — настоящий негодяй, Форрест, но я тебя люблю. Нам было хорошо вместе.
— У меня нет никаких сожалений по этому поводу. Ведь это Сэм, не правда ли, послал тебя за мной, когда ты возвращалась в Монреаль?
— Правильно. Ну и что? Он считал, что это будет полезно для моей карьеры, даст мне определенную встряску, и он оказался прав. Да, кстати, так и есть, ты попал в точку. Я думала об этом, знаешь, и Сэм тоже может быть порядочной сволочью, когда захочет. Но между тобой и Сэмом есть одна большая разница. — Мы дошли до гаражей «ЭФОГК», и Вирджиния привстала на цыпочки, чтобы дотянуться до моего уха. — Я ему нужна.
— Ты уверена, что он не охотится за твоими деньгами?
— Конечно, и это правда. Это — часть моего обаяния. — Она одарила меня улыбкой киноведьмы. — Слушай, мне пора идти. Просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке. Будешь в Лос-Анджелесе, позвони мне, нам обязательно нужно встретиться.
Если бы Вирджиния смотрела в сторону гаражей, она бы заметила, что Сьюзен вышла из задней двери. Но Вирджиния смотрела в другую сторону, стараясь получше выглядеть на фотоснимках на фоне гаражей. Я обернулся с радостной улыбкой к Сьюзен, дал ей понять, что все в порядке, поэтому не успел заметить, как Вирджиния протянула руку и схватила меня сквозь гоночный костюм за член.
— Не очень больно? — поинтересовалась она.
Послесловие
Боб Джадд пишет об автомобильных ралли и о гонщиках экстра-класса с 1967 года, когда оказался свидетелем триумфа Дэна Гарви, выигравшего гран-при в Бельгии.
Глубокое знание в деталях одного из самых популярных и дорогих видов спорта — автогонок, в сочетании с умением использовать все атрибуты современного бестселлера, позволили Джадду создать произведения, привлекшие к нему пристальный интерес критики и обеспечившие заслуженный успех у читателей во всем мире.
Вот что писал журнал «Autosport»:
«Это экскурс в мир „Формулы-1“ со всем, что присуще современному роману: смертью, сексом, наркотиками, авариями и катаклизмами, — словом, это бестселлер в полном смысле слова».
Ему вторит журнал «Car»:
«Гоночные автомобили… секс… живое изложение и глубина чувств… динамика и накал интриги как нельзя лучше помогают донести до широкой читательской аудитории все многообразие и подлинную сущность захватывающих гонок „Формулы-1“».
Не лишним будет привести выдержки из отзыва Мюррей Уолкер на роман «Инди» («Indy»):
«Блестящий триллер, полный откровений, искрометное, как брызги шампанского, повествование о монстрах автомобилях, носящихся со скоростью 320 миль в час, и о многих-многих миллионах долларов, питающих финансовую артерию этого самого зрелищного и популярного вида спорта…
Но Боб Джадд в своем романе также поднимает новую и все более актуальную проблему власти… Той самой власти, которая контролирует средства массовой информации и банки… И еще — о власти женщины над мужчиной… „Инди“ выписан с такой скрупулезной точностью и мастерством, что кажется, будто слышишь рев автомобилей, ощущаешь в руках штурвал, а в ладонях — шелест денег… Бобу Джадду вновь это удалось! Что за потрясающая история!.. Обязательно прочтите!..»
Все сказанное выше в полной мере можно отнести к романам «Смертельная трасса» («Silverstone») и «Финикс» («Phoenix»), включенным в эту книгу.
В первом из них Форрест Эверс, гонщик экстра-класса, участник «Формулы-1», кумир многих женщин, для которых, благодаря рекламе парфюмерной компании, стал символом мужской привлекательности, ведет сложную и противоречивую жизнь, где секс подменяет любовь, а смерть буквально ходит по пятам. Мир высоких технологий, который окружает Эверса, преподносит ему страшный сюрприз — при загадочных обстоятельствах гибнут двое его друзей! Он пытается найти убийц…
Во втором романе мир гонок присутствует в меньшей мере — в основном в воспоминаниях Форреста, — зато делается акцент на криминальный элемент повествования. Приехав в Штаты, Эверс, в попытках вернуть землю, доставшуюся ему в наследство от матери, сталкивается с местной мафией, а в поисках убийц Билла Барнса, популярного репортера и борца с коррупцией, постоянно рискует жизнью…
