Русская рулетка (сборник рассказов) - Игорь Анатольевич Безрук
Массивная аркада сталинских времен свободно пропустила их внутрь. Как в продолжение каждой из трех входных арок площадка за входом разветвлялась в глубь парка в трех разных направлениях. Скворцов свернул налево, а метров через пятьдесят и вовсе сошел с тротуара и пошел по извилистой тропинке, скрывающейся в густых зарослях жимолости. Всю дорогу он тараторил, как заведенный:
— Ребята тебе понравятся, вот увидишь. Один Холера чего стоит. Настоящий пацан! Он у нас как бы за главного.
Тогда Пронин не задавал никаких вопросов. В его жизни в конце концов наступил момент, когда нужно было окончательно определиться, кто ты: сопливый недоросток, малёк или юнец, вступающий во взрослую жизнь. Это было не так-то легко. Еще только вчера Пронин сломя голову носился с маломерками в индейцев, воображал себя Росомахой из мультфильма «Люди-Х», с глубоким нескрываемым интересом следил за приключениями Черепашек-ниндзя, но сегодня ему уже стало скучно слушать писклявый лепет своих десяти — двенадцатилетних приятелей, с непередаваемым увлечением обсуждающих, кто из покемонов сильнее: клонированный Мьюто или четверорукий Мэчамп.
На то, что он не по возрасту якшается с малолетками, первым как раз и обратил внимание Скворцов, когда они в последнее время сблизились на почве настольного тенниса. Он-то и предложил свести «переросшего детский сад» Пронина с «настоящими, взрослыми пацанами».
Скучающему всё свободное время Пронину это предложение пришлось по душе. В «Денди» ему давно надоело играть, спортивные секции он не посещал, читать приучен не был.
— Сюда, — потянул его слегка за рукав Скворцов, и высокому Пронину невольно пришлось пригнуться, так как толстая суковатая ветка клена нависала над сплошной стеной кустарника слишком низко. Дальше заросли жимолости немного расступались и открывали небольшую вытоптанную поляну, на которой, образуя полукруг, лежало несколько темных трухлявых бревен. На бревнах плечом к плечу, уставившись в центр поляны, молча сидело пятеро или шестеро мальчишек. Один из них жадно затягивался плотно набитой цигаркой, затем передавал другому, который, в ожидании своей очереди неотрывно смотрел ему в рот и потом также жадно и ненасытно втягивал в себя дым.
Появление гостей их, видно, совсем не растревожило. Только двое или трое ребят тяжело подняли головы и осоловело окинули пришельцев пустым равнодушным взглядом.
— Привет, быки! — поприветствовал своих товарищей Скворцов и, обратившись к безликой толпе, сказал:
— Вот я к вам Юрка привел, как и обещал. Иди, Юрок, падай рядом, — приблизился он к компании и плюхнулся на свободное место. Пронин присел рядом с ним.
— А где Холера? — спросил тут же Скворцов и, не получив внятного ответа, уверил Пронина, что их главарь будет чуть позже. Впрочем, ни в первый, ни во второй раз Пронинского общения с этой компанией, Холера так и не появился. Первый раз для Пронина был разом приобщения его к коллективу, табаку и «травке».
Пока сигарета с набитой «травой» неторопливо из рук в руки переходила по кругу, Скворцов предложил Пронину затянутся простым «Беломором».
Чтобы не выглядеть в глазах других простаком, Пронин согласился, взял из рук Скворцова сигарету, слегка затянулся и тут же закашлялся: у него вообще это был первый опыт курения, мать ему запрещала даже и думать о табаке. Узнай она сейчас, что её обожаемое чадо закурило, она бы, наверное, разорвала его на части. Но он ведь не должен показать себя слабаком. В первый раз? Кто тогда станет считаться с ним?
Он закашлялся, и тут же вызвал у всех курильщиков смех. Незлобный, легкий, товарищеский. Они все через это прошли, все начинали с этого глубокого, выворачивающего внутренности наизнанку кашля.
Но вот к Пронину подошла и набитая «травой» сигарета.
— Давай! — толкнул Пронина в бок Скворцов, и Пронин, чтобы и дальше не упасть в глазах других, осторожно взял пальцами тлеющий серый цилиндр и медленно поднес ко рту.
Несколько туманных пар глаз голодными зверьками проследили за движением его руки.
Пронин глубоко затянулся и этим дымом, но никак на него сперва не отреагировал, даже голова не пошла кругом. Тем не менее, Скворцов похвалил его и сказал:
— Тяни еще, с первого раза кайфа не поймаешь.
Пронин затянулся еще раз, и все сразу одобряюще загудели. Он был принят в их среду. Он сделался своим. Окурок бережно пошел дальше по кругу, и вслед за ним полетели байки о первых курительных опытах каждого. Кто, как, где и сколько.
Стало весело, легкое головокружение не снимало хорошего настроения Пронина. Все для него сразу стали, как родные, добрые и старые приятели.
— Ну, как тебе? — спросил Пронина развеселившийся Скворцов, передавая ему сигарету на следующем кругу.
— Класс! — отвечал Пронин и затягивался по-новому, еще не понимая полностью, что ему больше понравилось: курение, легкое общение или то, что он не был отвергнут из среды тех, кто был чуть, может быть, старше его.
И вот он уже в третий раз среди них, и в третий раз среди них он, как среди своих. И наконец-то, он познакомился с самим Холерой. В конце концов только он окончательно решал, примут или не примут новичка в их компанию.
Холера, однако, проявил к Пронину неподдельный интерес. Он быстро окинул новоприбывшего острым пронизывающим взглядом и тут же предложил сесть рядом с ним.
Худощавый, еще не развившийся полностью Пронин рядом со старшим по возрасту и коренастым Холерой выглядел хрупкой веточкой на крупном стволе. И тем не менее Пронин не чувствовал себя ущербным: Холера был к нему внимателен и прост.
— Курнешь? — протянул ему «травку» Холера.
Пронин и в этот раз не отказался: также затянулся глубоко, как и в прошлые разы, чтобы не ударить лицом в грязь. Холера одобрительно хмыкнул и мягко похлопал Пронина по спине:
— А ты, я вижу, — молодца! — сказал, тяжело ворочая языком, он. — Наш пацан.
Его все поддержали.
Холера стал расспрашивать Пронина о нём: где живет, где учится, чем увлекается.
Такое внимание к себе польстило Пронину, и он отвечал без обиняков, просто и открыто. Рассказал и про часы, которые у него отобрали по возвращению из школы какие-то сволочи, и про задиристого Мухина, старшеклассника, который ему проходу в школе не дает: то сильно к стене отпихнет, то больно
