Алексей Рыбин - Трофейщик
— Я здесь полазил, — говорил Кашин, осторожно ступая в светлом пятне от фонарика. Под ногами хрустело битое стекло, невесть откуда взявшееся — окон тут не было и быть не могло, — звенели какие-то железки. — Там пустые комнаты. Для обслуги, наверное, или еще для чего. Вот здесь, — он показал на коридорчик пошире, — электростанция. Машинное отделение и все такое. Целый город построили, жить можно долго. Там еще скважины есть забитые, артезианский колодец, как я понял. Так что и вода тебе, и свет, и тепло. Единственное, что электростанции топливо нужно, но тут запас большой… Вот, пришли. — Коридор заканчивался очередной дверью, тоже открытой.
За ней находился длинный зал, луч фонарика был слишком мал, чтобы Андрей мог оценить размеры помещения, его высоту и длину, но, по крайней мере, противоположной стены он не видел. Ровными рядами стояли металлические стеллажи, заполненные одинаковыми ящиками. Некоторые из них были деревянными, некоторые — железными.
— Тут до хрена всего, — сказал Кашин. — Здесь — бумаги. — Он махнул рукой на один из стеллажей. — Там — жрачка. Вполне, кстати, годная. Я сам ел.
— Ну, мало ли что ты ел… — пробормотал пораженный Андрей.
Он понимал, что они напали на настоящую золотую жилу. Но работа предстояла большая, и финансовые вложения требовались очень серьезные. Через ту дыру, в которую они сюда влезли, и думать нечего что-то вынести. Надо расконсервировать главный вход, обеспечить транспорт, людей, да еще держать все дело в полной секретности… Да, работка. Но в случае удачи — хватит до конца их дней для спокойной, обеспеченной жизни.
— Слушай, ты сам-то столько лет про это знал, почему не воспользовался?
— Как так не воспользовался? Пару карабинов продал, еще кое-что по мелочам. Тут же одному не справиться — сам видишь. Целая команда нужна… — Он шел вдоль стеллажей, дотрагивался до холодных металлических боков контейнеров, ящичков с патронами, круглых блинов противотанковых мин, ящиков с консервами. — Да, это настоящее богатство. Не консервы, конечно. Все остальное.
— А ты все тут осмотрел? Только оружие?
— Конечно, не все. Где тут все осмотришь? Неизвестно, что там понапихано. Дальше еще один зальчик есть, поменьше. («А что в нем — тебе и не снилось!» — добавил мысленно Петрович, припомнив тусклый блеск золотых слитков.)
— Ладно, пошли назад. Тут нам все равно сейчас делать нечего. — Андрей еще раз окинул взглядом помещение. — А есть открытые, откуда ты карабины брал? Дай-ка один.
Петрович исчез в темноте, позвякал железом и вернулся в круг света с блестящим черным карабином в руках — новеньким, сверкающим, словно игрушечном.
— Ага. — Андрей взял оружие. — Ну, выбираемся.
— Что скажешь? — спросил Звягин у Андрея, как только они выползли на поверхность.
Андрей бросил Звягину карабин.
— Вот, посмотри. Надо возвращаться. Дома все обсудим. Нормально, в общем.
— Точно?
— Ну я говорю, все нормально.
— Тогда пошли, ребятки.
Они снова углубились в чащу, путь был уже знакомым, и они двигались быстрее, чем прежде. Андрей шел впереди, Звягин замыкал шествие. Когда они поравнялись с особенно глубокой балочкой, затопленной водой, Звягин крикнул:
— Андрюша, подойди-ка, чего скажу.
Андрей пропустил вперед Ивана Давидовича и Петровича, шагнул к Звягину.
— Андрей, там действительно все хорошо?
— Саша, более чем хорошо. Там просто завались всего. Но много трудностей. Хотя, с другой стороны, своя ноша не тянет…
— Ты патроны к карабину не взял?
— Есть малость. — Андрей достал из кармана горсть патронов. — Проверить-то надо, что за инструмент.
— Вот сейчас и проверим. — И пока Андрей соображал, что Звягин имеет в виду, тот достал из-за пазухи пистолет — рука скользнула во внутренний карман, не остановившись ни на миг, появилась обратно уже с пистолетом, выпрямилась, целясь вперед — Андрей проследил направление ствола, — и палец Звягина нажал на курок.
Петрович, понуро шагавший через лужи, резко вскинул плечи наверх, прогнулся в спине, сложился пополам и, тихо воя, ткнулся лицом в жидкую грязь, выламываясь, словно в эпилептическом припадке. Иван Давидович, бредущий рядом, присел, обернувшись на Звягина с Андреем, и смотрел на них с ужасом в глазах, потеряв всякую нить мыслей, не соображая ничего, видя перед собой только черную дырочку пистолетного ствола и — боковым зрением — корчащегося рядом Кашина.
— Ты чего? — спросил ошарашенно Андрей.
— Указание руководства, Андрюша. Мне-то что. Мне Петрович ничего плохого не сделал. Но работа есть работа. Так ведь?
— Ну, тогда ладно.
— Ты зарядил? — спокойно продолжал Звягин, кивнув на карабин.
— Да.
— Дай-ка сюда. — Звягин левой рукой подхватил оружие, поданное ему Андреем, взвесил его и посмотрел на так и не выпрямившегося Ивана Давидовича. — Доктор, лови! — Он опустил руку с карабином вниз, качнул его назад, неловко размахиваясь раненой рукой, и кинул его в сторону Вани.
Вместо того чтобы поймать брошенный ему предмет, Ваня дернулся, закрыл лицо руками, и карабин, задев прикладом его лоб (Ваня тут же прикрыл ушибленное место ладонью), плюхнулся в грязь.
— Ну что же ты такой неловкий, доктор! Подними-ка и вытри как следует! Лопух. — Звягин презрительно сощурился.
Ваня, чувствуя себя словно во сне, медленно нагнулся, поднял грязный карабин и, не зная, чем бы его вытереть, стал шарить по карманам. Найдя наконец носовой платок, он стал неловко ковырять им в затворе, размазывал грязь по стволу и прикладу. С перепугу чистка не удавалась, он только равномерно распределил черную жижу по всей поверхности, подсушил, растирая, и карабин стал выглядеть заслуженным, много раз побывавшем в деле старичком.
— Да-а-а… — протянул Андрей. — Молодец, хорошо чистишь. Осторожней ковыряйся, он же заряжен! Ну, парень, ты даешь!
— Ты закончил? — спросил Звягин.
— Да, вроде, — тихо промолвил Иван Давидович.
— Тогда давай помоги нам. Добей старика Петровича. Видишь, мучается. Ты же доктор. Так вот и избавь его от мук телесных. Все равно он уже не жилец. Давай, давай, возвращаться пора. Не тяни время.
«Черта», — завертелось у Вани в голове. Именно это слово — не «конец», не что-нибудь еще, что в подобных случаях приходит на ум. Но подобное — похожее, а разве может быть что-то похожее на этот ужас? Как это говорят военные — «час икс». Да, час этот наступает рано или поздно для каждого. И у каждого по-разному, по-своему. Ничего похожего быть не может — сколько людей, столько разных этих самых «иксов». Но от этого не легче. Черта. Он дошел до черты. Ее нужно либо перешагнуть, либо повернуть назад. А если повернешь — время тут же остановится, и останешься навсегда, до самой смерти, может быть, в этом «часе икс». И страшно будет по-черному, до слез и одиноких истерик. И будешь тяжело, каждую секунду завидовать тем, кто нашел в себе силы и мужество переступить эту черту, выйти из «часа икс», прожить его и освободиться.
А что же Братец? Убежал? Нет, не может этого быть. Братца Ваня знал очень хорошо. Вполне вероятно, что он сейчас сидит где-то здесь, в кустах, и ждет его, Ваниных, действий. Братец поможет, выручит, это точно. Как все-таки страшно…
— Затвор-то, затвор… — услышал он как сквозь вату голос Андрея.
Иван Давидович посмотрел исподлобья на них — лысый с пистолетом в руке сделал шаг вперед, загородив собой на узкой тропинке молодого нетерпеливого напарника.
— Не спеши, не спеши, в первый раз у всех не сразу получается. Вот так, передернул, теперь давай вылечи больного старичка… — Если сейчас поддаться, то все. Тогда действительно конец. Навсегда он будет привязан к этому быдлу. И придется лишиться всех друзей — Иван Давидович скрипнул зубами — и всегда быть начеку, готовым к какому-нибудь выезду, к криминалу. И так уже Виталий Всеволодович стал им распоряжаться как собственностью. Деньги… Деньги он и сам сможет заработать. Нет, ни хрена! На помощь, Братец!
— А-а-а!!! — заорал он, чтобы отогнать звуком страх, и вскинул карабин. Он увидел расширенные от искреннего удивления глаза лысого. — «Не ожидал, гад, совсем меня за труса держит, сволочь». — И нажал на курок, подняв ствол уже на уровень груди. Твердыми пробками мгновенно забило уши, и выстрела Иван Давидович не услышал. Но его так долбануло прикладом в солнечное сплетение, что он на миг задохнулся, попятившись назад.
Его удивило и мгновенно обрадовало, что упали почти одновременно оба бандита. Лысый — чуть раньше грохнулся на бок, не выпуская из руки пистолета. Андрей, схватившись за живот, медленно осел на землю, постоял на четвереньках и как-то не упал, а прилег на бок. Лысый стал медленно, с гримасой боли на лице подниматься. Тут Иван Давидович понял, что ранил он только Андрея — лысый, видимо, опытный в таких делах человек, просто ушел от выстрела, неуклюжего и непрофессионального, упал за долю секунды до того, как пуля покинула ствол, открыв ей путь к Андрею, не ожидавшему ничего страшного от запуганного еврейчика.
