Дело, которое нужно закончить - Константин Мстиславович Гурьев

Рябова все происходящее начинало злить.

— Следует извиниться за то, что он вас не дождался?

— Ну что вы… — смутился гость. — Речь совсем о другом! Просто Денис Матвеевич предложил мне вместе с ним просмотреть некоторые материалы из его архива.

Снова архив, и так быстро, удивился Рябов и сказал сочувственно:

— Жаль, что поездка ваша оказалась неудачной, но…

— Но, может быть, завтра? — с надеждой спросил гость.

Разговор тяготил Рябова, да и Нина, оставшаяся там одна, тревожила, поэтому он ответил решительно:

— После девятого дня, не раньше!

Мужчина остановился:

— Может быть, встреча станет возможной раньше?..

Теперь уже на исходе было терпение и у Рябова.

— Давайте каждый будет сам решать свои проблемы! У меня и так забот полно! — выпалил он и рванулся в дом.

Нина, увидев его, сказала:

— Называется, посидели на крылечке… Спать пойду. — Поднявшись на несколько ступенек, остановилась и сказала: — Вот если бы ты не уехал…

3

Много лет назад

Много лет назад ассистент кафедры всемирной истории Витя Рябов ради прикола выставил свою статью на каком-то форуме, где обсуждались смелые, а точнее, совершенно бесшабашные, околоэкономические теории. Статья вызвала много отзывов, быстро перетекших в бурную полемику, в ходе которой Витя, не обращая никакого внимания на звания и титулы оппонентов, отвечал только по сути, а если считал необходимым, то огрызался, не подбирая слов и выражений.

Было это зимой, а весной он получил неожиданное приглашение на конференцию в Ярославль, на которое обрадованный Витя сразу же ответил согласием. Еще более неожиданным был новый мейл, в котором его благодарили за согласие и просили проверить сделанные организаторами конференции расчеты на его поездку в Ярославль, включая проезд, проживание и питание. Рябов ответил, что все посчитано верно, и получил заверение в том, что денежные средства будут отправлены на его счет. Получив эсэмэску о поступлении средств на счет, он и вовсе ошалел.

На секции экономики выступал совершенно свободно, без политеса, будто продолжая полемику в Интернете, а на вопросы отвечал с юмором, точно зная, что ни один из профессоров-экономистов его диссертацией на соискание ученой степени кандидата исторических наук не заинтересуется, а значит, и подгадить не сможет.

Он не удивился, когда к нему подошел мужчина лет пятидесяти, совершенно не соответствующий достаточно зажатой и вялой обстановке конференции в целом. На пути к Рябову мужчина перебросился парой фраз только с каким-то солидным старичком, который командовал проведением всей конференции. Впрочем, перед незнакомцем старичок чуть не в струнку вытягивался и делано смеялся каждой его фразе, поэтому Рябов удивился, когда незнакомец остановился перед ним и сказал, будто продолжая недавний разговор:

— Но я до сих пор сомневаюсь, что выводы ваши так глубоко обоснованы, как вы это старались показать в докладе.

Рябов решил, что это кто-то из руководства местного университета, и ответил, не озабочиваясь субординацией:

— «Показывать» я ничего не старался, — не скрывая, усмехнулся он. — Все, что я сказал, очевидно, если есть умение видеть.

— Очень важное умение, между прочим, и довольно редкое, — будто не замечая тона Рябова, продолжил собеседник, — вы не экономист, насколько я понял?

— Нет, историк, — подтвердил Рябов.

— Овладеваете смежной специальностью? — без тени юмора спросил собеседник.

— Скорее, просто делюсь наблюдениями, — уже всерьез ответил Виктор и поправил собеседника: — Смежные области скорее, а не специальности.

— Смежные области, говорите? — Собеседник смотрел, не мигая. — Переквалифицироваться не хотите?

— В управдомы? — автоматически ответил Рябов, вспомнив Остапа Бендера. Он совершенно не понимал, кто и о чем говорит с ним.

— Название должности непринципиально, — отмел юмор собеседник и протянул руку: — Давайте знакомиться, господин Рябов, я — Штейнбок Лев Моисеевич, — пожав руку Рябову, повторил: — Я серьезно говорю, соглашайтесь!

Рябов усмехнулся:

— Создаете новый университет?

— Университет? — удивленно переспросил Штейнбок. — Да нет… я не связываюсь с умирающими, а образование в России помирает, как бы вы ни старались. Вот, например, вы защититесь, станете профессором, и сколько станете получать?

Рябов осознал свою беспомощность и решил увильнуть:

— Какая разница?

— Впрочем, вы ведь и профессором-то станете не сразу, — будто сам себя поправил Штейнбок.

Говорил он без тени улыбки, и голос был ровным.

— Ну, сколько получает ваш научный руководитель, профессор?

Сколько получает Доброхотов, Рябов не знал и, решив пойти в атаку, ответил с оттенком легкой незаинтересованности:

— Ну… тысяч двадцать — двадцать пять…

— В неделю? — уточнил Штейнбок.

Рябов, не выдержав, громко захохотал, а Штейнбок продолжал стоять, глядя на него, потом сказал:

— На испытательном сроке будете получать три тысячи в неделю. — Помолчав, уточнил: — В долларах.

Почему-то это Рябова разозлило, и он спросил:

— А в евро можно? Европа-то ближе…

Штейнбок ответил сразу же и серьезно:

— Евро — инструмент менее стабильный, но, если вам так угодно, получайте в евро. — Помолчал и сказал: — Все-таки рекомендую доллар, но решать вам.

Рябову все происходящее переставало казаться розыгрышем, и он пошел на попятный:

— Боюсь, вы не совсем точно поняли мой доклад…

— Не бойтесь, — перебил Штейнбок. — Давайте лучше я вам изложу проблему, которая меня беспокоит… — Он посмотрел на Рябова: — Есть желание послушать?

Рябов кивнул, не понимая, зачем он это сделал. Штейнбок начал говорить, и уже через несколько фраз Рябов осознал охватившее его удивление: человек говорил о сложных вещах, но все было совершенно понятно до такой степени, что Рябов вдруг перебил, поправил, возразил. Ему показалось, что Штейнбок обиделся, так моментально тот прервал свою речь на полуслове, а помолчав, сказал убежденно:

— Еще более настоятельно предлагаю принять мое предложение, потому что время уходит, и уходит очень быстро…

Рябов заговорил сбивчиво:

— Да на это уйдет… я не знаю… Вы поймите, это же не в газетах все искать надо, как я делал, а повсюду…