Третье откровение - Макинерни Ральф
— Я их не видел, — сказал Трэгер. — А как вы стали работать в Ватикане?
— Меня пригласил кардинал Магуайр.
— Вы оба родом из графства Клэр.
— Да.
— Вы были с ним знакомы до приезда в Рим?
— Нет. Я жил в Ирландском колледже, когда его в очередной раз посетил Магуайр.
— Где это?
— Рядом с собором Святого Иоанна Латеранского.
— Не там ли останавливался Тони Блэр, когда приезжал в Рим?
— В коттедже на территории колледжа, — подтвердил Кроу. — Их там несколько.
Достав из чемоданчика бумаги, Трэгер прислонил кейс к стулу.
— Давайте пройдемся по вашим коллегам из библиотеки.
Занятие оказалось не из приятных. Пока Трэгер зачитывал фамилии и задавал вопросы, Брендан гадал, мог ли кто-то из священников и служащих помочь убийце. Затем он представил, как Трэгер наводил справки о нем. И вспомнил фразу Чековского: «Ты ли тот, которому должно прийти, или другого ожидать нам?» Надо было рассказать об этом, однако он промолчал. Почему? В надежде, что разбор наконец закончится, а интерес к нему умрет. Что Трэгер получит новое задание и улетит из Рима. Но Брендан понимал: в обозримом будущем этого не случится.
Допрос возобновился на следующий день после возвращения Брендана в Рим.
— Нужно составить фоторобот подозрительного священника, — объявил Трэгер.
Сначала он выбрал грубый метод, комбинируя десяток листов с различными частями лица. Трэгер внимательно следил за Бренданом, проверяя, видит ли тот что-либо знакомое. Физиономия, на которой они в конце концов остановились, лишь очень отдаленно напоминала незнакомца, вышедшего из лифта. Лицо, созданное затем с помощью сложной программы на компьютере Трэгера, оказалось немногим лучше.
— А разве не было отпечатков пальцев? — спросил Брендан. — На ноже, на пистолете, обнаруженном в шкафу, на подоконнике?
— Были, — подтвердил Трэгер.
— Ну и?
— Нам не спешат помогать в их идентификации.
— Русские? — предположил Брендан. — Отгородились глухой стеной?
У него перед глазами мелькнул образ Чековского.
— Да.
Резкий тон дал понять, что Трэгер предпочитает задавать вопросы сам. Какая странная у него задача. Брендану даже стало любопытно, что толкает человека к такому роду деятельности. Почему возникает желание стать тайным агентом? Определенно, Трэгер умен и образован. И начитан. Он знает, что Сомерсет Моэм написал шпионский роман.
Наконец Брендан не выдержал.
— Почему вы стали шпионом? — спросил он.
— Тогда все было проще, — после долгой паузы ответил Трэгер. — Мы играли в игры для джентльменов.
— Ну а сейчас?
— Это уже давно не игра.
Вопреки смутной надежде Брендан не испытал облегчения, поделившись кое-чем с Джоном Берком. Когда молодой священник начал увязывать недавние убийства с явлениями в Фатиме, Брендан предложил выпить пива в баре на первом этаже. В Штатах есть фанаты Гражданской войны, в Ирландии — страстно увлеченные Тревожными годами, [8]но интерес к событиям в Фатиме выходил за пределы национальных границ.
«Гиннес» в банках Брендан воспринял как святотатство и заявил, что лучше уж пить итальянское пиво.
— Моя сестра прилетела в Рим, — проговорил Джон. — Мы встречаемся завтра. Я рассказывал вам об Игнатии Ханнане.
— С удовольствием снова послушаю о твоем земляке-плутократе, — усмехнулся Кроу.
III
«Чем-то напоминает Пентагон»
«Есть ли на свете место прекраснее?..» — спросила себя Лора Берк, выйдя из внутреннего дворика гостиницы «Колумбус» на оживленную виа делла Кончилияционе.
Только она сошла с тротуара, ее едва не сбила машина.
«…и водители безумнее?»
Лора с трудом подавила сильное и совершенно не свойственное ей желание показать вслед умчавшемуся автомобилю непристойный жест. Ей, возможно, и стало бы от этого легче, но что толку? И это было бы совершенно не в ее стиле.
Они с Реем сидели во внутреннем дворике гостиницы у фонтана, читая «Геральд трибьюн», когда Лора посмотрела на часы и встала.
— Знаешь, Рей, пожалуй, мне пора.
— Точно не захватишь меня с собой?
Она положила руку ему на плечо.
— Лучше не надо.
Подумав, Рей кивнул.
— Не забудь спросить его.
Лора не сразу поняла, что он имеет в виду.
— О картинах, — уточнил Рей.
— Конечно.
Суета оживленной улицы и жара резко контрастировали с прохладой и спокойствием гостиничного патио. Такси, туристические автобусы и сотни пешеходов спешили к площади Святого Петра и обратно. Пилигримы стекались со всех концов света, чтобы посетить церкви и помолиться, приблизившись к Богу здесь, где наместник Христа на земле жил в крохотном городе-государстве, знакомом каждому телезрителю мира.
Лора направилась к площади, заключенной в объятия массивной колоннадой Бернини и огромным собором. При виде его колоссального купола Лора невольно остановилась, ощутив, как ее словно отрывает от земли. Ее толкали паломники, и она вдруг почувствовала себя среди них лицемеркой. Она только что рассталась со своим любовником и теперь спешила на встречу с братом, Джоном Берком. Они условились пообедать в доме Святой Марфы, расположенном в стенах Ватикана. Что бы подумал Джон, католический священник от пяток до макушки, о жизни, которую ведет его сестра?
Гадать незачем. В минуты раздумья Лора сама судила себя строго.
И нисколько не помогало то, что она называла это любовью.
Теперь весь ее мир переменился. Долго, очень долго Лора полностью отдавалась работе.
Игнатий Ханнан, ее босс, сделал миллиарды на компьютерах. Совокупную стоимость его империи едва ли можно было подсчитать, даже с помощью одной из тех супермашин, которые лежали у ее истоков. Лора именовалась «помощником-администратором» Ханнана. О такой должности можно было только мечтать — если человеку нравились ненормированный трудовой день, невероятные нагрузки, немыслимые требования и необходимость быть готовым явиться по первому зову двадцать четыре часа в сутки. Но Лора всегда считала, что, если имеешь дело с настоящим гением, можно и потерпеть.
Рей Синклер, правая рука Ханнана, занимал важное место в жизни Лоры, сперва как коллега, затем и как возлюбленный. На работу эта метаморфоза никак не повлияла. Но зато она изменила Лору.
Ханнан ни на минуту не задумывался о крепнущих отношениях своих ближайших соратников. У него были другие интересы. Большие интересы. И ни Лора, ни Рей не могли подтолкнуть его к мысли о чем-либо другом.
Ханнан бросил Бостонский колледж после второго курса. К тому времени уже вовсю проявились его компьютерный гений и умение превращать в золото все, к чему он прикасался. Когда Ханнану исполнилось двадцать пять, он нанял Рея, своего бывшего однокурсника, чтобы тот контролировал деятельность фирмы, не позволяя сотрудникам обкрадывать босса. Сам Ханнан безжалостно расправлялся с конкурентами. Лора организовывала его рабочий день, следила за тем, чтобы в аэропорту Манчестера в штате Нью-Гемпшир всегда стоял личный самолет, готовый в любой момент подняться в воздух, — по сути дела, была его доверенным слугой. Стремительный ритм бизнеса оторвал всех троих от религии, в которой их воспитали.
И вот теперь, в свои тридцать с небольшим, баснословно богатый, Игнатий Ханнан вернулся к вере. Он вернулся к католицизму юности, однако теперь уже с одержимой сосредоточенностью. Стал, как говорили его враги, яростным католиком. Он даже решил сменить название своей компании с «Эмпедокла» на «Sedes Sapientiae».
Правление заупрямилось.
— Что оно означает? — спросили Ханнана.
— «Престол мудрости».
Бизнесмены за столом недоуменно переглянулись. Они понятия не имели, что это за выражение и уж тем более почему Ханнан хочет его использовать.
— Это один из эпитетов благословенной Богородицы, — объяснила Лора.
